Колыбель на орбите - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк cтр.№ 66

Объект своих желаний она отыскала через четыре месяца на ничем иначе не примечательном деревенском празднике. Он был ростом метр девяносто, бывший гвардеец и происходил из семьи, в которой завоевание Англии норманнами считалось недавней и неслыханной наглостью. Звали его Руперт де Вере Куртене (опустим для краткости оставшиеся шесть его имен), и он единогласно считался самым завидным холостяком в округе.

Миновало две полные недели, прежде чем Руперт, будучи английским джентльменом высоких принципов, взращенным в лучших традициях аристократии, поддался призывным взглядам Мэри. Его падение ускорил тот факт, что семья пыталась устроить ему партию с благородной Фелисити Фонтлерой — увы, далеко не красавицей. И действительно, та настолько походила на лошадь, что ей было опасно приближаться к знаменитым конюшням ее отца, когда там выгуливали и упражняли рысаков.

Скука Мэри и твердое стремление Руперта решиться наконец на отчаянный поступок привели к неизбежному результату. Эдгар стал все реже и реже видеть жену, находившую поразительное количество причин, требующих ее поездок в город на неделе. Поначалу он был очень рад тому, что круг ее знакомств столь быстро расширяется, и лишь несколько месяцев спустя до него дошло, насколько он заблуждается.

В провинциальном городке вроде Стокборо совершенно невозможно надолго сохранить в секрете амурную связь, хотя это тот факт, который каждому новому поколению приходится открывать заною, и обычно на личном горьком опыте. Эдгар узнал правду случайно, но рано или поздно ему все равно бы ее сказал какой-нибудь доброжелатель. Он приехал в город на собрание местного астрономического общества — на «роллс-ройсе», поскольку жена уехала на «бентли», — и по дороге домой его ненадолго остановила толпа, выходящая с последнего сеанса в местном кинотеатре. В ней он заметил Мэри в сопровождении красивого молодого человека, которого Эдгар уже где-то видел, но имени вспомнить не смог. Эта мелочь наверняка вылетела бы у него из головы, если бы на следующее утро Мэри не обмолвилась, что в кино кончились билеты и она приятно провела вечер у одной из своих подруг.

Тут даже Эдгар, полностью поглощенный исследованиями переменных звезд, понял, что жена беспричинно лжет, и сложил два и два. Он ничем не проявил возникшие у него слабые подозрения, переставшие быть слабыми после местного бала охотников. Хоть он и терпеть не мог подобные развлечения (а бал, к несчастью, пришелся как раз на то время, когда U Ориона проходила через минимум блеска, и теперь ему придется пропустить важные наблюдения), но понял, что это предоставит ему возможность узнать имя спутника жены, поскольку на бал соберется вся округа.

Отыскать Руперта и завязать с ним разговор оказалось очень легко. Молодой человек, хотя и испытывал легкое смущение, проявил себя приятным собеседником, и Эдгар с удивлением поймал себя на том, что испытывает к нему симпатию. И раз уж его жена завела любовника, то в целом он одобрил ее выбор.

Ситуация оставалась без изменений еще несколько месяцев — в основном из-за того, что Эдгар был слишком занят шлифовкой и центровкой пятнадцатидюймового зеркала, чтобы отвлекаться на разные пустяки. Дважды в неделю Мэри уезжала в город якобы навестить друзей и сходить в кино и возвращалась домой перед полуночью. Эдгар видел огни ее машины на торфяниках за несколько километров: лучи фар меняли направление, следуя за изгибами дороги, по которой его жена ехала, как он считал, слишком быстро. Это тоже было одной из причин, почему они редко выезжали куда-либо вместе; Эдгар был умелым, но осторожным водителем, и комфортная для него крейсерская скорость была на двадцать километров в час меньше, чем у Мэри.

Примерно в пяти километрах от дома огни машины на несколько минут исчезали — тут дорогу заслонял холм. Там же находилось и опасное узкое место, более подходящее для Альп, чем для сельской Англии: дорога взбиралась на холм и проходила по краю весьма неприятного обрыва высотой в тридцать метров и лишь потом выпрямлялась в направлении дома. Когда машина проходила этот поворот, ее фары светили прямо на дом, и немало вечеров Эдгара ослепляла яркая вспышка, когда он сидел за окуляром телескопа. К счастью, этим отрезком дороги по ночам очень редко пользовались, в противном случае наблюдения стали бы практически невозможными, потому что глазам Эдгара приходилось минут десять, а то и двадцать заново привыкать к темноте после вспышки фар. До сих пор это было лишь мелкой помехой, но когда Мэри начала выезжать в город четыре или пять раз в неделю, то превратилось в настоящую диверсию. И Эдгар решил: пора что-то делать.

Вы наверняка заметили, продолжил Гарри, что на протяжении всей этой истории поведение Эдгара Бартона вряд ли можно было назвать нормальным. Действительно, любой, кто способен столь радикально сменить стиль жизни и из делового лондонского биржевого маклера превратиться почти что в затворника на йоркширских торфяниках, обязан быть несколько странной личностью по определению. Однако я не могу утверждать, что он стал более чем эксцентричен, до той поры, когда полуночные возвращения Мэри не превратились в серьезную помеху для его важных астрономических наблюдений. И следует признать, что даже потом в его действиях прослеживается определенная безумная логика.

Жену свою он разлюбил уже несколько лет назад, но отнюдь не желал, чтобы она выставляла его дураком. А Руперт де Вере Куртене — приятный молодой человек, и его спасение станет актом милосердия. И великолепное в своей простоте решение проблемы пришло к Эдгару буквально в ослепительной вспышке озарения. И под буквальным я подразумеваю буквально, потому что план единственного известного мне идеального убийства возник у Эдгара именно тогда, когда он моргал, ослепленный фарами машины Мэри. Странно, как ничем не связанные факторы могут повлиять на жизнь человека; я ничего не имею против древнейшей и благороднейшей из наук, но если бы Эдгар не стал астрономом, он не стал бы и убийцей. Потому что его хобби обеспечило и часть мотивов, и немалую часть средств…

Он мог бы сам изготовить нужное ему зеркало — к тому времени он стал в этом деле настоящим экспертом, — но в данном случае астрономическая точность не требовалась и проще было приобрести подержанный рефлектор от прожектора в одном из магазинчиков на Лейчестер-сквер, где распродавали бывшее в употреблении армейское имущество. Диаметром рефлектор был около девяноста сантиметров, а установить его на подставку и разместить в его фокусе мощную дуговую лампу было делом нескольких часов работы. Нацелить луч в нужную точку также не составило труда, и никто не обратил на действия Эдгара ни малейшего внимания, потому что и жена, и прислуга давно уже воспринимали его эксперименты как само собой разумеющееся.

Ясной темной ночью он провел последнее краткое испытание и стал ждать возвращения Мэри. Разумеется, он не стал терять время зря и продолжил рутинные наблюдения за группой избранных звезд. К полуночи Мэри все еще не вернулась, но Эдгар не возражал, потому что замерял чудесную серию звездных магнитуд, прекрасно укладывающихся на его экспериментальные кривые. Все шло прекрасно, хотя он так и не задумался, почему Мэри столь непривычно опаздывает.

Наконец он заметил мелькающие на горизонте фары машины и неохотно прервал наблюдения. Когда машина скрылась за холмом, он уже стоял наготове, держа руку на выключателе. Он все рассчитал безупречно: едва машина выехала из-за поворота и осветила Эдгара фарами, он повернул выключатель.