Пески Марса - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк cтр.№ 107

Доктор Хокинс усмехнулся:

— Опять-таки — невесомость плюс некоторые особые гормоны. Как вам известно, на Земле вес животного оказывает основное влияние на его размеры. Муха подобной величины там просто не смогла бы взлететь. Странно видеть, как летают эти мухи — можно легко разглядеть колебания их крыльев.

— Что же это за разновидность? — спросил Тим.

— Дрозофилы — фруктовые мухи. Они быстро размножаются, и их изучают на Земле уже больше ста пятидесяти лет. Я могу проследить фамильное дерево этой подружки до тысяча девятьсот двадцатых годов!

Лично я считал, что существует множество куда более интересных профессий, но, судя по всему, биологи знали, что делали. Конечный результат выглядел весьма впечатляюще — и вместе с тем малоприятно. Мух не назовешь симпатичными созданиями, даже когда они обычного размера…

— А теперь нечто противоположное, — сказал доктор Хокинс, настраивая большой проекционный микроскоп — Сейчас увидите этого приятеля невооруженным глазом — скажем так, в его обычном облике.

Он щелкнул выключателем, и на экране вспыхнул круг света. Мы смотрели на маленькую каплю воды, внутри которой плавали странные комки слизи и крошечные живые существа. А в центре экрана, лениво покачивая щупальцами…

— Да это же, — воскликнул Рон, — та самая тварь, которая на нас напала!

— Ты совершенно прав, — ответил доктор Хокинс. — Она называется гидрой, и размер ее составляет всего около одной десятой дюйма. Так что, как видишь, Катберт вовсе не с Марса или Венеры, а с Земли. Он — итог нашего самого амбициозного эксперимента.

— Но в чем его смысл? — спросил Тим.

— Скажем так — эти существа намного проще изучать, когда они такого размера. Наши познания о живой материи стали намного глубже с тех пор, как мы добились подобных результатов. Хотя должен заметить, что с Катбертом мы несколько перестарались. Чтобы поддерживать его жизнь, требуется немало усилий, и вряд ли мы станем пытаться побить этот рекорд.

После этого нас еще раз сводили к Катберту. На сей раз свет был включен — похоже, в прошлый раз мы оказались в лаборатории во время одного из коротких периодов искусственной «ночи». Хотя теперь мы знали, что существо ничем нам не угрожает, мы не стали подходить к нему слишком близко. Однако Тима Бентона убедили предложить Катберту кусок сырого мяса, который был схвачен гибким щупальцем и засунут в верхнюю часть длинного «туловища».

— Мне следует объяснить, — сказал доктор Хокинс, — что гидры обычно парализуют свои жертвы, жаля их. Вдоль их щупальцев расположены ядовитые бугорки — но мы сумели их нейтрализовать. Иначе Катберт был бы столь же опасен, как клетка, полная кобр.

Мне очень хотелось сказать, что я не разделяю его симпатий к подобным «домашним любимцам», но я вовремя вспомнил, что мы здесь все-таки в гостях.

Еще одним событием за время нашего пребывания в госпитале стало посещение отделения гравитации. Я уже упоминал о том, что на некоторых космических станциях создается искусственная гравитация за счет их медленного вращения вокруг своей оси. Внутри госпиталя имелся большой барабан — центрифуга, предназначенная для той же цели. Нам дали возможность на ней прокатиться, отчасти для забавы, а отчасти для того, чтобы проверить нашу реакцию на вновь появившийся вес.

Гравитационная камера представляла собой цилиндр диаметром примерно в пятнадцать метров, подвешенный на опорах и приводившийся в движение электромоторами. Мы вошли внутрь через люк сбоку и оказались в небольшой комнате, которая на Земле выглядела бы совершенно обычно. На стенах висели картины, и даже свисала с «потолка» электрическая лампочка. Все было рассчитано на то, чтобы производить впечатление, будто «верх» и «низ» снова существуют.

Мы сели в удобные кресла и стали ждать. Наконец мы ощутили легкую вибрацию и движение — камера начала вращаться. Очень медленно на меня начала наваливаться тяжесть. Требовалось усилие, чтобы пошевелить руками и ногами, — я снова стал рабом гравитации, лишившись способности парить в воздухе, словно птица.

Послышался голос из скрытого громкоговорителя:

— Скорость вращения постоянная. Встаньте и пройдитесь — только осторожно!

Я поднялся с кресла — и чуть не упал обратно.

— Господи! — воскликнул я. — Сколько же мы сейчас весим? Я чувствую себя так, будто я на Юпитере!

Мои слова, видимо, услышал оператор, так как в громкоговорителе раздался смешок.

— Ты весишь сейчас вдвое меньше, чем на Земле. Но и это немало после пары недель в невесомости, не так ли?

От этих слов мне стало несколько не по себе. Когда я вернусь на Землю, я буду весить вдвое больше, чем сейчас! Инструктор, видимо, угадал мои мысли.

— Не беспокойся — ты быстро приноровился к невесомости, когда летел в космос, и точно так же будет на обратном пути. Просто будь осторожнее первые несколько дней и постарайся запомнить, что ты больше не сможешь прыгнуть из окна верхнего этажа и плавно приземлиться.

В каком-то смысле это поучение прозвучало довольно глупо — но к подобным шуткам я здесь уже привык. Интересно, подумал я, сколько астронавтов сломали себе шеи, вернувшись на Землю…

Внутри центрифуги мы проделывали разнообразные трюки, невозможные при нулевой силе тяжести. Забавно было смотреть, как жидкости льются тонкой струйкой и остаются на дне стакана. Я несколько раз подпрыгнул, просто чтобы испытать новое ощущение, когда после прыжка сразу же быстро опускаешься на то же самое место.

Наконец нам велели снова сесть в кресла, включились тормоза, и камера перестала вращаться. Мы снова были невесомы — как обычно!

Я жалел, что мы не можем остаться в Космическом госпитале на неделю или около того, чтобы тщательно его осмотреть. Здесь было все, чего недоставало на Ближней станции, и мои товарищи, покинувшие Землю много месяцев назад, оценили здешний комфорт с еще большим восторгом, чем я. Странно было видеть в космосе магазины и сады. Мы даже сходили в театр. Незабываемое ощущение! Благодаря отсутствию гравитации можно было собрать большую аудиторию в небольшом пространстве, и всем все было хорошо видно. Однако для режиссера это создавало весьма сложную проблему, поскольку ему приходилось каким-то образом создавать для зрителей иллюзию гравитации. Ничего хорошего бы не вышло, если бы в пьесе Шекспира все персонажи плавали в воздухе. Так что актерам приходилось пользоваться магнитной обувью — любимый прием в старой научной фантастике, хотя это был единственный раз, когда я видел ее реальное применение.

Мы смотрели пьесу «Макбет». Лично мне не очень нравится Шекспир, и я пошел лишь потому, что меня пригласили и отказаться было бы невежливо. Но я был рад, что пошел, хотя бы потому, что мало кто может похвастаться, что видел леди Макбет, спускающуюся во сне по лестнице в магнитных туфлях…

Другая причина, по которой я не слишком спешил возвращаться на Ближнюю станцию, заключалась в том, что через три дня я должен был сесть на грузовой корабль, которому предстояло доставить меня домой. Конечно, мне крайне повезло, что я попал в Космический госпиталь, но ведь я не видел многого другого, например метеостанции — огромные обсерватории с громадными телескопами — и ретрансляционные станции, вынесенные в космос еще на одиннадцать тысяч километров дальше. Что ж, придется им просто подождать до следующего раза.