– Просто скажи цену.
Гость приветливо улыбнулся, но в холодном взгляде промелькнуло нечто такое, от чего у опытного трактирщика пропало всякое желание торговаться.
– Три золотых, – пролепетал хозяин, глядя на странного незнакомца, словно загипнотизированная мышь на змею.
Лицо гостя не изменилось. Вероятно, цена оказалась приемлемой.
Однако человеческая природа такова, что, получив желаемое, всегда хочется большего.
Суф сделал глубокий вдох, как будто собираясь нырнуть в омут с головой, и продолжил:
– За каждую…
Громкий смех женщины заглушил ответ гостя. Мальтиса хохотала как сумасшедшая.
– Суф!!! Ты продаешь двух старых кляч по цене деунейских скакунов. Полудохлые тягловые мерины, не привычные к быстрой скачке, падут через час. Подумай о будущем. Обманутые покупатели будут очень недовольны. И непременно вернутся, чтобы воздать по заслугам алчному негодяю.
– Ты говоришь о будущем? – Суф уже и сам понял, что запросил непомерную цену.
– Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать очевидное. У тебя нет и не может быть нормальных коней. А будущее… Что ж, я готова заглянуть…
– Тебе же сказали: не нужно. – В голосе Мелиуса прозвучала неприкрытая угроза.
– Твои слова, красавчик, уже не имеют значения. Мне бояться нечего. – Мальтиса сосредоточенно сморщила лоб и спустя несколько секунд продолжила: – Ты, – палец бесцеремонно указал на Этана, – умрешь еще до рассвета. И, что самое смешное, – она не удержалась от короткого смешка, – тебя погубит кошка. Прости, если испортила аппетит. Так получилось. А ты… – Мальтиса перевела взгляд на Мелиуса, – ты странный. Как будто живешь не свою жизнь. Может, когда-то в прошлом наши судьбы пересекались, по крайней мере, глядя на тебя, я чувствую что-то особенное. Хотя – нет. Забудь, – пьяный взмах рукой, – Суф, вина! – и окончание предсказания: – Главное, ты не умрешь… И большего я сказать не могу. Даже не проси. Это все. Я рассчиталась со щедрыми господами. Старый пройдоха свидетель.
Суф многозначительно пожал плечами. Вся его поза и внешний вид говорили сами за себя: «Сумасшедшая, что с нее взять».
– В смутные времена будущее не определено. – В отличие от хозяина таверны Этан неожиданно серьезно отнесся к словам прорицательницы.
– Да. – Ей было по-прежнему весело. – Не определено. Но про мою смерть я знала давно, а твой конец – это не будущее, а настоящее. Уж что-что, а различить настоящее для провидицы в тридцать втором поколении не составит труда. А теперь, – она помотала головой, словно отгоняя страшные мысли, – я пошла, пить, танцевать и веселиться. Вина, Суф!
Хозяин наполнил очередную кружку, и Мальтиса залпом осушила ее.
В определенном состоянии человек способен пить долго, практически не пьянея. Крепкое дешевое пойло, которым потчевали гостей в этой таверне, валило с ног даже привычных к алкоголю мужчин. Но обреченную умереть хмель не брал. Она утоляла жажду, не более…
– Девятая чарка. – Суф повернулся к благородным господам. – Уж на что я крепкий, а после такой дозы порхать словно бабочка между столами точно не смог бы. Говорю вам, баба спятила.
– Правда то, что она сказала насчет своей родословной?
– Что?
– Мальтиса когда-нибудь раньше предсказывала будущее?
– Ну, вообще-то случалось иногда. Ее бабка что-то такое могла, а мать, помнится, лет десять назад предупредила деревню о наводнении, ну мы и…
– Она лично предсказала что-нибудь?
От пронзительного взгляда любознательного незнакомца Суфу вновь стало не по себе.
– Ну, вроде… Чего-то такое случалось.
– Часто?
– В общем-то, не очень… Хотя бывало.
– Хорошо. – Казалось, благородный господин, удовлетворив любопытство, решил сменить тему. – У тебя есть комната, где можно переночевать?
– Вообще-то…
Золотая монета легла на стойку.
– Для щедрых господ лучшие апартаменты. Как только поужинаете, я провожу.
– Веди сейчас. Мы слишком устали.
У Суфа хватило ума не возвращаться к прерванному разговору о шести золотых.
Цена и вправду была чрезмерная. Утром можно будет договориться на четыре монеты. Как ни крути, а без лошадей далеко не уедешь.
Трактирщик шел впереди, указывая дорогу, и потому не видел искаженное яростью лицо щедрого господина.
После разговора с провидицей Этану уже не было смысла притворяться, играя дурацкую роль любителя деревенских сплетен. Можно не скрываться и выместить гнев на таверне, забитой пьяной публикой. Сжечь всех – и уйти. Погребальный костер привлечет внимание странной кошки, и битва за трон Хаоса окончится, даже не начавшись.
Хотя и без помощи костра проклятая кошка настигнет добычу. Пьяная женщина не лгала. Она лишь сказала то, что увидела.
Тридцать второе поколение. Полный круг. С судьбой не поспоришь. Предначертанного не изменить. Мальтиса самая сильная предсказательница в роду. У нее нет и не может быть детей. Она последняя – и знает об этом. То, что доступно пониманию деревенских идиотов, ей неинтересно. Слишком просто и обыденно. Не исключено, что она предвидела появление двух странников. Знает об Этане и Мелиусе. И в курсе, кто именно загонит ей нож под лопатку. Ее звезда гаснет, вселенная умирает, жить больше незачем. Все, что осталось, – напиться дешевого пойла в отвратительной забегаловке и рассмеяться в лицо бывшему богу.
Воспарить яркой бабочкой над навозными жуками, считающими ее сумасшедшей. А затем умереть, не почувствовав боли. С радостной улыбкой на устах и привкусом легкой печали – ведь ей так и не довелось родить девочку.
Тридцать два поколения. Полный круг. Ничего не поделать. Она – последняя.
Глава 7
Стена деревьев неумолимо приближалась. Медленно, но верно лес подбирался к обрыву. Вечности спешить некуда, однако время, отпущенное нам, таяло, словно весенний снег под лучами яркого солнца.
– Обидно так глупо и бессмысленно умирать. – Свен присел рядом.
Мефисто находился так близко, что казалось, стоит только протянуть руку – и дотронешься до блуждающего острова.
– Да, – по инерции отозвался я, хотя думал совсем о другом. Близился рассвет – начало нового дня и одновременно конец чьей-то жизни. – И вправду глупо.
– Но когда-то ведь надо? – Старый друг даже сейчас пытался шутить.
– Это точно.
За последнее время мы должны были погибнуть несколько раз. Фортуна может долго улыбаться избранникам, но в конечном итоге ей надоедает неблагодарное занятие – и она обращает взор в другую сторону.