Черная магнолия - читать онлайн книгу. Автор: Иван Любенко cтр.№ 37

— Но ведь он отказывается их возвращать.

— К сожалению, это так.

— А что же делать?

— Придется рассказать обо всем Мяличкину. Можно было бы, конечно, с его помощью нагрянуть к фотографу с обыском, но тогда мы спугнем иностранного агента, который тоже охотится за негативами Левицкого. Так что лучше всего приставить к Клязьмогорову филеров. А то ведь — чем черт не шутит! — мои жуткие предположения и впрямь могут оказаться пророческими. А обыск никуда не уйдет. — Клим Пантелеевич махнул свободному извозчику. — Не будем терять время — надобно срочно найти капитана.

Едва Ардашев покинул магазин Зембинского, как Клязьмогоров, прихватив зонт, поспешил на улицу. Времени не оставалось, и действовать предстояло незамедлительно. «Теперь, коли все выгорит, можно будет открыть собственное ателье и жить-поживать припеваючи до самой старости», — рассуждал фотограф. От этих мыслей, точно в предвкушении сладостной встречи с новой любовницей, его сердце стучало тревожным барабаном.

Амвросий легко нашел нужную улицу и прошел в дом. На двери под № 6 имелся механический звонок. Повернув его дважды по часовой стрелке, он замер. Послышались шаги. В дверном проеме, точно в картинной раме, возникло знакомое лицо.

— Это вы? — удивился постоялец. — Ну что ж, проходите.

Комната ничем не отличалась от той, которую снимал сам Амвросий Бенедиктович: кровать, два венских стула, небольшой письменный стол и шкаф. В общем, без излишеств.

— Помнится, вы хотели купить негативы полковника Левицкого. Ваше желание еще в силе?

— А вам срочно понадобились деньги?

Клязьмогоров промолчал.

— Ну хорошо. Я дам вам те же пятнадцать рублей, — он подошел к столу и выдвинул ящик.

— Я вижу, вы меня неправильно поняли, — холодно ответил фотограф. — Неделю назад вы приходили ко мне якобы по просьбе полковника и хотели получить негативы чертежей, которые он просил переснять накануне. Однако уже на следующий день господин Левицкий был убит. Я не знаю, причастны ли вы к его смерти или нет, — в этом будет разбираться полиция, если… — он помолчал несколько секунд, — если вы не захотите купить негативы за пять тысяч рублей.

— Сколько? — ахнул постоялец. — Пять тысяч? Да где же я возьму такие деньги? И потом, к негативам я имею самое косвенное отношение: один солидный человек предложил мне заработать. Он дал мне пятнадцать рублей и отправил к вам с тем, чтобы я купил пластины с чертежами полковника. За это он обещал мне солидное вознаграждение. Я и в полиции могу это подтвердить. Знаете что? — его глаза сверкнули холодным блеском. — А давайте найдем его и вместе потребуем десять тысяч рублей. Пять — мне, пять — вам. А?

— Позвольте, — опешил Амвросий, — а зачем же сейчас вы хотели их купить у меня?

— Чтобы перепродать ему! Я же говорю вам — давайте заработаем вместе. Я видел его на набережной. Он все еще в Ялте. И постоянно крутится в книжном магазине у Синани. Так что разузнать его адрес не составит большого труда. — Он потер ладонью лоб и спросил: — Негативы у вас?

— Я не настолько глуп, чтобы таскать их с собой, — надменно ответил Клязьмогоров.

— Верно-верно, — закивал головой хозяин. — А вы до которого часа сегодня открыты?

— До восьми.

— Отлично! — хлопнул в ладоши упитанный господин. — До этого времени я узнаю его адрес. Значит так, — он почесал затылок. — В восемь пятнадцать я буду у вас. Не забудьте приготовить пластины. Хорошо?

— Ладно, — неуверенно согласился фотограф.

— Вот и славно, вот и договорились, — выпроваживая гостя, приговаривал средних лет мужчина.

На улице шел проливной дождь. Покинув доходный дом, Клязьмогоров ощутил, как им овладело неясное чувство страха. Медленно, словно ртуть, оно заполнило тело, и стало трудно дышать. Он раскрыл зонт и вытащил из кармана часы. Стрелки показывали без четверти семь. До назначенного рандеву оставалось не так уж много времени.

Утро пятницы, тридцатого марта, началось для Ардашева с беспокойного стука в дверь. Незваным гостем оказался капитан Мяличкин. Офицер был взволнован. Из его рассказа следовало, что «хвост», о котором он договорился с Гвоздевичем накануне вечером, был послан к объекту только на следующий день. Почему исправник не выполнил его приказ, было непонятно. Сам Гвоздевич плел какую-то несусветную чушь, что, мол, он решил дать своим людям отдохнуть.

И потому, прибыв к художественному салону только утром, филеры стали ждать появления Клязьмогорова. Но фотоателье было закрыто. Прошел час. Постепенно у дверей начали собираться отдыхающие: одни пришли фотографироваться, другие — получить снимки. Прождали еще полчаса — объект не появлялся. «Топтуны», почувствовав неладное, вызвали городового — благо полицейское управление находилось рядом. Уличный страж порядка немедля отправился на поиски кассира Глаголева, жившего аж в Воронцовской слободке. Его заплаканная жена сообщила, что муж домой не возвращался. В квартире Клязьмогорова дверь тоже оказалась заперта. Тогда кто-то вспомнил о хозяине художественного салона — господине Зембинском. С минуты на минуту он должен был появиться.

Капитан, предчувствуя неладное, попросил присяжного поверенного отправиться вместе с ним. Заручившись согласием, он остался ждать внизу. Ардашев тут же разбудил Нижегородцева.

Через четверть часа приятели уже спускались по гостиничной лестнице. Мяличкин и Берг нервно курили у автомобиля. Завидев доктора и адвоката, ротмистр завел мотор. До художественного салона, располагавшегося на Пушкинском бульваре, они доехали быстро.

У одноэтажного здания стояло несколько пустых полицейских пролеток и толпились любопытные. Зембинский — седой старик — еще не отошел от шока и был бледен как полотно. Увиденное потрясло его настолько, что он то и дело сморкался в платок, промакивая глаза, и тихо молился. Было заметно, что он с трудом держит себя в руках.

Внутри фотостудии собрались все судебно-полицейские власти Ялты: следователь Лепищинский, исправник Гвоздевич и даже прокурор. Судебный врач Симбирцев и уже знакомый седовласый эксперт в очках молча делали свою работу. Полицейский фотограф щелкал собственной камерой. В той самой студии, где еще недавно Ардашев и Нижегородцев фотографировались на память, их взору предстала жуткая картина.

Клязьмогоров сидел в кресле для клиентов. Руки несчастного были накрепко привязаны к подлокотникам, а ноги приторочены к массивным ножкам. Искусанные до крови губы посинели. Голова упала набок. Там, где должен находиться нос, зияли два отверстия. Отрезанное ухо лежало на левом колене; на правом — кусок носа. Светлая сорочка и муаровый галстук насквозь пропитались кровью.

Труп кассира Глаголева с перерезанным горлом находился почти у самого порога. Ему, по всей видимости, «повезло» — старика убили сразу, и он умер почти без мучений.