Колыбель на орбите - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк cтр.№ 105

На шестидесятой он сдался: видимо, звукоизоляция настолько надежна, что воздушная звуковая волна до него не дошла. Лишь ударная волна, передавшись сквозь почву, говорила о том, что в небо устремился тысячетонный груз. А еще через минуту он услышал далекий, но явственный звук — словно где-то на краю света бушевала гроза. Выходит, расстояние намного больше, чем он думал. Какой же гул стоит в месте запуска?..

Но Стилмен знал: когда он взлетит в небо, гром не будет его беспокоить, стремительная ракета опередит звук. И перегрузки он не почувствует, ведь его тело будет покоиться в ванне, наполненной теплой водой. Удобнее даже, чем в этом мягком кресле.

Далекий гул еще несся от рубежей космоса, когда отворилась дверь и сестра поманила сенатора. Он чувствовал, как много глаз провожают его, но не обернулся, идя за приговором.

На всем пути обратно из Москвы телеграфные агентства настойчиво пытались связаться с ним, но он отказывался подойти к радиотелефону.

— Скажите, я сплю и меня нельзя беспокоить, — попросил он стюардессу.

Кто напустил их? — спрашивал он себя. Его злило это вторжение в его личную жизнь, а ведь сколько лет он чурался уединения и лишь за последние недели познал его прелесть. Так можно ли корить репортеров и комментаторов, если они считают его прежним Стилменом?

Когда ракетоплан приземлился в Вашингтоне, сенатора ждали. Он знал большинство журналистов по имени, среди них были старые друзья, искренне обрадованные новостью, которая опередила его.

— Ну как, сенатор, — спросил Маколей из «Таймс», — приятно вернуться в строй? Ведь это верно, русские берутся вас вылечить?

— Они хотят попробовать, — осторожно ответил Стилмен. — Речь идет о новой области медицины, точно ничего сказать нельзя.

— Когда вы отправляетесь в космос?

— Через несколько дней, как только улажу здесь кое-какие дела.

— И когда вы вернетесь, если лечение поможет?

— Трудно сказать. Даже если все пройдет благополучно, я пробуду там не меньше полугода.

Он невольно взглянул на небо. На рассвете и на закате — даже днем, если точно знать, куда смотреть, — «Мечников» отчетливо выделялся на небе, он был ярче любой звезды. Впрочем, теперь спутников стало так много, что только специалист мог отличить один от другого.

— Полгода, — произнес один из журналистов. — Значит, выборы пройдут без вас.

Уши и микрофоны ждали ответа сенатора. Стоя у трапа, вновь очутившись в центре всеобщего внимания, он ощутил былой подъем. Это будет эффектно: он вернется из космоса новым человеком и опять выйдет на политическую арену! Кто из кандидатов сможет соперничать с ним!.. Он уже чувствовал себя жителем Олимпа, полубогом, и заранее представлял себе, как использует это в предвыборной кампании.

— Дайте мне время во всем разобраться, — сказал он. — Потом я займусь планами. Обещаю, мы еще встретимся до того, как я покину Землю.

«До того, как я покину Землю». Отличная, драматическая фраза. Он все еще в уме смаковал ее ритм, когда увидел выходящую из здания аэропорта Диану.

Она уже переменилась (да и он сегодня не тот, каким был вчера). В ее глазах появились настороженность и отчужденность, которых не было два дня назад. Яснее любых слов лицо Дианы говорило: «Значит, все начинается сызнова?»

И хотя день был теплый, ему вдруг стало холодно, точно он простудился на далеких сибирских равнинах.

Но Джо и Сьюзен с прежним пылом бросились к деду. Он подхватил их, обнял и спрятал лицо в пушистых волосах, чтобы камеры не заметили внезапно брызнувших слез. И, ощутив теплые токи чистой, бескорыстной детской любви, он понял, какой выбор сделает.

Только внуки видели его свободным от зуда честолюбия — так пусть же навсегда запомнят его таким, если они вообще будут его помнить.

— Вы заказывали селекторный разговор, мистер Стилмен, — доложил секретарь. — Включаю на ваш личный экран.

Повернувшись вместе с креслом, сенатор очутился лицом к лицу с серым прямоугольником на стене. Одновременно прямоугольник раскололся пополам. В правой половине он видел кабинет, напоминающий его собственный и удаленный от него всего на несколько километров. Зато в левой…

Профессор Станюкович, одетый лишь в шорты и фуфайку, парил в воздухе в полуметре над своим креслом. При виде посторонних он ухватился за спинку, подтянулся, сел и пристегнулся матерчатым поясом. Позади него выстроилась целая батарея различных аппаратов. А за переборкой простирался космос.

Первым, с правого экрана, заговорил доктор Хакнесс.

— Мы ждали вашего звонка, сенатор. Профессор Станюкович говорит, что все готово.

— Следующий корабль будет через два дня, — сказал русский ученый. — С ним я возвращусь на Землю, но надеюсь сперва встретить вас на станции.

Его голос звучал неожиданно звонко в оксигелиевой атмосфере. Но только это и напоминало о расстоянии, помехи отсутствовали. Хотя Станюкович был в тысячах километров от Земли и мчался в космосе со скоростью семь километров в секунду, его было видно так хорошо, словно он сидел в одном кабинете со Стилменом. Сенатор слышал даже тихое жужжание электромоторов в отсеке ученого.

— Профессор, — заговорил Стилмен, — мне хотелось бы сперва задать несколько вопросов.

— Пожалуйста!

Вот теперь расстояние дало себя знать: ответ Станюковича дошел не сразу; видимо, станция сейчас летит над противоположной стороной Земли.

— В Астрограде я видел в клинике много других пациентов. Можно узнать, по какому принципу отбирают больных для лечения?

Пауза затянулась, на этот раз явно не из-за медлительности радиоволн. Наконец Станюкович ответил:

— Отбирают тех, у кого больше надежд на излечение.

— Но у вас, наверное, очень мало места. А кроме меня — еще много желающих.

— Я не совсем понимаю… — вмешался доктор Хакнесс озабоченно. Чересчур озабоченно.

Глаза Стилмена обратились к правому экрану. В человеке, смотревшем на него оттуда, было трудно узнать докладчика, который всего несколько лет назад не знал, как защититься от его уколов. Горький урок пошел впрок Хакнессу. Стилмен оказался его крестным отцом на поприще политики, и ученый не терял зря времени.

Его побуждения были очевидны сенатору с самого начала. Все правильно, Хакнесс тоже человек. Можно ли представить себе месть более сладкую, чем это выразительное подтверждение его правоты. Как директор Управления космонавтики, Хакнесс великолепно понимает, что битва за ассигнования будет наполовину выиграна, едва мир узнает, что возможный кандидат на пост президента США лечится в русской космической больнице — потому что его собственной стране такая больница оказалась не по карману.

— Доктор Хакнесс, — мягко произнес Стилмен, — это мое дело. Я жду вашего ответа, профессор.

Дело нешуточное, но он от души веселился. Ясно как день: обоим ученым одинаково важно добиться успеха.