На прощанье я скажу - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Троппер cтр.№ 40

— Эй, Сильвер! Какого черта?

Еще не открыв глаз, он удивляется, до чего часто он слышит это от людей в свой адрес. Какого черта? Ощущение, будто эти два слова сопровождают его всю сознательную жизнь. Надо написать их на его могиле, думается ему, подходящая эпитафия жизни, которая с большинства точек зрения была абсолютно бессмысленной.

Дрю Сильвер

1969–2013

Какого черта?

Ага. Этим, в общем-то, все и сказано.

— Что сказано? Что ты там бормочешь?

Он открывает глаза и видит перед собой Джека и Оливера в плавках. Они заслоняют ему солнце.

— Ничего, — отвечает он.

— Ты весь взмок, — замечает Оливер. — Ты что, прямо здесь спал?

Он чувствует, что одежда на нем влажная, и его пробирает дрожь. Он смутно припоминает, как стоял у края бассейна поздно ночью, исполненный мрачных одиноких мыслей, но вот того, как прыгнул в воду или как вылезал из нее — не помнит. Очевидно, он проделал и то, и другое.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — озабоченно спрашивает Джек.

— Тяжелая ночка, — отвечает он. Челюсти трясутся, зубы стучат.

— Надо снять с него эти шмотки, — говорит Оливер. Он наклоняется и принимается расстегивать на Сильвере рубашку.

— Что, прямо здесь? — вопрошает Джек.

— Возьми его ремень, — командует Оливер.

Сильвер опускает взгляд, покуда двое мужчин раздевают его. На нем все те же темные штаны и рубашка, которые он надел на ужин к родителям. На нем один лоуфер. Он помнит, как застегивал рубашку, которую теперь стягивает с него Оливер, как смотрелся в зеркало. Это было меньше двенадцати часов назад. А кажется, прошли годы. Столько всего может пойти не так за двенадцать часов.

— Ты только погляди! — восклицает Джек, вытаскивая из кармана штанов мобильный. — Ты искупал свой телефон.

— Ему надо в горячую ванну, — говорит Оливер.

Джек с Оливером помогают ему подняться и ведут полуголого к джакузи. Его бьет озноб, без посторонней помощи он на ногах не держится. Вода такая горячая, что на секунду ошпаривает, но стоит попривыкнуть, как тепло начинает проникать в мышцы и кости, и его наконец отпускает. Джек с Оливером снимают рубашки и устраиваются в ванной по бокам от него.

— Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, — выдает Джек.

Сильвер слабо улыбается.

— Тебе лучше? — спрашивает Оливер.

— Процесс идет.

— Здесь что-то есть! — встревоженно говорит Джек. Он скрывается в пене пузырей и выныривает с лоуфером Сильвера. — Твой?

— Ага.

Джек отшвыривает его назад.

— Так что, черт подери, с тобой случилось?

Сильвер качает головой. Ему худо от одной мысли, что нужно рассказать о прошлом вечере. Он только хочет сидеть здесь и растворяться в горячей в воде, покуда от него ничего не останется. Он закрывает глаза и видит Дениз, обнаженную, смотрящую на него с желанием. Как что-то подобное может произойти и испариться так дьявольски быстро? И почему всякая дрянь не испаряется с такой же скоростью? Какого… черта?

— Вот дерьмо, — произносит Джек.

— Что такое?

Он показывает пальцем.

— Это Гребаные Куперы.

Гребаные Куперы: Дана и Шон Куперы и их отпрыск Тайлер. Вследствие целой цепочки событий и недоразумений, которые никто никогда не был в состоянии до конца уяснить, Дана и Шон сочли «Версаль» идеальным местом для первых шагов их молодой семьи. Дана красива характерной для Среднего Запада красотой — блондинка, жизнерадостная, лицо вечно озарено расслабленной улыбкой. У Шона ни намека на лысину и атлетическое телосложение. А Тайлер — ну, он выглядит как Тайлер. Дана и Шон, разговаривая, смотрят друг на друга, а когда они лежат у бассейна и наблюдают за играющим Тайлером, ее рука непременно покоится на его, и они здесь — совершенный курьез, шоу уродов — они так непринужденно и естественно влюблены друг в друга, что это почти оскорбительно. Гребаные Куперы.

Дана ведет Тайлера купаться, и он радостно плещется в бассейне. Шон стягивает рубашку, являя на зависть всем рельефно накачанный пресс, и начинает снимать их на айфон.

— Доброе утро, ребята, — говорит он, проходя мимо джакузи.

— Доброе утро, — отвечает Оливер.

— Пошел ты, — едва слышно произносит Джек, но без души.

Трудно ненавидеть этих Гребаных Куперов, отчего ненавидишь их, конечно, еще больше. Гребаные Куперы — это ноготь, который цепляет и сковыривает каждую подсохшую болячку каждого обитателя «Версаля».

— Однажды, — говорит Джек, — однажды она трахнет своего тренера или курьера из службы доставки либо он трахнет кого-нибудь, ее лучшую подругу, а может, сестру Или ударит ее, или проиграет все их сбережения, или станет алкоголиком, или их сынок превратится в маленького садиста, топящего котят в ванной…

На этом Сильвер отключается. Он смотрит, как Шон залезает в воду, видит, как Дана улыбается ему, откидывается ему на грудь, когда они любуются плывущим сыном. С болезненной ясностью он вспоминает, каково это — быть молодым и влюбленным, и когда еще столько всего впереди. Он бы тоже их возненавидел, если бы не так чертовски устал.

Когда он поднимается к себе, уже сильно за полдень. Он заснул прямо на солнце, и теперь лоб горит от ожога. Он заходит на кухню и видит Дениз, которая сидит за столом и задумчиво пьет диетическую колу. Джинсы и черная футболка делают ее лет на десять моложе. Она второй раз в его квартире, прошлой ночью был первый, и ее присутствие приводит его в полное замешательство. Вчерашнее чувство стыда и незащищенности было смягчено темнотой и их общей наготой. Но теперь светит солнце, и они оба одеты, и хотя известно, что он не большой умелец считывать сигналы, Сильвер уверен, что сегодня до раздевания не дойдет.

Он ее потерял, он это понимает. Вообще-то он понял это прошлой ночью. Видел ее лицо в момент, когда уходил Рич, и понял, что по каким бы безумным причинам она ни переспала с ним, это была не любовь — по крайней мере не любовь, подразумевающая хоть что-то практическое. Он думает о Дениз и Кейси, ему горько и тоскливо, потому что несправедливо, что ему выпадает терять одних и тех же людей снова и снова.

Дениз поворачивается к нему, у нее усталый вид, глаза красные и чуть припухшие.

— У тебя дверь не заперта, — говорит она.

— Я потерял ключи.

Дениз кивает.

— Ну разумеется. Полагаю, она здесь сегодня не ночевала.

Он не знает наверняка. Озирается и пожимает плечами.

— Кажется, нет.

— Она не пришла домой.

— Она осталась у Локвудов?