Супружеские пары - читать онлайн книгу. Автор: Джон Апдайк cтр.№ 32

Явление «Эппл-Смит» началось с того, что Марсия обратила внимание на руки Фрэнка, хотя молва называла инициаторшей Джанет. Его руки не показались бы ей красивыми, если бы раньше не были слишком пухлыми. Почувствовав боль в желудке во время спада на рынке ценных бумаг в апреле-мае 1962 года, Фрэнк испугался язвы и сел на диету. Этот спад больше затронул Фрэнка (он только что получил повышение) с его акциями электронных и фармацевтических компаний, чем Гарольда. В ту весну и лето две пары сильно сблизились. У них вошло в привычку воскресными вечерами, после тенниса, лакомиться вместе жареными моллюсками или лангустами, которых привозили в пакете еще горячими из ресторана в Норт-Матере.

Как-то раз, сидя за мозаичным кофейным столиком Литтл-Смитов, Марсия оказалась загипнотизирована сильными пальцами Фрэнка и тем, как ловко он раскладывает по тарелкам луковые колечки. Благодаря диете его пальцы утратили былую пухлость и выглядели аристократически, особенно суставы и ногти. Вся его рука, от кончиков пальцев до сузившегося запястья, источала теперь силу. Подстригая розы, Фрэнк поцарапался о шипы, но Марсии эти царапины показались отметинами на руках творца-ваятеля. Подняв глаза, она убедилась, что былая мальчишеская припухлость его лица сменилась суровым обликом труженика с обветренными щеками и налитыми кровью глазами. Ныне это был настоящий мужчина, преодолевший немало преград. После этого открытия при каждом его движении у Марсии все замирало внутри. Она была женщиной, он вызывал у нее страх и волнение. Гости встали, чтобы уйти; Джанет, тогда на восьмом месяце беременности, покачнулась, и Фрэнк подал ей руку, чтобы поддержать. Марсия отнеслась к этому так, словно никогда не видела супругов вместе: она возмутилась, как будто у нее на глазах совершилась беззастенчивая кража.

В девичестве Бернхэм, Марсия была дочерью врача и внучкой епископа. Осознание ею мужской красоты Фрэнка Эпплби сначала привело к выражению ею бурной радости в обществе супругов Эпплби и к скуке в те выходные, когда они не встречались. Впрочем, она обычно звонила Джанет и организовывала либо короткую совместную выпивку, либо катание на катере Эпплби. Ее новое, собственническое отношение к Фрэнку трудно было отличить от прежней дружбы, хотя, танцуя с Фрэнком, она с трудом удерживалась, чтобы не броситься ему в объятия. Танцором он был никудышным, но Марсия позволяла ему оттаптывать ей ноги, сдавливать холодную ладонь, дышать перегаром ей в шею, отчего на голой коже оставалась испарина, как на стекле, когда на него подышит ребенок. Иногда она ревниво наблюдала, как ее собственный муж ловко вальсирует с Джанет или с Кэрол Константин, пока они с Фрэнком топчутся на одном месте. Гарольд был замечательным танцором, и иногда, намучавшись с Фрэнком, она побуждала мужа станцевать с ней, чтобы почувствовать желанную усталость. Зато в Гарольде не было твердости, присущей Фрэнку. Гарольд никогда не страдал, а только увертывался от ударов судьбы. В электричке, по дороге на службу и обратно, Гарольд читал биржевые сводки и Яна Флеминга, а Фрэнк Шекспира.

Но Марсия не знала, что сама была отчасти причиной его обращения к Шекспиру. Для Фрэнка биржевой кризис, бессонные ночи с болями в желудке, рождение второго ребенка и жена друга, строящая ему глазки, были частями одного целого — увертюры к средним годам — прелюдии смерти. Он реагировал на это по примеру своего отца, китаиста-любителя: погружался в прошлое, где царил мир.

Когда кругом метут бураны,

И онемел от кашля поп.

И красен нос у Марианы,

И птица прячется в сугроб…

Эти бураны и птицы казались древними вкраплениями в янтаре, но при этом шевелились…

Но я зайду к нему, когда он спит,

И громко крикну имя Мортимера.

Нет!

Я этим звукам выучу скворца

И дам ему, чтоб злить его, в подарок!

Созерцая подобные страсти, Фрэнк забывал про желудочные боли. Ему было нелегко поглощать печатный текст, он не мог сосредоточиться даже на паре строк Данте или Мильтона, терпеть не мог театр и романы. Один Шекспир приносил желанное успокоение.

— Вот у кого можно найти все ответы! — говорил он Марсии игривым тоном. О Шекспире он не разговаривал ни с кем, даже с Джанет — в первую очередь не с ней, потому что она относилась к его чтению, как к упорно бросаемому ей вызову, критике за то, что она не окончила колледж, а выскочила вместо этого за него замуж. — Тут все, на что мы можем надеяться. Между прочим, конец всегда печальный.

— Даже в комедиях?

— Комедии заканчиваются свадьбой, а Шекспир был несчастен в браке.

— Чувствую, — отвечала Марсия, женщина нервная, не любившая неопределенности, — ты намекаешь, что у нас все плохо кончится.

— У нас? У тебя и у меня?

Выходит, он совсем не имел в виду, что несчастен в браке, как Шекспир? Но она не могла остановиться.

— Если у нас что-нибудь получится.

— А у нас должно что-то получиться? Мне эта мысль нравится. Да. — Новое знание еще больше утяжелило его большую голову. — Но как же Гарольд и Джанет? Может, сначала посоветуемся с ними? Ничего не сделаем, а им скажем, что сделали.

Он был так бестактен и ироничен, что она приняла защитную стойку.

— Лучше забудь мои слова. Пытаться превратить дружбу в секс — типичная женская ошибка. Ты мне нужен исключительно как друг.

— Почему? У тебя есть подруга — Джанет. А меня лучше воспринимай сексуально. Как заманчиво звучит! Рынок до того просел, что секс теперь наилучшая сфера капиталовложений.

Они сидели после теннисной партии на летнем солнышке, прислонившись к бамперу «меркурия» Эпплби перед кирпичным домом Галлахеров, больше похожим на крепость. Мэтт выклянчил разрешение пользоваться соседским кортом. Гарольд выпивал в доме, Джанет не приехала — осталась нянчить малышку Кэтрин, названную в честь тетушки, которую Фрэнк запомнил почему-то как гору пыльного бархата, увешанную кроваво-красными гранатами.

Марсия долго смеялась, а потом сказала:

— Какой серьезный финансист!

— Представь себе. Джанет уже девять месяцев меня грызет. Давай хотя бы пообедаем на пару в Бостоне. Мне необходима передышка. Что скажешь насчет вторника?

— По вторникам мы возим на станцию соседей.

— Жаль. По средам я обедаю с Гарольдом в Гарвардском клубе. Он при этом только и делает, что нюхает еду Может, отменить клуб?

— Ни в коем случае! Гарольд терпеть не может, когда нарушается традиция. Попробую пригласить в четверг к Генриетте няньку. Только никаких недомолвок, Фрэнк: мы встретимся, чтобы просто поговорить.

— Конечно. Я расскажу тебе о людях, чьи головы свисают вниз.

— «Отелло»?

— Он самый.

— Слушай, Фрэнк, я на тебе зациклилась! Знаю, это звучит абсурдно, но я прошу тебя о помощи. Как друга.

— До секса или после?

— Посерьезнее, пожалуйста. Лично я серьезна, как никогда. Это борьба не на жизнь, а на смерть. Знаю, ты меня не любишь, я тебя, кажется, тоже не люблю, но мне необходимо выговориться Мне это так нужно, что.