Пески Марса - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк cтр.№ 22

Философ заговорил о Марсе, и слушатели сразу зашептались. В шестидесяти пяти миллионах километров от Солнца Природа нанесла второй удар. И здесь тоже была жизнь: планета время от времени изменяла цвет, что могло говорить о смене времен года. Хотя на Марсе было мало воды и атмосфера отличалась стратосферной разреженностью, там все же могла существовать растительная и даже животная жизнь. Была ли эта жизнь разумной — об этом никто не имел представления.

За Марсом находились гигантские внешние планеты, окруженные ледяным сумраком. Солнце для них было далекой звездой. Юпитер и Сатурн скрывались за слоем атмосферы толщиной в тысячи километров, их атмосфера состояла из метана и аммиака, и ее терзали ураганы, которые были видны нам с расстояния в миллиарды километров. Если на этих странных внешних планетах и тех, которые располагались еще дальше от Солнца, и существовала жизнь, она должна была быть еще более диковинной, чем все, что мы в силах себе вообразить. Только в умеренной зоне Солнечной системы, в узком поясе орбит Венеры, Марса и Земли, могла существовать такая жизнь, какую мы знали.

Такая жизнь, какую мы знали! А как мало мы знали! Какое право имели мы, живущие на крошечной планете, считал», что жизнь на ней — образец для всей Вселенной? Разве можно было все так усреднять?

Вселенная не была враждебна к жизни, она была к ней безразлична. Странность жизни представляла собой возможность и вызов — вызов, который разум должен был принять. Полвека назад Шоу был прав, вложив свои слова в уста Пилит, которая была до Адама и Евы: «Только у жизни нет конца; и хотя многие из миллионов ее звездных обителей пусты или недостроены, и хотя ее великое царство пока — безжизненная пустыня, мое семя однажды наполнит ее и доведет до совершенства».

Звонкий, хорошо поставленный голос философа смолк, и Дирк вернулся с небес на землю. Лекция произвела на него впечатление. Ему даже захотелось побольше узнать об ораторе, который уже покидал маленькую трибуну и собирался увезти ее из парка на скромной тележке. Толпа расходилась, все искали новых развлечений. Время от времени до Дирка долетали обрывки фраз. Другие ораторы продолжали свои выступления.

Дирк вдруг увидел знакомое лицо. В первый момент он удивился: совпадение казалось слишком невероятным.

Всего в двух метрах от него стоял Виктор Хассел.

Мод Хассел не потребовалось долгих объяснений, когда муж неожиданно заявил, что «собирается прогуляться по парку». Она прекрасно понята желание мужа побыть одному, только высказала надежду, что его не узнают и что он вернется к чаю. Этим пожеланиям не суждено было осуществиться, и Мод это отлично знала.

Виктор Хассел прожил в Лондоне почти половину жизни, но до сих пор первые впечатления об этом городе оставались яркими. Он любил Лондон. В годы учебы на инженерном факультете он жил в Пэддингтоне и каждый день ходил в колледж пешком через Гайд-парк и Кенсингтонские сады. Думая о Лондоне, он представлял себе не шумные улицы и знаменитые на весь мир здания, а тихие аллеи, просторные лужайки и песчаные отмели Роттен-Роу, где по утрам в воскресенье можно было увидеть всадников на красивых лошадях — и это в то время, когда первые космические корабли возвращались домой из полетов. Хасселу не было нужды напоминать Мод об их первой встрече рядом с Серпантином. Эта встреча произошла всего два года назад, а казалось, прошла целая жизнь. И со всеми этими местами он должен был попрощаться.

Он немного погулял в Южном Кенсингтоне, прошел мимо старинных колледжей, с которыми у него было связано столько воспоминаний. Тут ничего не изменилось: те же студенты с папками и логарифмическими линейками. Странно было думать о том, что почти сто лет назад в такой же беспокойной молодой толпе можно было встретить Герберта Уэллса.

Повинуясь безотчетному порыву, Хассел зашел в Музей науки и, как часто делал раньше, подошел к модели биплана Райта. Тридцать лет назад здесь, в большой галерее, висела настоящая машина, но ее давно отправили в Соединенные Штаты, и мало кто теперь помнил долгое сражение Орвила Райта со Смитсоновским институтом.

Семьдесят пять лет — всего лишь долгая жизнь — лежало между неуклюжей деревянной конструкцией, которая пролетела несколько метров над землей в Китти-Хоке, и огромной ракетой, которая скоро унесет Хассела на Луну. И он не сомневался: минует еще такой же срок — и «Прометей» тоже станут считать устаревшим и примитивным, как этот маленький биплан, висящий над его головой.

Хассел вышел на Экзибишн-роуд. Ярко светило солнце. Он бы еще походил по Музею науки, но на него уже начали глазеть любопытные посетители. «Здесь, — подумал Хассел, — остаться неузнанным сложнее, чем где бы то ни было на Земле».

Он медленно пошел через Гайд-парк по знакомым тропинкам. Несколько раз он останавливался, чтобы полюбоваться видами. Как знать — может быть, ему не суждено сюда вернуться. В понимании этого факта не было ничего болезненного: он даже как-то странно радовался тому, какую интенсивность его чувствам придает это понимание. Как большинство людей, Виктор Хассел боялся смерти; но в некоторых случаях риск оправдан. По крайней мере, тогда, когда дело касается только его самого. Ему очень хотелось поверить, что это так и есть, но пока это ему не удавалось.

Неподалеку от Мраморной арки стояла скамейка, где они с Мод частенько сидели до свадьбы. Здесь он неоднократно делал ей предложение и столько же раз она ему отказывала. Хассел обрадовался, увидев, что скамейка свободна, и, облегченно вздохнув, уселся.

Радоваться ему пришлось недолго, потому что не прошло и пяти минут, как к нему присоединился пожилой джентльмен, закуривший трубку и спрятавшийся за «Манчестер гардиан». Название этой газеты означало «Страж Манчестера», и Хассел всегда поражался, зачем и от кого кому-то могло понадобиться стеречь Манчестер. Он решил немного подождать и уйти, но, прежде чем он успел сделать это так, чтобы не показаться грубым, ему помешали. Двое мальчишек, бежавших по дорожке, вдруг резко повернули к скамейке. Они нагло уставились на Хассела, и старший с ноткой обвинения в голосе осведомился:

— Эй, мистер, вы — Вик Хассел?

Хассел придирчиво посмотрел на мальчишек. Они явно были братьями, и их никак нельзя было назвать милыми и симпатичными. Хассел слегка поежился при мысли о том, какое опасное занятие — быть родителем.

В обычных обстоятельствах Хассел позволил бы себе осторожно признаться — он не забыл, каким любопытным сам был в школьные годы. Пожалуй, он бы позволил себе это даже сейчас, если бы к нему обратились более вежливо, но мальчишки сильно смахивали на сирот из академии юных воришек доктора Фиджина.

Хассел посмотрел на них в упор и сказал самым строгим голосом, каким только мог:

— Сейчас половина четвертого, и мелочи у меня нет.

Услышав эту мастерскую отповедь, младший из мальчишек посмотрел на брата и пылко воскликнул:

— Черт, Джордж, — я же тебе говорил: это не он!

Старший схватил младшего за обшарпанный галстук и продолжал как ни в чем не бывало:

— Ты Виктор Хассел, этот самый… ракетный малый.