Флоренс Аравийская - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Тейлор Бакли cтр.№ 5

Из-за спин всех этих представителей официоза долетал голос доктора, мужественно пытавшегося что-то обьяснить насчет опасности осложнений, но было ясно, что он здесь уже не хозяин. Принц Бавад, который одним щелчком мог поднять на ноги целое королевство, привез своего личного терапевта и санитаров, чтобы забрать отсюда свою жену. По отношению к Соединенным Штатам Назра была суверенной и неприкосновенной территорией Васабии.

– Почему она позвонила вам?

– Вы спрашивали об этом уже двенадцать раз.

Двенадцать раз в ходе трех допросов.

На этом присутствовали: Чарльз Даккетт, помощник заместителя госсекретаря по ближневосточным вопросам (ПЗГСБВВ); два блеклых типа из Национального совета по безопасности при Белом доме; госдеповский сотрудник ФБР и какой-то парень из ЦРУ, представившийся явно не своим именем и скорее всего работавший на Макфолла. Плюс стенографист, который все время кашлял.

Флоренс подивилась, почему это они не прислали кого-нибудь из отдела, скажем, градостроительства.

– Тогда я спрошу вас еще раз.

– Может, просто подключите ко мне свои датчики?

Она была уже в таком состоянии, что предпочла бы пройти тестирование на детекторе лжи.

– Никто этого делать не собирается. Почему она вам звонила?

– Почему, почему! Она попала в аварию, Чарльз. Выглянула из окна и увидела мужчин с оружием. Мы с ней знакомы уже давно. Мы дружили. Я женщина. Она оказалась в стрессовой ситуации. Возможно, она хотела поговорить с каким-нибудь отзывчивым человеком из правительства США. Вам ли не знать, как трудно найти такого.

– Почему вы не доложили об этом немедленно?

– Я собиралась… После того как положение стабилизируется.

– Стабилизируется? Попытка изолировать сбежавшую жену дипломата! Жену принца Бавада! На каком языке, скажите на милость, это может называться стабилизацией положения?

– Я просто пыталась выиграть немного времени – вот и все. Она была в панике. Можете назвать это актом человеческого сострадания. А чтобы у вас не оставалось сомнений – я вам сразу скажу, что не являюсь владелицей подпольной железной дороги для беглых васабийских жен. Понятно?

Даккетт раскрыл красную папку с грифом «Совершенно секретно» и что-то там прочитал.

– Вы сказали ей следующее: «Скажи им, что ты ранена. Проси отвезти тебя в больницу. В больницу Фэрфакс. Уговори их, Назра! Ты меня понимаешь?» Почему именно Фэрфакс?

То, что у них была распечатка ее телефонного разговора с Назрой, могло иметь две причины: либо специалисты из ЦРУ обладают возможностью спонтанно перехватывать любой мобильный звонок, сделанный на контролируемой территории, либо – что более интересно – правительство уже до этого прослушивало сотовый телефон Назры.

– Это ближайшая больница.

Даккетт, нахмурившись, открыл зеленую папку с грифом «Совершенно секретно»

– Вы сообщаете, что встречались с ней… семь раз… по самым различным поводам.

– Совершенно верно. Четыре ланча, одно чаепитие в отеле «Времена года» и два похода по магазинам. Все это есть у вас в папке. В желтенькой посмотрите.

Даккетт открыл желтую папку.

– Эти доклады содержат исчерпывающую информацию?

– В каком смысле – исчерпывающую?

– Вы обо всем в них писали?

– Конечно. Обо всем, что имеет отношение к делу.

– А что вы считаете не имеющим отношения к делу?

– Подробности личной жизни.

– Поконкретней, пожалуйста.

– Девичьи разговоры.

Возможно, это был наилучший способ обрисовать проблему всей этой группе самцов с высоким содержанием тестостерона.

Даккетт тяжело вздохнул, как может вздохнуть только истинный бюрократ, – из самой глубины сердца.

– Флоренс, у нас тут не викторина «Двадцать вопросов». Все, что она вам говорила, имеет отношение к делу.

Флоренс взглянула на Даккетта, потом на человека из ФБР, на парочку из Белого дома и, наконец, на цээрушника, который явно разглядывал ее не только с деловым интересом. Затем она снова повернулась к Даккетту.

– Хорошо… Назра рассказывала мне, что принц любит курить гашиш. После этого он наряжается в ковбойские сапоги и эту свою национальную тряпочку, которую носят на голове. Больше на нем ничего нет. Затем он выстраивает в ряд всех своих четырех жен, нагибает их и… в общем, думаю, что технически это можно описать словом…

– Так, спасибо, больше не надо.

Цээрушник разразился смехом. Серые мышки из Белого дома застыли, как будто пораженные громом. А Флоренс добавила:

– В следующий раз, когда жена дипломата снова доверит мне свои секреты, я непременно сообщу обо всем в письменном виде.

– Оставьте нас на минуту, – попросил Даккетт всех остальных и кивнул стенографисту: – Вы тоже.

Цээрушник, выходя из комнаты, посмотрел на Флоренс и ухмыльнулся.

– Господи боже мой! Зачем вы рассказываете о таких вещах? – в ужасе воскликнул Даккетт. – Да еще в их присутствии! Вы что, не понимаете ситуации? Васабийцы и без того бесятся от злости. Если они узнают, что Госдеп сливает в ЦРУ интимные подробности жизни таких людей… – он схватился руками за голову. – Господи! Да это же катастрофа. Они нас за это распнут. Вы ведь знаете, что они скажут! Что для вас все это было личной вендеттой.

– Бросьте! Я просто пыталась помочь человеку в беде. Уж простите, что это теперь не модно.

– Вы были замужем за васабийцем. Вы итальянка. А «вендетта» – итальянское слово.

– Я ровно такая же американка, как вы. И все это – совершенно другая история. О ней даже вспоминать глупо.

– Вы это их министру иностранных дел попробуйте обьяснить!

Флоренс выросла, очарованная рассказами своего дедушки о Ближнем Востоке. В колледже она изучала арабскую культуру и к моменту окончания Йельского университета свободно говорила на арабском языке. Именно в Йеле она познакомилась с Хамзиром, одним из васабийских принцев не очень знатного рода. Хамзир был обаятелен, красив, беспутен, богат и, поскольку успел послужить летчиком-истребителем в Королевских ВВС Васабии, любил полихачить. Ну какая американская девушка, свихнувшаяся на любви к Востоку, устояла бы в этой ситуации? Они поженились практически на выпускном балу.

После медового месяца, проведенного на борту 42-метровой яхты в Средиземном море, Флоренс прибыла в свой новый дом в Каффе, где ей предстояло сделать целый ряд все более и более неприятных открытий. Выяснилось, что Хамзир был не совсем откровенен с ней, описывая ее будущую жизнь васабийской жены-иностранки. Он обещал, что на нее не будут распространяться те строгости, которые касаются местных женщин.