Дело совести - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш, Андрей Балабуха cтр.№ 176

— Фурфур, великий граф, повинуйся мне!

Этот ангел явился в виде большого оленя и пересек комнату одним прыжком. Его хвост пылал, словно комета.

— Хальпас, великий принц, повинуйся мне!

Появился всего лишь лесной голубь, который тоже быстро исчез. Теперь Уэр называл имена так быстро, что едва успевал переворачивать страницы. Очевидно, он чувствовал усталость своих помощников, а может быть, утомился и сам. Демоны мелькали один за другим, словно в каком-то кошмарном параде: Райм, граф из чина Тронов, человек с вороньей головой; Сенар, русалка, увенчанная герцогской короной; Сагурак, львиноголовый воин на бледном коне; Бифронс, великий граф, в образе гигантской блохи; Заган, бык с крыльями грифона; Андрас, восседающий на черном волке, ангел с головой ворона и с широким мечом; Андреальфус, павлин в сопровождении незримого птичьего хора; Амдусциас, единорог в окружении многочисленных музыкантов; Данталиан, великий принц, в облике человека, но имевший множество лиц, как мужских, так и женских, и державший в правой руке книгу; и, наконец, тот великий царь, который был создан первым после Люцифера и первым пал в битве с Михаилом, прежде принадлежавший чину Сил — сам Белиал, прекрасный и зловещий. Он явился на огненной колеснице — в таком виде его почитали вавилоняне.

— Великие духи, — сказал Уэр, — вы без задержки отвечали мне и явились передо мной по моей просьбе. Поэтому я теперь разрешаю вам удалиться, не причиняя вреда никому из присутствующих здесь. Уходите, говорю я, но будьте готовы вернуться, когда я должным образом призову вас вашими именами и печатями. До той поры вы свободны. Аминь.

Он плотно прикрыл жаровню крышкой, на которой была выгравирована Третья Печать Соломона. Мрак в комнате начал рассеиваться.

— Все в порядке, — сказал Уэр довольно прозаическим тоном.

Как ни странно, он выглядел менее утомленным, чем после заклинания Мархозиаса.

— Дело закончено или, скорее, начато. Мистер Гинзберг, вы можете благополучно покинуть круг и включить свет.

Когда Гинзберг сделал это, Уэр задул свечи. При свете электричества казалось, будто наступил унылый рассвет, хотя на самом деле прошло лишь немного времени после полуночи. На алтаре не осталось ничего, кроме небольшой кучки серого пепла.

— Мы действительно должны оставаться здесь? — спросил Бэйнс, чувствуя себя разбитым. — Мне кажется, нам было бы гораздо удобнее в вашем кабинете — и легче было бы узнать, что происходит.

— Да, мы должны остаться здесь, — ответил Уэр. — Вот почему я просил вас, мистер Бэйнс, принести ваш транзисторный приемник, чтобы следить за событиями в мире и временем. Потому что в течение ближайших восьми часов эта комната будет единственным безопасным местом на всей земле.

16

Беспорядок, царивший в лаборатории, вызвал у Бэйнса странную ассоциацию с комнатой в студенческом общежитии после завершающей ночи «Недели Ада». Гесс спал на длинном столе, на котором прежде лежали освященные инструменты Уэра. Джек Гинзберг лежал на полу возле главной двери и спал тревожным сном, бормоча и обливаясь потом. Терон Уэр, еще раз напомнив всем, что ни к чему здесь нельзя прикасаться, подмел алтарь и улегся спать на нем, не снимая одежды. Спал он, похоже, довольно крепко.

Бодрствовали лишь Бэйнс и отец Доменико. Монах, обойдя всю комнату, нашел за занавесом одно достаточно низкое окно и теперь смотрел на погруженный во тьму мир, повернувшись спиной ко всем и заложив руки за спину.

Бэйнс сидел на полу возле электрической печи, прислонившись к стене и прижав к уху радиоприемник. Ему было очень неудобно, но он опытным путем установил, что в этом месте самый лучший прием, — правда, он не заходил ни в один из кругов.

Но даже здесь качество звука оставляло желать лучшего. Он то усиливался, то совсем затихал даже на таких мощных станциях, как «Радио Люксембург», и часто прерывался помехами, за которыми — через промежутки от нескольких секунд до многих минут — следовали мощные раскаты грома. К тому же большую часть времени эфир занимали музыка да реклама.

И пока что новости, которые удавалось услышать, вызывали у него лишь разочарование. Произошла крупная железнодорожная катастрофа в Колорадо, грузовое судно попало в сильный шторм и затонуло в Северном море; в Гватемале прорвало небольшую плотину и грязная вода затопила городок; в Коринфе отмечено землетрясение — обычные вещи, такое случается практически каждый день.

Кроме того, китайцы произвели еще одно испытание термоядерного оружия; еще один инцидент на израильско-иорданской границе; чернокожие из какого-то племени совершили налет на правительственную больницу в Родезии; бедняки предприняли еще один поход на Вашингтон; Советский Союз сообщил, что уже невозможно вернуть на землю трех собак и обезьяну, запущенных на орбиту неделю назад; США завоевали еще один кровавый дюйм вьетнамской земли, и премьер Ки вступил на него; и так далее в том же духе.

Подобные заурядные события служат лишь очередным доказательством того, что и так известно каждому разумному человеку: нигде на Земле нет безопасного места, ни в этой комнате, ни за ее пределами — и, вероятно, никогда не было. Стоило ли тратить столько времени, сил и денег и высвобождать целый сонм демонов, если результат равнялся прочтению одной утренней газеты? Конечно, могли произойти кое-какие интересные злодеяния, носившие приятный характер, но многие газеты и другие издания зарабатывают на них целые состояния и в обычные дни; во всяком случае, эта идиотская машина позволяла услышать лишь жалкие обрывки таких сообщений.

Возможно, следовало подождать несколько дней или даже недель, пока не будут собраны все материалы — и тогда, несомненно, события нынешней ночи предстанут во всей их грандиозности. Оставалось надеяться лишь на это. В конце концов, по первым наброскам трудно увидеть завершенное произведение искусства. Тем не менее Бэйнса очень огорчало, что он лишен того радостного волнения, с которым художник ощущает постепенное рождение картины на холсте. Не может ли что-нибудь сделать тут Уэр? Скорее всего, нет, иначе он бы уже сделал это: несомненно, он понимал цель заказа, так же, как и его суть. Кроме того, будить его, пожалуй, опасно: ему понадобится еще много сил для завершающей стадии эксперимента, когда демоны начнут возвращаться.

С горечью, но и со смирением Бэйнс сознавал, что не ему досталась здесь роль художника. Он был только меценатом, который мог наблюдать, как готовятся краски и делаются эскизы, а также владеть готовой картиной — но не работать кистью.

Но что это? «Би-би-би» передавало:

«Третья пожарная команда направлена для борьбы с пожаром в галерею Тэйта. Эксперты считают, что уже нет надежды спасти большую коллекцию картин Блэйка, которая включает большинство его иллюстраций к «Аду» и «Чистилищу» Данте. По-видимому, также погибли почти все наиболее известные картины Тернера, в том числе и акварели, изображавшие пожар в здании Парламента. Столь интенсивный и стремительный характер возгорания наводит на мысль о возможном поджоге».