Где валяются поцелуи - читать онлайн книгу. Автор: Ринат Валиуллин cтр.№ 35

— Да, женщина может простить, но только после того, как ей удастся отомстить, — добавила женской логики Фортуна. — Идеальная красота, волнующие запахи, поиски внимания — все это и есть ее месть.

— Как бы они ни душились, от женщин всегда пахнет любовью, — прокомментировал Роберто даму, которая прошелестела рядом с их столиком.

— Хорошо тебе, Роберто, каждая тебя способна вдохновить, — налил ему вина Павел.

— Здесь вступает в силу третий закон любви: если тебе не понравилась женщина, будь мужчиной: значит, ты не в ее вкусе.

— Разве у тебя не случалось на съемочной площадке актрисы, которая не вдохновляла? — откинула назад волосы Фортуна.

— «Случайная актриса» звучит как случайный секс. Всяко бывало. Если женщина не вдохновляет, значит, она дышит в другую сторону. И надо заставить ее потерять голову или закрутить так, чтобы она научилась вдохновляться от меня. Самолюбия в кино недостаточно.

— Вот почему иногда любовь на экране выглядит натуральнее, чем в жизни. Правда, часто все портят искусственно снятые постельные сцены. В жизни все несколько иначе.

— Да, это так. Если в жизни мы можем позволить себе в отдельно взятых отношениях скатиться к порнографии и утром проснуться, как ни в чем не бывало, то в кино интимные сцены выходят за рамки личного. Можно вообще их опустить, создать иллюзию того, что это происходит где-то за кадром, либо ограничиться эротикой. Главное в этот момент, для меня как для режиссера, не уйти в порнуху, в пошлость — а эта грань очень тонка.

— В моем пуританском мозгу между ними стена, — разглядывала на дне бокала капельки вина Фортуна.

— Сейчас постараюсь объяснить наглядно.

— Наглядно? — оживилась она.

— Однажды… еще до того, как я надел эти очки, — он поправил оправу, — я, сидя в одном кафе, наблюдал за девушкой, когда она ела вишневый пирог. Красная сладкая сочная мякоть, которую она изящно ловила ловким розовым язычком, стекала по ее длинным пальцам. «Эротика», — подумал я. Пока она не достала зубочистку и не начала яростно выковыривать что-то из коренного зуба. «Пошлость», — отозвалось у меня в голове. Наконец, девушка вытащила изо рта то, что мешало ей жить, размазала пальцами и слизнула. «Порнография», — вырвалось из меня.

— А каково актерам играть в постельных сценах?

— А каково в жизни играть постельные сцены? Примерно то же самое. Неужели не приходилось?

— Да, но это игра с родным человеком, — защищалась Фортуна.

— С родным еще сложнее, более того, она обоих ведет к поражению. Есть оргазмы, но нет удовлетворения, счастья.

— Мне для счастья вообще никто не нужен, чем больше я живу с кем-то, тем сильнее это понимаю.

— Сильная женщина. Но честнее было бы сказать, что не с тем живешь. Женщине никак нельзя без любви, а мужчине без женщины. Кто ей еще подскажет, что она любимая, кто ему — что делать после оргазма.

— В конце концов, можно любить себя и тоже быть любимой, — не сдавалась Фортуна. — Я давно для себя решила: хочешь быть любимой? Нет ничего проще: «не любезничай, не влюбляйся, не люби».

— Ты серьезно? — удивился Павел.

— Вполне. К примеру, почему люди, которые любят только себя, порой выглядят гораздо счастливее тех, что любят других.

— Себе легче прощать, — не задумываясь, ответил Павел.

— Именно этим мы и занимаемся, когда нам больно, — наблюдала за танцующими парами в глубине ресторана Фортуна.

— Давай тогда конкретней, что делает женщина, когда ей больно? — пытался найти истину Павел.

— Терпит.

— А мужчина?

— Терпеливо ждет, когда ей это начнет нравиться, — заткнул возникнувшее молчание Роберто.

— Разве измена может кому-нибудь понравиться?

— Ты сразу начала с тяжелой артиллерии, Фортуна.

— Просто о наболевшем.

— Подозреваешь мужа?

— Нет, все время прощаю. Мне легче прощать, чем подозревать. Я знаю достаточно неверных жен и мужей, которые вполне счастливы в своих семьях. Все изменяют одинаково: и мужчины, и женщины. И неизвестно, кому из них это нужнее, а кому и вовсе жизненно необходимо. В конечном итоге, кого-то милуют и уходят, других же ждет настоящее наказание, сущий ад, с ними остаются.

— Значит, это для него худшая пытка. Надеюсь, он вас за это не осуждает, — улыбнулся режиссер.

— Никто не вправе никого осуждать, даже если это приносит удовольствие. У меня совсем недавно появилась навязчивая идея завести себе любовника.

— Ни в коем случае. Самая большая трагедия любви — стать любовницей.

— Нет, не подумайте, я не злопамятна, но отомстить всегда приятно.

— Здесь вступает в силу четвертое правило любви: если вы не получаете удовольствия от женщины, возможно, его за вас получает кто-то другой.

— Это ты о чем, Роберто? — спросила Фортуна, поправив прическу.

— Я говорю, что задача жены — гнать от мужа всех случайных баб.

— А то они слетаются, как мухи на… — осеклась Фортуна.

— На что?

— Вот хотела сказать на мед, а подумала про дерьмо. Будто вляпалась. Какая все-таки сложная штука жизнь.

— Не проще пареной репы, — достал Павел сигарету и прикурил.

— Это если не связываться с теми, кто тебе ее парит.

— Да, жизнь женщины похожа на жестокий бой. Сердца бьются, словно посуда, мечты разбиваются в кровь, не бьются только козырные тузы, которые, как правило, уже на руках, — посмотрел Павел на Роберто.

— А козырные дамы? — почувствовал запах табака Роберто, и ему тоже захотелось затянуться.

— Те отбиваются от назойливых поклонников, — выронила из своих губ Фортуна и игриво взглянула на Павла.

— Друзья, я отойду ненадолго, — зашевелился за столом Павел.

— Ты что, обиделся, Павел? — всполошилась Фортуна.

— На что?

— На поклонников.

— Нет, ты же про итальянца?

— В общем да. А то я испугалась, что ты пропадешь, как вчера.

— Пятое правило любви: никогда не думайте о себе плохо, вы лишаете пищи остальных, — добавил соуса в разговор Роберто.

— Да нет, я по нужде, — встал из-за стола Павел.

— Тогда оставь мне сигарету, — попросил Роберто.

Павел вложил в руку Роберто свою прикуренную сигарету и оставил его с Фортуной наедине.

* * *

Лучана встала по обыкновению рано, накинула на себя халат. «Зачем я так рано поднялась? Еще лежать бы и нежиться в хлопковых поцелуях сна». Поставила нагревать воду. Немая жажда внутри пересушила чувства. «Какое безнадежное занятие любить кого-то», — подумала она. Лицо ее покрылось ожиданием. «Сколько может ждать любовь, когда уже кипит внутри, как у этого чайника, и легкий пар желаний тянется на выход? Почему-то стыдно говорить об этом вслух: „женщине охота, охота мужчину“».