Черный полдень - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Вестерфельд cтр.№ 55

Все на мгновение умолкли, даже Мелисса, похоже, слегка испугалась этого нового голоса Рекса. Джонатан услышал, как наверху что-то заскрипело. Значит, Мадлен все-таки дома. Но почему она прячется в мансарде?

Он посмотрел на Мелиссу, гадая, что могло произойти между ними тремя накануне ночью.

Десс нарушила молчание, шумно вздохнув.

— Рекс, духи и привидения тут ни при чем, это все вопрос чисел. Одиннадцатый месяц плюс единица. Получаем двенадцать. Вот и все.

Джонатан нахмурился. Когда они жили в Филадельфии, мать всегда водила его в церковь в канун Дня всех святых. Даже от католического варианта Самайна ему становилось не по себе.

— Ладно, Рекс, — сказал он, — валяй, расскажи нам, что представлял собой Самайн в те времена, когда он еще не превратился в Хэллоуин со всеми его маскарадами.

— Ну, вы не поверите, но люди и тогда наряжались, — сказал Рекс. — Только самым важным моментом, главным ритуалом было возжигание костров. Люди сжигали все, что могли, даже кости забитого домашнего скота, надеясь хоть ненадолго отогнать ночь. Конечно, они знали, что зима все равно придет рано или поздно. Самайн — это когда приходится смотреть в глаза надвигающейся тьме.

— Получается что-то вроде поздравительной открытки наоборот: «Надеюсь, вы и ваши родные хорошо встретят наступление тьмы!»

— Согласен, — кивнул Рекс. — С виду не похоже на подходящий повод для праздника. Но на самом деле у них были причины радоваться приходу тьмы.

— Вот-вот, я и говорю, — пробормотала Десс, — чисто готская фишка.

— Короче говоря, на протяжении всей известной истории люди праздновали наступление зимы, — продолжил Рекс. — Но почему? Подумайте. Ведь в древности зима была по-настоящему трудным временем.

— Потому что есть было нечего и все голодали? — спросил Джонатан.

По лицу Рекса пробежало некое подобие улыбки.

— Все, кроме темняков. Помните, до того как был создан тайный час, темняки охотились по ночам? Зимой ночи становятся все длиннее и длиннее. Поэтому вообще-то изначально костры были совсем не символическими — они нужны были, чтобы как можно дольше не подпускать хищников…

Восторженное выражение, появившееся на лице Рекса, заставило Джонатана содрогнуться; веки Рекса трепетали, как будто воспоминания темняка действовали на него как наркотик. Джессика нашла под столом руку Джонатана и сжала ее.

Акробат кашлянул.

— Хорошо, Рекс, я сдаюсь. Не могу придумать, чему здесь могли радоваться нормальные люди. Вроде все плохо…

— Да. Но в один из дней Самайна, давным-давно, все разом изменилось. С тех пор темняки больше не показывались, даже когда костры угасали. Они ушли в полуночный час. Поэтому и смысл костров изменился. Они перестали быть способом защититься, выжить и сделались просто частью праздника. Хэллоуин — это празднование очередной годовщины возникновения тайного часа, когда люди дня стали конечным звеном пищевой цепочки.

Десс выпрямилась.

— Ха! Возможно, во всей этой истории есть смысл. Я хочу сказать, если темняки действительно некогда исчезли именно тридцать первого октября, тогда понятно, почему этот день получается таким благоприятным по старому календарю. Это день, когда люди наконец навсегда освободились от темняков.

— Не навсегда, — сказал Рекс.

— Ох, верно… — Десс тут же растеряла весь задор. — Первое ноября, похоже, может стать праздником темняков отныне и навеки…

Рекс кивнул.

— Они собираются снова изменить пищевую цепочку. Но есть и хорошая новость: их долгая полночь не может длиться вечно, ее срок — всего двадцать пять часов, то есть одни-единственные сутки по старой системе.

Джонатан понимал, что ему следовало бы испытать облегчение, но вместо этого он почувствовал укол разочарования — глубоко-глубоко внутри.

— Хорошо, Рекс, — снова заговорила Десс. — А плохие новости в чем состоят?

— Долгая полночь будет наступать в каждый Хэллоуин, и разрыв времени будет с каждым разом расширяться. То есть с нынешнего праздника и впредь люди — деликатес на столе хищника.

Разочарование Джонатана слегка поутихло. Целые сутки каждый год!

— Ну и что мы можем тут поделать? — спросила Джессика. — Ты разве не об этом говорил с темняками? Хотел найти какой-то способ остановить Самайн?

Рекс некоторое время молчал, его лицо странным образом застыло. Джессика посмотрела на Джонатана, тот в ответ лишь пожал плечами. В самой глубине души он боялся, что у провидца уже есть какой-то план, нечто такое, что позволит загнать джина тайного часа назад в бутылку. Конечно, это вообще-то было бы хорошо, потому что спасло бы тысячи жизней…

Но это значило бы также, что Джонатану никогда не придется летать больше часа в сутки…

Наконец Рекс заговорил.

— Мы попытаемся остановить это, сделать все, что можем. Когда все начнется, мы соберем людей и объясним, как им постоять за себя.

— Вот как, Рекс? — сказала Джессика. — А как насчет того, чтобы хранить тайну синего времени?

— Мы больше не сможем этого делать. После долгой полуночи мы будем просто не в состоянии. — Он уставился в стол. — А после того, что мы увидели в памяти Мадлен прошлой ночью, я точно не хочу, чтобы мы, полуночники, и дальше держались в тени.

Все надолго замолчали, осваиваясь с мыслью, что синее время больше не будет великим секретом.

Джонатан снова удивился тому, что старая телепатка так и не присоединилась к ним. Но, похоже, в данный момент были вопросы и поважнее.

— И как же мы сможем организовать целый город за одну ночь?

Рекс покачал головой.

— Я пока не знаю. — Он посмотрел на Джессику. — Но ты ведь помнишь, как Энджи говорила: Самайн имеет какое-то отношение к огнетворению?

— Да, — кивнула Джессика. — Такое трудно было бы забыть.

— Хорошо, у меня есть несколько соображений насчет того, как работает тот разрыв. И эти идеи связаны с тобой. Но нам необходимо провести несколько экспериментов. Я хочу, чтобы мы все встретились в Дженксе завтра утром. В половине седьмого.

Десс фыркнула.

— Притормози, Рекс. В половине седьмого утра?! Через шесть с половиной часов?

— Да уж, действительно… — пробормотал Джонатан.

Рекс встал и вдруг оказался невероятно высоким — казалось, он вытянулся чуть ли не под потолок. Лицо его тоже изменилось, глаза сделались огромными, глубоко посаженными, волчьими — и сверкнули лиловым огнем. Руки тяжело упали на стол, пальцы согнулись, как когти, и медленно, угрожающе царапнули дерево.

Джонатан судорожно сглотнул, напуганный преображением следопыта.