Хронокорректоры - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Мамонтов cтр.№ 16

Он рубанул лопаткой, целясь в голову Самойлова, но матрос успел прикрыться винтовкой. Лезвие шанцевого инструмента соскользнуло по стволу трехлинейки и ударило по плечу. В ответ Саня-Дракун от души врезал рыжему прикладом в район переносицы, и тот упал под ноги напиравших сзади погромщиков.

Снова стало шумно, над массой людей, запрудивших узкую улицу, взвился чей-то вопль:

– Матросы наших бьют!

Крикнувшего немедленно поддержали другие:

– Большевики выпустили Корнилова и хотят у народа землю отнять!

– Красные нас продали за бочку самогона!

– Братцы, верно говорю – в Ставке большевики нас немцам продают!

– Немецкие генералы приехали в Ставку, большевики сговариваются с Корниловым и немцами!

Тупая бессмыслица обвинений никого не смущала, ибо толпа безумна по определению. Если даже в отдельности каждый человек в толпе обладал каким-то крохотным рассудком, то все вместе они превращались в стаю гиен. Толпа была многоглавым бешеным чудовищем, управляемым животным инстинктом. Выкрики вожаков лишь распаляли погромщиков, укрепляя злобу и жажду крови.

Больше сотни вооруженных безумцев с остервенением бросились на приступ, топча упавших. Завязалась яростная потасовка, десятки людей отбивали удары и сами свирепо били прикладами, кулаками. Уже пролилась первая кровь, были разбиты головы, кто-то отползал, волоча непослушную ногу.

Не было никакой возможности управлять подразделением. Матросы, солдаты и красногвардейцы перемешались и медленно отступали под натиском озверевшей толпы. Слева от Романа дрался Батя, справа – невысокий крепыш из Литовского полка. В отличие от солдат, матросы умели обращаться с винтовкой немногим лучше Романа, да и применять штыки не решались, в точности как он. Они колотили прикладами, и Роману даже удалось сбить с ног одного противника.

Однако место поверженного погромщика немедленно занял маленький, но жилистый мужичонка, проявивший невероятную силу. Схватив обеими руками винтовку Романа, коротышка дернул оружие на себя. Пошатнувшись, Роман удержал трехлинейку и даже сумел по-футбольному пнуть противника сапогом в пах. Тот заверещал, вконец осатанел и рванул винтовку резко вверх, угодив затвором Роману в челюсть. Это был настоящий нокаут.

Теряя сознание, Рома начал заваливаться на подкосившихся ногах, но винтовку не выпустил. Падая, он своей массой увлек более легкого противника. Силач-коротышка упал на Романа сверху и занес финку. Осознание близкой смерти наполнило кровеносную систему мощным выбросом адреналина. Роман резко выпрямил державшие винтовку руки, отбросив бандита-легковеса. Одновременно он сильно толкнул коротышку ногой, перекатился и тем самым спасся от клинка, но трехлинейку все-таки выронил. Его противник немедленно поднял гениальное творение Мосина и, гнусно скалясь, прицелился в лежащего Романа.

Рука скользнула в карман, вытаскивая пистолет, но сознание понимало, что браунинг стоит на предохранителе и выстрелить удастся далеко не сразу. Роман снова перекатился, грохнули выстрелы, пуля взметнула снег на расстоянии шага от его головы. Привстав на колени, Роман снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и лишь после этого заметил, что его противник лежит, скрючившись, на боку в медленно растекающейся луже крови. Вернув себе винтовку, Роман со стоном схватился за ушибленную челюсть.

– Не зевай, Балтика! – хищно сузив глаза, крикнул ему Адам. – Стреляй в них!

«Наверное, это он выручил меня», – промелькнула вялая, как в болезненном сне, мысль. Перед глазами плавали бесформенные фигуры, руки плохо слушались. Краем сознания Роман фиксировал, как отступает ставшая совсем тонкой цепочка защитников Ставки, как Адам кричит что-то, но слова проходили мимо помутненного разума.

Неожиданно совсем рядом протрещала пулеметная очередь. Меланхолично вращая голову вправо, а затем влево, Роман увидел стоявшего вверху лестницы Левантова. Взгромоздив тяжеленный «льюис» на поручень балюстрады, Георгий выпустил вторую очередь – заняв позицию на возвышении, он поливал толпу трассами, проходившими над головами бойцов полуроты.

Бешеный зверь, каковым является толпа, весьма жесток и свиреп, но крайне труслив. Почуяв серьезную опасность, толпа распадается на отдельных существ, стремящихся спастись паническим бегством. Первая очередь Левантова приостановила напор человеческого стада, после второй очереди толпа хлынула назад и бросилась врассыпную, растворяясь во тьме переулков. Задержать удалось немногих.

Утирая кровь, капающую из разбитого носа, подошел Назар и спросил: как, мол, дела.

– Зубы вроде как целы, – со стоном буркнул Роман. – Левантову надо благодарность объявить.

– Отменно братишка врезал, – согласился взводный. – Вовремя ты сообразил.

– Четверых насмерть завалил, подранки тоже есть, – сообщил Батя. – Видать, парень, не впервой тебе по живым мишеням стрелять.

– Приходилось угощать двуногих скотов, – самодовольно подтвердил Левантов. – Я бы всех положил, но боялся своих зацепить.

В глубине темной улицы мелькнули новые тени, в ту сторону немедленно обратились стволы автоматов и винтовок, но тревога получилась напрасной. Подбежавшие люди оказались отрядом солдат под командой представителя гарнизонного солдатского Совета.

Адам и его автоматчики вернулись в здание, а все прочие занялись ранеными товарищами. Во взводе Селютина серьезно пострадали четверо, в том числе матрос из 1-го отделения, фамилию которого Роман так и не выяснил. Знал только, что парня зовут Антоном. Он стал перевязывать раненому рассеченный лоб и заплывший глаз, но появился фельдшер и не слишком вежливо потребовал, чтобы посторонние не мешали ему свое дело делать.

Встав, Роман набрал пригоршню снега и приложил к подбородку. Стало чуть легче.

– Отделение, ко мне! – негромко прошипел он. – Разберемся, кто напал на нас.

Жилистый недомерок, едва не зарезавший его в короткой схватке, валялся на мостовой раскинув руки. Одет он был в добротное – наверняка краденое – шерстяное пальто, безжалостно обрезанное чуть выше колен. Укороченные полы пальто разметались, открыв голую грудь, разрисованную наколками.

– Шпана блатная, – осуждающе сказал солдат из Совета. – Из тюрем всех подряд выпускали, вот урки и разгулялись. И дезертиры вместе с ними – эти громче всех кричат за революцию, а сами только пограбить и напиться мечтают…

Боль отпускала, Роман уже мог двигать челюстью и разговаривать. Постепенно возвращалась и способность соображать. Припомнив обстоятельства недавнего штурма, Рома коротко ругнулся и взял за грудки Саню-Дракуна. Тот аж отшатнулся, напуганный диким взглядом командира.

– Ты чего? – Саня осторожно отпихивался. – Чего случилось?

– Где тот рыжий, которого ты в самом начале приложил?

– Да хрен его маму знает… – Матрос наконец высвободил бушлат. – Ты про того, который на Тимоху Самойлова лопаткой махал? Я знатно гаду врезал, он тут же вырубился.