Возмездие - читать онлайн книгу. Автор: Василий Ардаматский cтр.№ 105

— Я видел его часто на юге России в девятнадцатом году, — быстро начал Стржалковский. — Он был чекистом! Он в красном трибунале работал! Там всех честных офицеров — к стенке. Только к стенке! Я правду говорю! Одну только правду! — Он очень волновался и торопился говорить, точно кто-то ему возражал.

Жандарм, снова не взглянув на Стржалковского, жестом руки остановил его и обратился к Сыроежкину:

— Вы знаете этого пана?

Сыроежкин довольно долго молчал, играя желваками около скул. Потом заговорил, прерывисто, сдерживая клокотавший в нем гнев.

— Этого кокаиниста… вора и спекулянта… я действительно имею сомнительное счастье знать, — начал он, замолчал и потом продолжал спокойнее: — За все эти свои доблести он имел дело с тем самым военным трибуналом, о котором он сейчас вопил. Но если среди вас есть хоть один мало-мальски понимающий человек, то он знает, что военный трибунал никакого отношения к чекистам не имеет. Да, я действительно работал в военном трибунале. Более того, если бы антисоветская организация моего вождя Бориса Савинкова послала бы меня работать в Чека, я работал бы и там. Но она послала меня в трибунал…

— Он врет! Врет! — пронзительно закричал Стржалковский. — Он был чекист самый настоящий!

Ситуация для Сыроежкина была страшной, но в этой ситуации было и что-то от дешевого фарса, что, однако, нисколько не возмущало польских жандармов, которые с одинаковым вниманием слушали и пояснения Сыроежкина и базарные вопли Стржалковского. «Ну что ж, мы можем и этак», — сказал себе Сыроежкин и, сделав резкое движение вправо, схватил Стржалковского за мятые борта пиджачка и, встряхнув, швырнул к стенке. Поляк стукнулся об нее затылком и, слегка ошалев от удара, стал опускаться на пол, но тут же очнулся и бросился за спину одного из жандармов, крича:

— Он меня убьет! Убьет! Спасите меня!

— Я убью эту гадину! — вторил ему Сыроежкин своим густым басом. — Что это вообще за безобразие! Тут работаешь, рискуя головой каждую минуту. Работаешь и на благо вашей Польши! А ее полиция заставляет тратить нервы на всякую сволочь вроде этого кокаиниста и жулика! Мне ясно, что он с помощью какого-нибудь жулика из красного трибунала, как он, такого же, мог увернуться от наказания. Это понятно! Но как он мог, господа офицеры, стать вашим сослуживцем, вашей опорой и вашей совестью? Или вы не знаете, что это за личность? Тогда запишите мои показания о нем…

— Он врет! Он врет! — снова завопил Стржалковский.

— Молчать! — гаркнул на него один из жандармов.

— Когда я по заданию подпольной организации Савинкова служил в красном трибунале, этот тип пришел ко мне со взяткой, чтобы я выручил его из беды, — доверительно рассказывал Сыроежкин офицерам. — Я подумал, что взятка — это провокация красных, которые мне, недавнему русскому офицеру, до конца не верили. Я этого негодяя выгнал и надавал ему по шее, потому он, наверно, так хорошо меня и запомнил. И вообще мне все это надоело, господа офицеры. Прошу вас, соедините меня с первой экспозитурой и лично с капитаном Секундой…

Молчание длилось секунд двадцать. Жандармы смотрели друг на друга. Тот, за спиной которого хоронился Стржалковский, обернулся к нему и сказал:

— Убирайся отсюда…

Один из жандармов вышел из комнаты, видимо решив позвонить капитану Секунде без свидетелей. Другой вынул из стола пачку папирос и протянул Сыроежкину.

В это время первый жандарм рассказывал по телефону о случившемся капитану Секунде.

— Да, он встретил его на улице совершенно случайно…

— Кто этот человек? — спросил Секунда.

— Некий пан Стржалковский… в прошлом наш агент… теперь так…

— Что значит так? — повысил голос Секунда. — Почему он перестал быть вашим агентом?

— Его поймали на спекуляции наркотиками, — ответил жандарм. До полной правды не хватало лишь того, что Стржалковский последнее время промышлял мелким воровством и его уже не раз доставляли за это в полицию.

— У меня к вам только один вопрос… — кипятился капитан Секунда. — Когда вы и ваша контора перестанете совать нам палки в колеса? Когда? — Капитан швырнул трубку, быстро надел шинель и, вскочив в первую попавшуюся извозчичью пролетку, помчался в полицию…

Вскоре он уже вместе с Сыроежкиным ехал обратно. И был отменно любезен — он уже посмотрел доставленный Сыроежкиным материал и обнаружил в нем очень важные для польской разведки документы.

— Боже мой, забудьте это недоразумение! — умолял капитан Секунда. — Мы с вами выпьем сейчас за то, чтобы все это забыть.

Но Сыроежкин ехать в ресторан отказался, сказал, что он должен немедленно возвращаться в Россию. Это его решение было правильным — он не имел права больше рисковать и должен был как можно скорее покинуть Польшу.

Докладная записка Л. Д. Шешени — Б. В. Савинкову

Доставлена за границу Г. С. Сыроежкиным

Глубокоуважаемый Борис Викторович!

Как Вам уже известно из моих прежних докладов, в Москве образовался так называемый московский комитет нашего союза, который ведет маленькую работу, будучи в то же время на поприще этой работы связан на обоюдных условиях с организацией «ЛД», куда более крупной, чем наша. Об «ЛД» я Вам ранее писал. В отношении «ЛД» мы ставим себе задачей приобрести «ЛД» или завязать с ней самый тесный контакт. Если эти два положения не будут решены, то мы считаем возможным даже влиться в «ЛД», где поставить себя как некоторую фракционную группку, дабы использовать возможности и средства «ЛД» для проведения в жизнь целей и идей нашего союза.

Должен указать, пока в «ЛД» было единогласие по тактике, то позиция ЛД-вцев была сильной. Обстановка, сложившиеся обстоятельства, характер сферы работы и т. п. — все это есть те, естественно, компромиссы, которые позволяют иногда выполнять на деле принципиальные решения, хотя они и бывают большинством изменены. [20]

Теперь о некоторых вопросах стратегии и тактики… Смерть Ленина, дискуссия в РКП, признание большевиков иностранцами, внутренние и внешние политич. эконом. положения большевиков создали у нас такую атмосферу, среди которой царят такие мнения (почти убеждения), что образовались две прямо противоположные одна другой группы, т. е. правая и левая, накописты и активисты, и все это в вопросе дальнейшей тактики и действий.

Я — среди левых. Мы, левые, мотивируем свою активную тактику тем, что внутренний раскол в РКП внес резкую разногласицу в верхи РКП, в ряды Красной Армии, вызвал большое возбуждение и раскол на разные лагеря среди партсостава и комсостава.

Признание Советской России иностранцами — показатель того, что у большевиков внутри России нет антибольшевистских политорганизаций, нет политических врагов, которые бы вели борьбу и смогли бы доказать иностранцам, что не вся Россия есть большевики, а есть и другая Россия, которая может столкнуть большевиков и прийти им на смену. Все это мы, активисты, ставили в основу своей тактики, как обстоятельства, которые нам диктуют выступления в ближайшее время. Активное выступление может нанести большевикам такой удар, от которого они или свалятся с своего Олимпа (Кремль), или будут медленно издыхать, а тут, конечно, надо только суметь их добить. Не так ли это, Б.В.? Результат зависит от Вашего мнения. Мое лично таково, как и остальных активистов: создавшееся положение действительно есть редкий и удобный случай для активного выступления, конечно, руководимого борцами за идеалы революции, популярными и известными среди масс народа, в то же время опытными и сумевшими бы справиться с поднятым русским народом, направив его в известный момент, который учесть может только опытный в руководстве революционер, в определенное русло политической жизни страны. Принимая это все как основу своего мнения, я считаю тактику левых своевременной и прошу Вас, Б.В., разрешить это положение, дав свое резюме.