Хронокорректоры - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Мамонтов cтр.№ 15

И разгорится братоубийство.

Так должно было случиться, но Роману – пусть даже не без помощи загадочного Левантова – удалось немного изменить ситуацию. Теперь кроме Крыленко в Ставку приехали более разумные руководители, да и встреча с Духониным произойдет не на темном вокзале, а в этом доме, под надежной охраной полусотни стволов. Пришелец из будущего совершил пресловутое МНВ – минимальное необходимое воздействие – и очень надеялся, что избавил Отечество от грандиозного кровопускания.

Бонч-Бруевич зычным командирским голосом приветствовал гостей и представил генералов: генерал-квартирмейстера Гришинского, начальника военных сообщений Раттэля, а также, без уточнения должностей, назвал Лукирского, Сулеймана и Гутора. Духонин, на самом деле переодевшийся в цивильное, безвольно стоял среди остальных, нагнетая уныние обвисшими усами. Он произнес лишь короткую фразу: дескать, передает полномочия новому главковерху и просит не убивать генералов и офицеров Ставки, поскольку за все принятые решения несет ответственность лично он.

– Полномочия принял, – сказал Крыленко и добавил, не скрывая презрения: – Никто не собирается вас убивать, что бы ни говорили некоторые паникеры… Призываю всех генералов и офицеров продолжать исполнение прежних обязанностей. Прошу Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича принять обязанности начальника штаба Ставки. Что касается гражданина Духонина, то вы, Николай Николаевич, будете отправлены под арестом в столицу, где Совнарком примет решение о вашей дальнейшей судьбе.

– Меня расстреляют или растерзают по дороге, – уныло выдохнул Духонин. – Прошу только пощадить мою семью.

Неожиданно нарком Сталин, которого подобная церемония, кажется, развеселила, поманил пальцем Левантова и громко произнес:

– Пусть наша Кассандра скажет, какое наказание положено гражданину Духонину.

Георгий поперхнулся, долго кашлял, а потом гаркнул, как на строевом смотре:

– Заключить в концентрационный лагерь до полной победы коммунизма в мировом масштабе!

Генералы переменились в лице, но революционеры выглядели разочарованными – вероятно, посчитали левантовский приговор излишне мягкосердечным. Крыленко так и сказал, укоризненно покачивая головой:

– А вы, молодой человек, слишком добренький, как я погляжу. Неужели такой матерый реакционер заслуживает всего лишь пары-тройки лет отдыха на нарах?

– Ну не знаю, товарищ главковерх… – Георгий смущенно переминался. – Может, послать в деревню, учителем в сельскую школу?

Первым засмеялся Дзержинский, к нему почти без интервала присоединились Сталин и Подвойский. Махнув рукой, Крыленко вернул Левантова в строй и приказал генералам доложить о состоянии действующей армии.

«Держи карман шире, – злорадно подумал Роман. – Сейчас они тебе расскажут все, что знают… Жаль только, знают они маловато!» Положение дел на русско-германском фронте оставалось загадочным даже в лучшие времена. Теперь же, в условиях полного безвластия, вовсе стало уравнением со многими неизвестными.

Тем не менее, Бонч-Бруевич подозвал вождей к разложенной на большом столе карте, показал полосы фронтов, перечислил армии, назвал командующих. Затем он честно признался, что главной чертой действующей армии стало массовое дезертирство личного состава. Сообщения фронтов и армий приходили нерегулярно, исключительно по доброте душевной отдельных командиров. Румынский фронт генерала Щербачева вообще прервал всяческие отношения со Ставкой, Юго-Западный и Северный присылали редкие сводки. Относительный порядок сохранялся лишь на Западном фронте, главнокомандующим которого избран большевик Мясников.

Посланцы Совнаркома закивали: дескать, знаем товарища Мясникова. Бонч-Бруевич начал называть приблизительные цифры оставшейся на фронтах живой силы и оружия, но тут из-за стен губернаторского дома донесся неясный гул выкриков.

– Что там происходит? – раздраженно поинтересовался Крыленко.

Адам посмотрел на Дзержинского и, правильно поняв движение руки, скомандовал:

– Полурота, к бою. Примкнуть штыки.

Он выбежал из кабинета, сопровождаемый партийными боевиками.

– Назар, веди взвод, – шепнул Рома и крикнул: – Первое отделение, за мной!

Ускоренным шагом они шли к парадному входу, и шум голосов становился все отчетливее.

Выбежав на улицу, Роман догадался, что дела плохи. Разгоряченная толпа пьяных солдат, матросов и каких-то непонятных людей в разномастной одежке пыталась ворваться в губернаторский дворец, а дюжина солдат Литовского полка с трудом сдерживала их натиск. Нетрудно было сообразить: здесь может повториться расправа, которая в прежней реальности случилась на вокзале, возле поезда главковерха прапорщика Крыленко.

Наседавших было с полсотни, но по темной улице подтягивалось подкрепление. Толпа громко вопила, требуя выдать на расправу царских сатрапов, держиморд и вурдалаков. Разобрать удавалось только обрывки фраз:

– …Мы кровь проливали… смерть золотопогонной сволочи… вдоволь кровушки солдатской попили, пора ответ держать… братцы, большевики революцию предали… а ну, выводи сюда Духонина… бей их, товарищи, пришло наше время… за все ответите… у них там сто бочек самогона в подвале… большевики с генералами сговорились… всех поубиваем… за что сражались…

Боевики Адама остались у дверей, а взвод Селютина присоединился к гвардейцам, уплотнив цепь защитников. Двумя руками держа винтовку перед грудью, Роман отпихнул настырного парня в куцей куртке поверх расстегнутого офицерского мундира на голое тело. Рукоятка затвора разбила нос парню, тот отскочил, вытирая картузом кровь с лица. Матросы селютинского взвода и подоспевшие красногвардейцы заработали прикладами, заставив толпу отступить.

В схватке наступила короткая пауза, но толпа выросла и теперь в несколько раз превосходила числом комендантскую полуроту. Для острастки Адам выстрелил в воздух из маузера. Плотная масса нападавших заколыхалась и даже откатилась на шаг-другой. После двух следующих выстрелов стало чуть потише, и Адам попытался урезонить бузотеров.

Оратором он оказался не слишком умелым, говорил общие слова, выкрикивал лозунги. Призывы к сознательности в такой ситуации были явно неуместны.

– Товарищи, прошу вас разойтись. – От натуги голос Адама становился сиплым. – Я был на каторге, шестнадцать лет я боролся за победу революции, но сегодня не нуждаюсь в безумной мести. Там, в доме, вожди революции решают важные вопросы. Генералы нужны Советской власти, никто не будет казнен без суда. Все, кто виновны, понесут законное наказание перед трудовым народом…

Тощий долговязый солдат, размахивая саперной лопаткой, протолкался из толпы в передние ряды и попер на Дракуна и Самойлова. Его лицо, заросшее косматой рыжей бородой, аж перекосило от ненависти.

– Измена! – завизжал он. – Они там наш самогон пьют и революцию продают. Бей гадов, убить всех на хрен, пся крев! Вперед, братишки, за революцию, за волю народную!