Город святых и безумцев - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Вандермеер cтр.№ 21

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Город святых и безумцев | Автор книги - Джефф Вандермеер

Cтраница 21
читать онлайн книги бесплатно

Его женщина, женщина его мечты смотрела в опаленную красно-черную даль, на другую сторону улицы или даже на скрытую за ней реку Моль. Подходя к ней, он подумал, что заметил слабое подрагивание (может, приподнялась рука?), но ее уже не интересовал ближний план, только дальний, такая перспектива, в которой утрачивало значение любое движение. Перспектива Дворака, чьим телом завладела карта. Перспектива Кэдимона, не позволившая священнику сжалиться над бывшим учеником.

— Любимая, — позвал Дарден и, обходя, чтобы взглянуть на ее лицо в профиль, повторил снова: — Любимая.

Ее тело было прикрыто белой простыней, но лицо — о, лицо!.. Брови у нее были тонкие и темные, глаза — как два голубых огонька, нос — маленький и незаметный, кожа белая, белая, белая, но с намеком на краски, которые притянули его взгляд к изгибу изящного рта, к капле пота над верхней губой, к тонким волоскам, предназначенным обманывать и соблазнять. Как льнет к ее телу простыня, отчего оно словно изгибается… Как лежат на подлокотниках руки — так естественно, без тени манерности… Быть может, она… неужели она… еще жива?

Дарден дернул за белую простыню… и закричал, потому что на кресле стоял прислоненный к спинке торс, лежали отрубленные руки и ноги, голова балансировала на торсе, но с членов не капали ни кровь, ни другие драгоценные жидкости. Все было сухим, гладким и совершенным, будто никогда не составляло единого тела. Так оно и было. С головы до ног возлюбленная Дардена была автоматом, манекеном, обманом. «„Хоэгботтон и Сыновья“ специализируются на всевозможных окситанских подделках…»

Рот Дардена открылся, но с губ не сорвалось ни звука. Теперь он видел стеклянистый отблеск в ее чертах, хрупкость создания из папье-маше и металла, фарфора и глины, смешанных и выкованных, выдутых и ошкуренных, отполированных и подкрашенных под обычную женщину. Шедевр искусства механиков и часовщиков, ведь из сочленений автомата свисали разорванные нити, а на них покачивались шарниры и шестеренки. Глупец. Трижды глупец.

Дрожа всем телом, Дарден обошел женщину кругом, его рука сама потянулась погладить изгиб скулы и отдернулась прежде, чем пальцы коснулись фарфоровой кожи. В нем билась лихорадка джунглей, опадая и вновь взмывая крещендо. Еще два круга, и снова пальцы против воли потянулись к ней, чтобы коснуться щеки. Холодная. Такая холодная. Такая чудовищно холодная в сравнении с теплом его тела. Холодная в своей красе, невзирая на бушующие за окном жар и костры. Мертвая. Не живая. И никогда не была живой.

И когда он коснулся ее, поглядел на отрубленные конечности, на то, как они когда-то сопрягались друг с другом, что-то маленькое, но самое главное надломилось. В нем самом что-то сломалось, сломалось так, что уже ни за что не починить. Теперь он внутренним взором увидел Нипенту во всей ее тьме и изяществе. Теперь он смог разглядеть в ней человека, а не идею. Теперь он смог созерцать ее наготу, вспомнить, какой она была под ним — гладкой, влажной и теплой, — как никогда не шевелилась, когда он занимался с ней любовью. Когда он брал ее против воли. Если он когда-то и утратил веру, то именно тогда, потерявшись в объятиях женщины, равнодушной к нему, равнодушной к миру. На мгновение у него перед глазами возникла маленькая рука, отрубленная, серая кисть, и он снова увидел мачете в своей руке. Ее отрубленная кисть. Клинок в его руке. Вернулся в горящую миссию, отрезанный от своей памяти, отрезанный от своей веры, отрезанный от своего разума лихорадкой. Ее отрубленная серая кисть — в одной руке, мачете — в другой.

Дарден выронил мачете, и нож со стуком упал к ногами автомата.

Снедаемый лихорадкой, он выполз из джунглей, единственный уцелевший изо всей экспедиции, лишь чтобы узнать, что люди, которых он пришел обратить, напали на миссию и сожгли ее дотла… Он лишился чувств, а когда пришел в себя, то держал отрубленную руку, а рядом лежала нагая, мертвая Нипента. Предательство.

Стоило ему сделать вдох, и треснувшая душа распалась на части. Он больше не мог сдерживаться и зарыдал у ног автомата. Когда он прижал ее к себе, шаткое равновесие рухнуло, и во все стороны полетели куски куклы, а голова уставилась на него с пола.

— Я убил ее правда убил не убивал не собирался убивать собирался я не хотел она заставила меня я ей позволил хотел ее не мог собирался не мог собираться но сделал не знаю сделал ли это… Я не помню!!!

Соскользнув на пол, Дарден долго лежал, обессиленно хватая ртом воздух. Его губы растянулись, прилипли к зубам, которые вдруг показались чужими. Он радовался боли, которую причиняли занозы, вонзавшиеся в его тело из половиц. Ему казалось, он внутри безразличен и пуст, так устал, в таком отчаянии, что даже не знает, сможет ли когда-нибудь снова подняться.

Но по прошествии времени он заглянул в глаза женщины, и его лицо расплылось в мрачной улыбке. Ему показалось, он слышит голос матери на фоне барабанящего по крыше дождя. Ему показалось, он слышит, как отец читает ему вслух про приключения Жюльеты и Жюстины. Став на колени подле головы, он погладил щеку. Лег рядом с ней и стал любоваться ее чертами.

Он услышал, как говорит:

— Люблю тебя.

Он все еще ее любит. Этого нельзя отрицать. Просто невозможно. Такая любовь длится минуту или день, час или месяц, на мгновение она показалась ему столь же вечной, как луна или звезды, и столь же холодной.

Не важно, что она разбита, не важно, что она ненастоящая, ведь теперь он осознал: в ней его спасение. Ведь влюбился он в то, что увидел в окне третьего этажа, и разве увиденное изменило свою суть? Разве сейчас она не подходит ему больше, чем будь она реальной со всеми мелкими корыстями, потребностями и неловкостями, из которых рождается разочарование? Он выдумал для этой женщины ее жизнь, и теперь его ожиданиям уже не суждено рухнуть. Она никогда не постареет, никогда не будет его критиковать, никогда не скажет, что он слишком толстый, слишком неряшливый или слишком педантичный. Ему никогда не придется повышать на нее голос.

И пока Дарден упивался этими чувствами, пока он рассматривал фарфоровые черты, а крики становились все громче, пока виселицы на улицах подергивались и раскачивались все веселее, его осенила внезапная мысль. Его осенило, что и он не сможет предать эту женщину. Не будет разлагающейся, отрубленной руки. Не будет забрызганных кровью листьев. Не будет смертоносных недоразумений. Эта мысль распустилась у него в голове ослепительно ярким цветком. Он не сможет ее предать. Даже если он поставит ее голову на каминную полку и у нее на глазах займется любовью с другой, как поступил однажды с матерью его отец, эти глаза не увидят греха. На мгновение он усмотрел в этом мудрость, неподвластную даже Кэдимону, мудрость сродни видению, которое посетило его, пока он стоял на заднем дворе старого дома в Морроу.

Собрав в объятья обломки возлюбленной, Дарден упивался их гладкостью, отполированностью кожи. Укачивая в трясущихся руках голову любимой, он поднялся на одно колено. Стонал он? Кричал? Кто может сказать?

Неспешно и бережно Дарден взял голову возлюбленной и с ней вышел в прихожую, а оттуда на лестницу. На площадке третьего этажа было темно и тихо. Он начал медленно спускаться по лестнице, особо следя затем, чтобы ни за что не пропустить ни одной ступеньки. Но, оказавшись на площадке второго этажа, заспешил и занервничал снова, будто старался теперь спастись от того, что лежало за ним, и к тому времени, когда достиг первого и вылетел через разбитую входную дверь, он бежал со всех сил, и вещевой мешок бил его по спине.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию