Где валяются поцелуи - читать онлайн книгу. Автор: Ринат Валиуллин cтр.№ 20

— То, что ты одинока, только подчеркивает, что не можешь кого-то забыть.

— То, что в прошлом, — второстепенно, — затушила она окурок в пепельнице.

— По прошествии времени все становится второстепенным.

— Постепенно оно и стало фоном моей жизни.

— Что же тогда является главным? — снова отдался я белоснежному пейзажу.

— Я могла бы тебя накормить тривиальным: муж, семья, дети, что, несомненно, важно, но всякую женщину больше волнует, как бы не состариться раньше времени.

В этот момент у Мэри заистерил телефон, она извинилась и ответила на звонок. По ее интонации я понял, что звонила какая-то подруга. Пока она разговаривала, я повторно поздоровался с холодильником, в надежде найти в нем что-нибудь привлекательное. Достал пару яиц, нашел в шкафу сковороду и поставил на плиту.

— Как его звали? — спрашивала Мэри, одобрительно качая головой. — Какое сексуальное имя, — ответила она и, отведя трубку от губ, спросила меня:

— Это минут на двадцать. Ты не заскучаешь без меня?

— Очень, — искал я масло, чтобы смазать сковороду.

Она кивнула и включила громкую связь.

— Подумаешь, не звонит. Не принимай близко к сердцу.

— Поздно: уже приняла ближе некуда. Любовь, как марихуана, — дыхнул в кухню травой голос из трубки.

— Влюбилась?

— Нет, хочется попробовать, но боюсь подсесть.

— Везет же тебе, я не могу позволить себе такой роскоши: переспать с первым встречным, — отвернулась от меня к окну Мэри, пряча эту ложь.

— Не можешь позволить себе — позволь ему.

— У него то же самое. Он тоже не может себе позволить.

— Тяжелый случай.

— И не говори. Вина хочешь? — попыталась Мэри увести разговор в другое русло, взяв в руки закупоренную бутылку, стоявшую на подоконнике, как это обычно бывает, когда одна рука занята телефоном, а вторая из зависти тоже хочет внимания и не знает, чем занять себя.

— Нет, вина не хочу, после него тянет спать, — ответил нам высокий дрожащий голос.

— А в чем проблема?

— Не с кем.

— А как же этот, как его? Педро?

— Исчез.

— Ты забыла! Чтобы держать мужчину на коротком поводке, женщина ни в коем случае не должна подавать виду, что без ума от него.

— Я и не подавала.

— Ты уверена?

— Разве что кофе в постель.

— Понятно. Только давай вырежем постельную сцену из нашего разговора, — взглянула на меня с кокетством Мэри.

— Хорошо. Он накрыл меня теплым морским закатом. Я барахталась в его объятиях, пока он въедался губами в мою кожу. Но оказывается, и Педро бывают одноразовые. Теперь вот сижу в номере и думаю: выплюнуть столько красивых слов ради одной только ночи. Чувствую себя разбитой шлюпкой, брошенной на берегу моря.

— Шлюхой? — переспросила Мэри подругу.

— Шлюпкой.

— Извини, плохо слышно. Да пошли ты его.

— Я послала, так он, мерзавец, сердце мое прихватил.

— Ну что я могу тебе сказать? Педро твой — типичный ловелас. Чего же ты ждала?

— От него?

— Нет, в смысле надо было первой распрощаться. Ладно, забей, сегодня же Новый год. Расскажи, где отметила?

— Не помню, помню, что было много мужчин.

— Ну! Как ты себя чувствовала среди мужчин?

— Как в ателье у портного, где каждый снимает свои мерки, но не каждый готов сшить свадебное платье. В общем, я разочарована…

— Перестань! Разочарование — это всего лишь проявление эгоизма: когда ты долго была кем-то очарована, а тобою — так и не захотели.

— Просто очень обидно, кругом все как назло замуж выходят.

— Кто все? — переложила Мэри трубку в другую руку.

— Сестра моя младшая.

— Барбара? И что она?

— Думает еще: быт или не быт.

— Какая правильная постановка вопроса! У нее, в отличие от нас, еще есть время подумать, — ответила, улыбнувшись мне, Мэри и больше не беспокоила мой слух женской болтовней. Я продолжил с яйцами, которые уже раздраженно целовались с тефлоном. После того как Мэри отключила громкую связь, я слышал лишь отдельные реплики: «влюбись для начала в себя…», «придет не только Педро…», «он не сможет пропустить этот спектакль». Только я выложил глазунью на тарелку и поставил на стол, как Мэри закончила треп.

— Кристина. У меня нет подруги лучше, — положила телефон на подоконник Мэри.

— А разве подруги могут быть лучше?

— Лучше меня нет, конечно, — ухмыльнулась она. — Она хорошая, но как-то все не везет, странные вещи происходят в ее жизни. В прошлом году она собиралась покончить с собой.

— И что ее остановило? — цинично поинтересовался я.

— Только Кристина распахнула окно, взобралась на подоконник, глянула вниз на маленькие машинки, которые спешили с одинаковой скоростью и в ту, и в другую сторону, на дрейфующее многоточие людей, как голова ее закружилась, она вскрикнула. Однако не страх высоты был причиной ее крика, а иголки кактуса, которые впились в ногу. От внезапной боли она пришла в себя и посмотрела на ногу. Вцепившись зубами, на ноге висел кактус, будто хотел ее удержать.

— Вот, а говорила, что никто ее не любит.

— Ей вдруг стало больно и жалко себя, но еще больше кактус, за которым кроме нее некому будет ухаживать.

— Так какой ей нужен мужчина? — спросил я.

— Чтобы всю жизнь носил на руках. Или поднимал иногда, хотя бы настроение, — затянулась новой сигаретой Мэри.

— А тебе?

— Могущественный, — выдохнула она в сторону дым.

— А как же вечная любовь?

— Для меня любовь — это то, что находится между «я тебя люблю» и «я тебя ненавижу». Разве между любовью и вечностью есть какая-то другая связь?

— Если женщина тебя разлюбила, то это навсегда.

Трель смс-ки из моего телефона оборвала уже висевшую на губах Мэри ответную фразу. Я вскрыл конверт: «Знаешь, как я себя чувствую без тебя, без моего любимого человечка?»

Пальцы вперед моих мыслей написали: «Как?» Левое полушарие ждало нового письма, а правое все еще хотело услышать ответ от девушки, которая зависла молча у окна. Оно знало, что нельзя бросать девушек, даже если нет желания положить.

«Бесчеловечно», — поступила новая смс-ка.

«Какая дешевая наживка, но как приятно на нее клевать», — подумал я про себя.

— Прямо в сердце? — посмотрела на меня внимательно Мэри, будто уже знала текст письма.