Битва Деревьев - читать онлайн книгу. Автор: Илья Новак cтр.№ 61

— А меч твой? — прошептала амазонка, обнимая Эльханта и прижимаясь к нему теснее. — Ни у кого больше таких не видела.

— Меч из руин, — пояснил агач. Теперь его губы касались ее лба, дыхание щекотало кожу, и говорил он совсем тихо: — Кэлгор орки оттуда как-то притащили и Альвару подарили, а он мне оставил. Он зеленокожих и раньше лечил иногда. Драться меня слепец выучил.

— Слепец? Абиатский слепец?

— Да. Старый совсем. Не знаю, как в Гравийскую пустошь попал. Слепой, дрожащий, почти не говорил — только сипел да хрипел… но биться умел так, что на игрищах с ним ни один кедр сладить не мог. Орки его боялись почему-то — убегали, ежели он просто мимо проходил. Он, как клинок пощупал, так и прошептал: кэлгор это. Ими раньше со скребунами сражались, давно когда-то. Кто такие эти скребуны — мы-то не знали, а он, может, видел их в пещерах под Белым болотом. Слепец мне и сапоги эти пошил. В Огненном Пределе больше сандалии носят… И драться он обучал, много лет… Да не просто драться, показывал, как двигаться надо, чтоб даже с закрытыми глазами биться. Он мог вниз головой на дерево залезть. Цеплялся за него руками-ногами — и вверх, да быстро очень. И еще говорил: вы привыкли по плоскости.

По земле то бишь. А не так надо — учись в разные стороны двигаться, на разной высоте. И не просто говорил — показывал это все. Как двигаться, да как кэлгором… Еще с копьем умел хорошо, тоже меня натаскал.

— Как на разной высоте? — не поняла Лана.

— Я думаю, они там, в пещерах, если сражались, могли по стенам скакать, по выступам всяким… Там же другой мир совсем, под землей, иначе все устроено. Вот он и меня обучал: если дерево рядом или дом, а даже если и нет ничего: не ходи и не бегай — прыгай. Скачи. Перемещайся в разные стороны. Он за год до Альвара умер. Сам, от старости. Попросил большую бадью холодной воды налить. Лег в нее, два дня лежал, а после и растворился. Вода посинела чуток. Но перед тем прошептал, чтоб его в реку вылили. Ну, как нас — в землю, так их в воду…

И вновь они надолго замолчали, а вверху парили в медленном танце светляки, скользили вялые, будто сонные, змейки света, и бормотание голема доносилось снаружи.

Эльхант проснулся от звуков песни. Привстал, моргая: спросонья почудилось, что это стая орков идет мимо их с отцом хижины, погоняя свиней. Лана спала на боку, вытянувшись во весь рост, подложив под голову руку, а другой, согнутой, прикрыв лицо, будто отгородившись от всего. Серый полусвет лился в прореху между холстиной и краем окна. Светляки у балок исчезли.

Пел Кучек. Голос его звучал теперь немного громче и разборчивее. Странный ритм песни не был похож ни на что, слышанное раньше агачем. Такую мог бы затянуть медведь или какой-то другой большой одинокий зверь. «Песок и глина… - разобрал Септанта. — Земля и тина… Железо — бьем! Мой молот сильный…»

Откинув шкуру, которой они были укрыты, Эльхант сел, стараясь не разбудить Лану. Песня тревожила. Слишком чужеродная для слуха эльфа, полная глухого угрюмого раздражения — и в то же время покорности. Плеснулась река, тихо зашелестела, откатываясь с берега, волна. «И днем и ночью… Огонь и дым… Меха и горн… Железо — бьем!»

Вода плеснулась громче, а затем взбурлила, заглушив песню. Септанта вскочил, не одеваясь, схватив кэлгор, метнулся к окну и откинул холстину. Голем уже не пел — поднялся с серпом наперевес. Увидев, что происходит, Эльхант бросился обратно. Лана проснулась и села, придерживая покрывало на груди. Он принялся торопливо одеваться.

— Что? — спросила она. — На реке… Быстрее! Со стороны сарая заскрипело, донесся голос Орхара.

— Быстрее! — повторил агач.

Распахнув дверь, он побежал к голему, неподвижно стоящему у самой реки. Высокие волны захлестывали берег, вода бурлила вокруг толстых ног Кучека.

— Что это? — прокричал Эльхант. Позади вновь скрипнуло, он оглянулся: из сарая вышел Орхар в одной рубахе, с цепом и штанами в руках, босой. В голом виде волосатые ноги солдата производили устрашающее впечатление: колени отстояли друг от друга почти на локоть, а стопы при этом чуть ли не соприкасались. Из хижины выбежала всклокоченная Лана, с мечом… и тоже лишь в рубахе, да еще и агача, которую, видимо, нацепила в темноте. Узрев амазонку, Орхар отпрянул в проем раскрытой двери, бросил цеп и, прыгая на одной ноге, принялся натягивать штаны. Не обратив на него внимания, Лана побежала к берегу.

— Что… — начала она, останавливаясь рядом с Эльхантом, и замолчала, уставившись туда, куда глядел он.

Рассвет близился, но было еще полутемно. По реке со стороны Горы Мира двигалось что-то приземистое, вытянутое…

— Корабль? — изумилась амазонка.

На нем не было мачт и парусов, никаких надстроек. Корпус с закругленным носом весь облепила тина и комья жирной земли с проросшим мхом. Сквозь плеск воды звуки музыки достигли ушей Эльханта; прищурившись, он разглядел на носу знакомый силуэт.

— Лучшая Песня, — произнес агач. — Откуда он… Посудина была уже рядом — с середины реки она повернула, приближаясь к берегу. Кучек проскрипел:

— Лодочка играет.

Фигура старца казалась еще более размытой, чем раньше, и наконец агач понял, в чем тут дело: обрывки мелодий, звуки, из которых состоял Драэлнор, растеклись от него по всему корпусу. Они светлой пеленой заволокли палубу и борта; казалось, именно это и заставляет корабль двигаться. Весь он звучал — пел.

— Это старец? — спросила Лана.

Подбежал Орхар. И тут же от носа донесся всплеск музыки, звуки трещотки и свирели, которые сложились в слова:

— Берегитесь!

Уловив движение сбоку, амазонка повернулась и выкрикнула, вскидывая руку с мечом:

— Там!

Вслед за судном по реке двигалось что-то большое.

— Он послал за мной дракодонта, — донеслось с носа.

Корабль достиг берега и встал. Он сильно качался: то, что шло по реке, поднимало высокие волны. Стало немного светлее, да и существо приблизилось, и теперь из темной продолговатой горы превратилось в здоровенного, выше дома самого богатого рига, мохнатого монстра с длинной драконьей головой.

Агач помнил драконов по барельефам в руинах Скребунов. Похожие на ящеров, большие и гибкие. Здесь от них осталась лишь голова: вытянутые мощные челюсти, дуги кожистых наростов — брови над глазами. Под нижней челюстью вперед торчало два прямых белых рога. Тело же было совсем иным, и при виде его Септанта вспомнил создание, которое заметил под землей, когда находился возле лавки оркицы. Мех на боках облез, шкуру покрывали язвы и глубокие раны, сквозь которые виднелись выпуклые кости, будто ребра бочки. Вместо левого глаза чернела дыра, а правый почти сгнил. На бугристой покатой спине беспорядочно двигались два кожистых крылышка, казавшиеся жалкими, слишком хилыми для массивного туловища.

— Назад! — прозвенел Лучшая Песня.

Тот, кого он назвал дракодонтом, был уже на берегу. По волосатым столбообразным ногам струилась вода, крылья дергались. Драконья голова покачивалась на толстой шее, будто провисшей под собственным весом, — она напоминала подкову, которую кто-то попытался разогнуть, да так и бросил, не завершив дела. Челюсти, обтянутые тугой, местами лопнувшей жесткой шкурой, раскрылись и клацнули. Голова повернулась — два прямых рога пронеслись в шаге над берегом. Орхар растянулся на земле, Лана отпрыгнула, а Эльхант вцепился в покатую матовую кость и дернул. Монстр махнул головой, агача отшвырнуло назад — вместе с рогом. Он свалился на бок, выпустив меч, но обеими руками обхватив добычу. Поднялся на колени и увидел, как амазонка с Орхаром скачут между ногами монстра. Солдат размахивал цепом, а Лана тыкала мечом в нависшее над нею разбухшее брюхо.