Дело совести - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш, Андрей Балабуха cтр.№ 177

Бэйнс резко выпрямился, чувствуя растущую надежду, хотя все его суставы болезненно протестовали. Похоже, что это было символическое преступление, преступление со значением. Он с волнением вспомнил Хаборима, демона с горящим факелом. Если бы таких преступлений оказалось побольше…

Прием все более ухудшался, мучительные попытки уловить смысл утомляли Бэйнса. «Радио Люксембург», похоже, вышло из эфира или было забито атмосферными помехами. Бэйнсу удалось поймать «Радио Милана» как раз в тот момент, когда передавали, что теперь будут транслировать все одиннадцать симфоний Густава Малера — совершенно невероятная затея для любой станции, тем более для итальянской. Может быть, демоны решили таким образом пошутить? Так или иначе, в течение, по крайней мере, ближайших суток «Радио Милана» не будет передавать новостей.

Бэйнс продолжал настраивать транзистор. Странным образом появилось необычайное количество передач на языках, которые он не понимал и даже не мог узнать, хотя сносно изъяснялся на семнадцати и бегло говорил на некоторых — в зависимости от потребностей бизнеса. Но теперь словно кто-то установил антенну на Вавилонской башне.

На короткое время прорвалась английская речь. Но это лишь «Голос Америки» обличал агрессивные замыслы китайцев, взорвавших еще одну водородную бомбу. Бэйнс хорошо знал, что такое происходило достаточно часто. Затем снова началось разноязыкое бормотанье, изредка прерываемое резкими звуками, которые в равной степени могли сойти и за пакистанский джаз, и за китайскую оперу.

Еще один обрывок передачи на английском языке:

«…с помощью цианида! Да, друзья, одна доза излечивает все недуги! Масса приятно хрустящих кристаллов…» Его сменил большой хор мальчиков, исполнявший хорал «Аллилуйя» с довольно странными словами: «Бизон, бизон! Раттус, раттус! Кардиналис, кардиналис!».

Потом опять сплошная тарабарщина — на сей раз без помех и временами напоминавшая что-то знакомое.

В комнате стояло отвратительное зловоние из смеси запахов бренди, камфоры, угля, вербены, пороха, мяса, духов, пота, сандала, сгоревших свечей, мускуса и паленых волос. У Бэйнса разболелась голова, он чувствовал себя словно в утробе стервятника. Ему хотелось сделать пару глотков из спрятанной под стихарем бутылки бренди, но он не знал, сколько еще потребуется этого напитка, когда Уэр продолжит колдовство.

Между тем отец Доменико, стоявший в другом конце комнаты, наконец разжал руки. Отвернувшись от маленького окошка, он сделал несколько шагов по направлению к Бэйнсу. Но даже столь незначительное движение, по-видимому, потревожило Джека Гинзберга, который стал метаться и бормотать, потом застыл в довольно неудобной позе и захрапел. Отец Доменико искоса взглянул на него и, остановившись не доходя до Великого Круга, поманил к себе Бэйнса.

— Вы меня? — спросил Бэйнс.

Отец Доменико нетерпеливо кивнул. Бэйнс отложил в сторону перегревшийся приемник — с меньшей неохотой, чем мог себе представить лишь час назад — и тяжело поднялся сначала на колени, а затем на ноги.

Когда он заковылял к монаху, какой-то пушистый предмет пронесся перед ним и едва не сбил с ног — это был кот Уэра. Ахтой мчался к алтарю и, совершив прыжок, показавшийся невероятным для столь тучного животного, устроился на крестце своего спящего хозяина. Потом он посмотрел своими зелеными глазами на Бэйнса и заснул — или так только казалось.

Отец Доменико повторил свой жест и отвернулся к окну. Бэйнс побрел к нему, мечтая избавиться от своих ботинок, так как ноги его как будто уже превратились в неподвижную, роговеющую массу.

— В чем дело? — шепотом спросил он.

— Взгляните туда, мистер Бэйнс.

С недоумением и раздражением Бэйнс посмотрел туда, куда показывал ему незваный Вергилий. Сначала он не мог ничего различить, так как оконные стекла запотели и были занесены снегом снаружи. Потом он обнаружил, что ночь не так уж темна, и смог разглядеть даже мечущиеся по небу облака. Окно, как и в кабинете Уэра, выходило на склоны утеса и берег моря, которое скрывалось где-то за снежной вьюгой — так же, как и город. Однако он все же казался немного освещенным. Все небо было исчерчено непрерывными тускло светившимися полосами, напоминавшими оставленные самолетами инверсионные следы — только полосы не рассеивались и флуоресцировали.

— Ну и что? — спросил Бэйнс.

— Вы ничего не видите?

— Я вижу следы метеоров или что-то подобное. В общем, какое-то необычное атмосферное свечение, может быть, отсвет пожара.

— И это все?

— Все, — огрызнулся Бэйнс. — Вы хотите меня запугать и заставить разбудить доктора Уэра, чтобы он отозвал их всех обратно? Ничего не выйдет. Мы будем ждать до самого конца.

— Ладно, — сказал отец Доменико, вновь занимая свою наблюдательную позицию. Бэйнс возвратился в свой угол и, взяв приемник, услышал:

«…Как установлено, то, что считалось китайским экспериментом, на самом деле оказалось взрывом боеголовки ракеты, нацеленной на Тайвань. Западные столицы, чрезвычайно встревоженные гибелью от напалма вдовы Президента Соединенных Штатов в переполненной нью-йоркской дискотеке, срочно приводят свои вооруженные силы в состояние полной боеготовности, и, вероятно, вскоре в целях безопасности будет отключено электричество. Пока этого не произошло, мы будем постоянно держать вас в курсе основных событий. Даем наши позывные. О-уу. Ииг. А, попался, свиненыш… дурачить меня… О-уу…»

Бэйнс яростно искал волну, но завывания становились все отвратительнее. Справа от него спавший на столе Гесс перевернулся на спину и вдруг резко сел, опустив длинные ноги в носках на пол.

— Господи, — пробормотал он хриплым голосом. — Я слышал это, или мне приснилось?

— Можешь не сомневаться, — усмехнулся Бэйнс. Он тоже был встревожен. — Слезай и садись здесь. Дело обостряется и принимает неожиданный оборот.

— Может быть, тогда лучше все остановить?

— Нет. Садись, черт побери. Я не думаю, что мы можем это остановить, а если бы и могли, я не хочу доставлять удовольствие нашему приятелю.

— Ты предпочитаешь Третью мировую войну? — спросил Гесс, послушно садясь.

— Я не думаю, что идет к тому. Во всяком случае, мы заключили контракт, и Уэр либо контролирует ситуацию, либо будет контролировать ее. Давай подождем и посмотрим.

— Хорошо, — согласился Гесс. Он принялся растирать пальцы. Бэйнс еще раз попытался включить приемник, но ничего не услышал, кроме смеси «Мессии» Малера и «Славьте Всевышнего».

Джек Гинзберг завывал в своем полусне. Через некоторое время Гесс равнодушно проговорил:

— Бэйнс?

— Что?

— Как ты думаешь, что это означает?

— Ну, может быть, действительно Третью мировую войну, а может быть, и нет. Откуда мне знать?

— Я не о том хотел спросить… не о самих событиях, а об их значении. Ты должен иметь представление. Ведь ради этого ты заключал контракт.