Боярыня Морозова - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Бахревский cтр.№ 105

– На пиру чего не говорить? Говори! Песен петь не будем, пусть душа поет от радости – послал Бог свидеться.

– Хочу поучений твоих, батюшка.

Аввакум цапнул боярыню зорким строгим глазом, но тотчас и смягчился.

– Эх, голубка! До нас все сказано и пересказано. Вспомни святого Ефрема Сирина, униженного новинами Никона. Великий праведник и учитель много чего заповедал душеспасительного. Но ты хоть одно помни: «Блажен, кто имеет попечение о следующих трех вещах: упражнении в молитве, рукоделии и размышлении…» Молишься ты, слава богу, без устали. Рукодельничать охоча. На прялке-то прядешь?

– Пряду. Рубашки нищим шью… Плащаницу с Анной Амосовной взялись вышить.

– Остается размышление… Размышления твои знаю: как свою душу спасти и как других от Антихриста уберечь. – Аввакум пригладил ладонями волосы, оправил пальцами усы. – Многое из Ефрема Сирина так и врезается в память, будто не книгу читаешь, а скрижаль проглотил: «Прекрасна молитва с воздыханиями и слезами, особенно если слезы проливаются безмолвно»; «Припади к Царю славы, исповедуя грехи свои, у Него множество щедрот». Что ни сказ – истина. А про молитву каково поучение? «Кто хочет дойти до земного царя, тех останавливают стражи у врат». Чтобы преуспеть – земному царю неси дары. А небесному дары не надобны. Некому тебя остановить по дороге к Господу, ежели только сам себе не враг, не свернешь с дороги на прельстительную тропу. Благословен ты, Ефрем, за поучение твое: «Не колеблись, не скрывай своего недуга. Врач не жесток». Врач сейчас «неиссякающий Источник, источающий людям исцеление».

Аввакум показал на книгу, лежащую на подоконнике.

– Перед твоим приходом читал. Сколько истин, сколько золота неубывающего! Черпай, уноси!.. «Пусть воздыхает сердце мое, и глаза мои вожделевают слез, ибо грех мой содержит в плену мой ум». – Отломил крыло у лебедя, подал боярыне. – Ешь, а Ефрема Сирина читай каждый Божий день. Много им сказано, как жить, как быть, чтоб стать совершенным христианином. А за налима спасибо. Сладок! Знаешь, милая, после такого стола жду себе суда Пилатова. Иудой нам всем – Никон. Всех предал, а от тюрьмы не избавился… Пилат у нас тоже свой.

– Батюшка, не говори так! – Голос у Федосьи Прокопьевны задрожал. Руками замахала. – Батюшка! Вот дура, чуть не забыла порадовать тебя, света нашего! Письмо от Анастасии Марковны!

Дрожали у Аввакума руки, когда брал узенький короткий столбец. Прочитал, перекрестился. Утер рукавом полившиеся из глаз слезы.

– Боже мой! Сколько же помучилась со мною, грешным, голубица моя. Ох, исповедаюсь я тебе, боярынька! Нет тяжелее – разлучения. Уж как нас ни ломали, ни истребляли, а станем вместе перед Богом – и живы. Один – как в колодце. Вода ледяная, небо далеко. – Улыбнулся. – Видишь, как слаб твой отец духовный. Не из камня, не из железа я, Федосья Прокопьевна, такой же, как все, плакальщик по самому себе. Поучил меня Ефрем: не стыдно Господа просить о царстве и о чирье на седалище. Сказано у Ефрема: «Моли Бога о малом и о великом. Открывая нужды свои, говори: «Если есть, Владыко, воля Твоя, чтоб состоялось это, то соверши и сделай успешным, а если нет на это воли Твоей, не попусти совершиться этому… Подкрепи только и сохрани душу мою, чтоб я был в состоянии перенести это». Добрый был старец. Нам бы так жить, столь просто да истинно рассуждать о Господе, о тайнах его.

– Батюшка! – Глаза у Федосьи Прокопьевны блистали. – Прости грешницу! Не было ли тебе откровения, сколько нам терпеть?

Аввакум горой вздыбился.

– Ненамного тебя хватило, государынька! Радуйся, что терпишь. Господь в скотских яслях родился, умер на кресте – казнь позорнейшая. Верь, твои малые муки для кого-то тоже будут воскресением. Может, я и зломудрствую, но Господу нужны наши слезы. Слезами праведников победит Исус Христос врага рода человеческого.

– Истинно так, батюшка!

Аввакум потянулся к вину, выпил чашу досуха.

– Чует сердце, приготовляет меня Господь к испытанию.

С Аввакумом, с попом Никифором, с Лазарем, с Епифанием носились царские слуги, как с писаной торбой. Из деревеньки на Воробьевых горах перевели в стоявший на тех же горах Андреевский монастырь. Из монастыря – в Саввину слободку, ближе к городу. Вдруг ни с того ни с сего примчались ночью, упрятали в Никольский монастырь, на Угреше. Слава богу, не на ледник посадили, по кельям.

5 августа 1667 года Аввакума, Лазаря, Епифания вернули в Москву, поселили на Никольском подворье. Здесь учинили им допрос три архимандрита: Филарет Владимирский, Иосиф Хутынский, Сергий Ярославский. Ответы записали, покричали, погрозились, вернули в монастырь. 22 августа приехал к Аввакуму стрелецкий голова, управляющий царским имением в селе Измайлове Юрий Петрович Лутохин.

– Великий государь велел передать тебе, протопоп: «Спаси Бог!» – и поклониться. – Лутохин поклонился. – И просил великий государь благословения твоего себе, царице, Алексею Алексеевичу, царевичам и царевнам. И просил, протопоп, твоих молитв о здравии.

– Дивлюсь! – Аввакум смиренно улыбался. – По указу государя меня извергли из сана, а он, свет, протопопом меня величает.

– Покорись патриархам – в Кремле будешь жить. Как прежде.

– Покорился бы, да некому. Паисий с Макарием – бродяги безместные. И Лигарид такой же, да еще папежник… Скажи ему, христолюбцу, помолюсь о нем, горемыке, авось Господь вернет ему разум.

– Эй, не заговаривайся! – закричал Лутохин.

– Тебя, сотник, прислали за благословением, так посмирнее будь! – грозно рыкнул Аввакум. – Благословляю царя, раба Божьего Алексея, царицу, рабу Божью Марию, и все царское семейство. О Михалыче, о горемыке, помолюсь, заступницу же мою Марию Ильиничну я всякий день в молитвах поминаю, прошу здравия у Господа и многих лет жизни.

Лутохин глядел на Аввакума жалеючи. Сказал, прощаясь:

– Эх, батька! Смирись, пока не поздно. Богом тебя молю! Смирись хоть на вершок!

– Дьявол и за ноготок в пекло утянет, – сказал Аввакум, посмеиваясь.

Лутохин заплакал вдруг. Видно, знал, что ожидало несокрушимых ревнителей святоотеческого благочестия.

26 августа приехал в монастырь Дементий Башмаков. Сидельцев, симбирского попа Никифора, романовского попа Лазаря, соловецкого инока Епифания, безместного протопопа Аввакума, привели в храм, зачитали указ великого государя о ссылке всех четверых в Пустозерский острог. В сторожа раскольникам назначен сотник Федор Акишев из приказа стрелецкого головы Василия Бухвостова да десять стрельцов.

Ссыльных тотчас увели из монастыря, поселили в Братошине, в крестьянских избах, крестьян из тех изб на время вывели.

– Хорошее жилье тебе досталось, батька Аввакум! – сказал Дементий Башмаков, шлепая ладонью по беленой, по теплой печи. – А теперь слушай. Великий государь велел сказать тебе: «Ведаю твое чистое, непорочное, богоподражательное житие. Кланяюсь и прошу твоего благословения, и благослови государыню царицу и чады мои. Помолись о нас, Аввакум!»