Продрогнув, я шагнула из крытого коридора на солнце. Держась
руками за локти, я остановилась на усыпанной опилками стоянке, подозрительно
наблюдая за Трентом из-под выбившейся пряди волос. Он надел светлую шляпу от
солнца и сменил туфли на ботинки перед нашим походом в его конюшни. Это
смешение стилей почему-то казалось для него правильным. Нечестно, что он
выглядит так спокойно и уверенно… но тут он резко дернулся на стук
захлопнувшейся дверцы автомобиля. Он на взводе не меньше, чем я, – просто
он лучше это скрывает.
Гленн громко сказал еще несколько слов, и группа распалась.
Собаки, помахивая хвостами, начали методический поиск: две на ближайшем лугу,
одна в самом здании, и я не могла не заметить, что проводник, назначенный в
конюшни, использовал и свое умение, не полностью полагаясь на собачий нос: он
заглядывал за стропила и открывал панели.
Капитан Эдден тронул сына за плечо и пошел ко мне,
размахивая короткими руками.
– Рэйчел! – окликнул он меня, еще не подойдя, и я
обернулась в удивлении, что он обратился по имени, а не по фамилии. – Мы
это здание уже осматривали.
– Если не в здании, то поблизости. Может быть, ваши
люди мс использовали мои амулеты, как надо.
Или вообще не использовали, договорила я про себя, зная
людские предрассудки, зачастую скрываемые улыбками, ложью и лицемерием. Но я
знала, что не надо делать поспешных выводов. Сейчас я была вполне уверена, что
Трент скрыл местонахождение тела чарами лей-линии, и мои амулеты были бы
совершенно бесполезны. И снова я перевела взгляд на Трента и Квена, который
что-то говорил ему на ухо.
– А его разве не следует арестовать, или задержать или
что там еще?
Эдден прищурился на низкое солнце.
– Морган, не выпрыгивай из штанов. Дела по убийствам
выигрываются сбором улик, и пора бы тебе это знать.
– Я агент-оперативник, а не следователь, – мрачно
буркнула я. – Кого я ловила, почти все уже были под обвинением.
В ответ на это он хмыкнул. Я подумала, что приверженность
капитана Эдцена «правилам» может в результате привести к тому, что Трент
растает в воздухе облачком, и больше мы его не увидим. Увидев, что я нервничаю,
он показал рукой на меня, потом на землю, чтобы я стояла, где стою, а сам
побрел к Тренту и Квену. Руки он держал в карманах, но не так чтобы далеко от
оружия. У Квена оружия не было, но судя по его движениям, оно ему и не нужно.
Мне стало спокойнее, ко??да Гленн аккуратно раздвинул этих
двоих, поманил пробегавшего офицера и велел ему детально расспросить Квена о
системе охраны, а он пока поговорит с Трентом о грядущем ужине в ФВБ,
посвященном сбору средств. Очень мило. Я отвернулась, стала смотреть, как
переливается солнце на желтой шерсти собаки. Меня обволакивал зной, запах из
конюшен был согрет воспоминаниями. Три лета в лагере оставили очень приятную
память. Запах вспотевшей лошади и сена смешивался с едва слышным запахом перепрелого
навоза – это и был аромат лета.
Уроки верховой езды должны были выработать у меня чувство
равновесия, улучшить тонус мышц и поднять число эритроцитов в крови, но самое
лучшее, что они мне дали – это уверенность в себе от власти над большим красивым
животным, которое делает все, что я велю. Одиннадцатилетнюю девчонку такая
власть манила и опьяняла.
Улыбка заиграла у меня на губах, и я закрыла глаза,
чувствуя, как проникает в меня осеннее солнце. Однажды мы с подругой смылись из
спальни, чтобы ночевать в конюшне с лошадьми. Тихие звуки их дыхания создавали
уют. Наша начальница потом икру метала, но за все время лагеря я никогда не
спала лучше.
Я открыла глаза. Наверное, это была единственная ночь, когда
я не просыпалась… и Жасмин тоже. Хорошо в конюшне спалось. Этой бледной девочке
отчаянно не хватало сна. Жасмин! – вспомнила я, зацепившись за имя. Вот
как звали темноволосую девочку. Жасмин.
Я обернулась на звук разговоров по рации, оторвавшись от
воспоминаний с большей меланхолией, чем ожидала бы. У девочки была
неоперабельная опухоль мозга. И вряд ли тут могли помочь даже нелегальные
методы отца Трента.
Мое внимание вернулось к Тренту. Его зеленые глаза не
отрывались от меня даже во время разговора с Эдденом, и я плотнее натянула
шляпу и заправила выбившуюся прядь за ухо. Не желая ему уступать, я уперлась в
него взглядом. Он отвел глаза, глянул куда-то мне за спину, и я повернулась,
как раз когда красная машина Сары-Джейн остановилась рядом с фургонами ФВБ,
взметнув тучу опилок.
Маленькая секретарша вылетела из машины пулей – в джинсах и
свободной блузке она казалась совсем другим человеком. Хлопнув дверью, она
рванулась вперед…
– Ты! – Она резко остановилась передо мной, и я
шагнула назад от изумления. – Это все твоя работа! – заорала она.
Я вытаращила глаза.
– Э-э-э…
Она приблизилась ко мне, и я сделала еще шаг назад.
– Я тебя просила бойфренда моего найти, –
заговорила Сара, чуть не срываясь на визг, – а не моего работодателя
обвинять в убийстве! Ты злая колдунья, такая злая, что могла бы – могла бы сжечь
Бога.
– Э-гм… – промычала я, глядя на Эддена в поисках
помощи. Они с Трентом уже подходили к нам, и я отступила еще на шаг, прижимая к
себе сумку. Такого я не предусмотрела.
– Сара-Джейн, – примирительным тоном произнес
Трент гще издали. – Все в порядке, Сара-Джейн.
Она развернулась к нему, светлые волосы блеснули на солнце.
– Мистер Каламак, – заговорила она с неожиданной
тревогой и страхом на лице. Глаза ее сузились, она заломила руки. – Простите
меня, я приехала, как только узнала. Я не просила ее сюда приезжать. Я… я…
У нее на глазах выступили слезы, она с тихим звуком опустила
голову на руки и зарыдала.
У меня челюсть отваливалась от изумления. За что она боялась
– за свою работу, за своего бойфренда, – или за Трента?
Трент глянул на меня мрачно, будто это я виновата, что она
расстроена. И тут же его взгляд исполнился искреннего сочувствия, когда он
положил руку на ее вздрагивающие плечи.
– Сара-Джейн, – сказал он, успокаивая ее, наклоняясь,
чтобы посмотреть ей в глаза. – Даже не думайте, что я считаю вас
виноватой. Обвинения миз Морган не имеют ничего общего с вашим визитом в ФВБ
насчет Дэна.
Его чудесный голос поднимался и спадал шелковыми водопадами.
– Н-но она думает, что это вы их всех уб-били, –
произнесла она, всхлипывая, шмыгая носом и размазывая тушь коричневым пятном
вокруг глаза.
Эдден неловко переступил с ноги на ногу. Радиопереговоры
между машинами ФВБ заглушали стрекот кузнечиков. А яотказывалась чувствовать
вину, что довела Сару-Джейн до слез. Ее босс – мерзавец, и чем скорее она это
поймет, тем для нее лучше. Трент не убивал этих людей своими руками, но он
организовал их убийство и потому виноват не меньше, чем если бы сам всаживал
нож. Вспомнилась фотография женщины на каталке, и я вытряхнула из себя жалость.