Malaria - читать онлайн книгу. Автор: Андрей М. Мелехов cтр.№ 53

Впереди справа Лейтенант увидел огромную, сверкавшую на солнце бронзовую статую Нерона-бога с короной из семи солнечных лучей, каждый из которых имел в длину несколько метров. Нашему герою пришлось снять капюшон плаща, чтобы задрать голову и подивиться размерам колоссальной статуи, ненамного меньшей Родины-матери в Волгограде. Она стояла на мраморном пьедестале, способном вместить на себе хрущевскую пятиэтажку. «Вот это я понимаю — культ личности! — подумал Лейтенант. — Ох и любил же себя Неро Клаудиус Цезарь мать его Друзус! Куда там Иосифу Виссарионовичу!» В этот момент боковым зрением наш герой отметил, что некто, проходивший рядом, вдруг остановился, как будто узнав его. Когда он опустил голову и посмотрел, кто же это мог быть, тот, бывший гораздо более высоким, чем окружавшие его прохожие, уже поспешно удалялся, поглубже натянув на голову широкополую шляпу. Издалека Лейтенанту показалось, что узнавший его римлянин вышагивал в обуви, поразительно напоминавшей спортивные «борцовки» XX столетия. Но разумеется, подобное было невозможно. По-видимому, с ним сыграли шутку жаркое солнце и слепящая глаза статуя Колосса.

Раб-киликиец злобно зашипел и заставил Лейтенанта вновь спрятать голову под капюшон. Пославший за ним префект гвардии, по-видимому, не хотел, чтобы появление модного гладиатора привлекло к себе внимание довольно большой для такой жары толпы жителей и «гостей столицы». Прохожие удивили Ретиария своей разношерстностью: облаченные в расшитые золотом тоги состоятельные люди с упитанными лицами никогда не знавших голода буржуев мирно соседствовали с одетыми в грязные белые хитоны простолюдинами. Богачей сопровождали свиты рабов, несущих опахала и кувшины с водой, а также «клиентов» — то есть подхалимов, живущих подачками и покровительством своих более состоятельных «патронов». Поскольку в Риме даже очень влиятельному человеку считалось зазорным не помнить имени когда-то встреченного гражданина, за некоторыми из них ходили специальные секретари с восковыми дощечками. Они были нужны, чтобы при случае напомнить своему хозяину об имени очередного прохожего, решившего набраться наглости и выразить свое уважение к известной персоне. Сегодня секретари нервничали, так как от жары воск на табличках растекался и спасти носители информации можно было лишь регулярно поливая их холодной водой из уже упомянутых кувшинов. Удивился Лейтенант и пестроте прохожих: наверное, такое разнообразие нарядов и лиц можно в наши дни увидеть где-нибудь на улицах Лондона, Парижа или Нью-Йорка. У него сложилось впечатление, что не менее четверти зевак прибыли в столицу империи с Востока, а еще четверть — из Африки. То и дело сквозь толпу пробирались рабы с носилками, снабженными тентами. Некоторые пассажиры отгораживались от прохожих шторками. Другие, по случаю лета, предпочитали хоть какое-то движение воздуха и являли миру свои лица — белые и смуглые, мужские и женские, бритые и бородатые, красивые и, прямо скажем, не очень. Даже у очень молодых людей часто были испорченные зубы. «Прямо как в СССР!» — с удивлением подумал Лейтенант, вспомнив и свои визиты к московским дантистам.

Вскоре, к большому облегчению нашего героя, раб-киликиец, молча кивнувший охране из числа преторианцев, провел его в тенистые лабиринты Палатина. Попетляв между многочисленными новостройками дворцов и храмов, небольшими парками и фонтанами, они остановились у ничем не примечательной железной двери. Она, как оказалось, вела в глубокий погреб. Лестницу освещали несколько факелов. В прохладном мерцающем полумраке Ретиарий разглядел амфоры с вином, мешки с мукой, корзины с овощами и фруктами. Пахло сыростью, мышами и пряностями. В глубине помещения стояла скамья, на которой сидел лысоватый человек лет сорока с аскетическим лицом и светло-голубыми глазами. По-видимому, мужчина на скамейке был полон энергии, так как ему с трудом удавалось сохранять вальяжную позу. Такая, как успел подметить Лейтенант, отличала римских аристократов и иных жителей империи, обладавших деньгами и властью. Подобная вальяжность отличала представителей партийно-хозяйственной номенклатуры и много веков спустя.

Не представившись, Голубоглазый слегка искривил тонкие губы в неестественной улыбке и произнес высоким, почти женственным голосом:

— А вот и наш герой! Сюда, на свет, молодой человек! Снимайте плащ, от меня прятаться не надо! А ты, — это было сказано рабу-киликийцу, — иди, любезный! Подождешь на улице! Да не болтай!

Последнее, в связи с отсутствием у киликийца болтательного органа, было, скорее всего, шуткой. Очевидно, плешивый обладал своеобразным чувством юмора. Лейтенант снял плащ и невольно поежился от сырости подземелья. Впрочем, после невыносимой римской жары сейчас он испытывал облегчение.

— Вблизи вы еще выше, чем на арене! — оценил его обладатель пронзительных, слегка навыкате голубых глаз. — У вас там, в Скифии, все такие крепкие ребята? Или вы исключение?

— Я, ваша милость, ничем не лучше многих других атлетов в моей стране! — совершенно искренне ответил Лейтенант, в свою очередь разглядывая Голубоглазого. Тот был небольшим, но физически сильным человеком. Под белоснежным хитоном угадывались мускулистые запястья и выпуклая грудь борца. — Многие из моих сверстников способны на гораздо большие достижения!

— Знаю, знаю! — с одобрением отозвался собеседник, улыбаясь в этот раз гораздо искреннее, чем в начале разговора, и продолжил заговорщицким тоном: — Приходилось бывать в ваших местах! И Борисфен видел, и Тавриду, и далекое северное море!

И неожиданно подмигнул. Впрочем, возможно, это он просто так моргнул из-за мерцающего света и сажи от факелов, пропитанных чем-то похожим на нефть.

— У вашего народа большое будущее! — тем же тихим голосом очень убежденно сказал Голубоглазый, кривя тонкие губы в знающей улыбочке.

Почему-то стало ясно, что он придает сказанному большое значение. По какой-то причине префекта гвардии волновали исторические судьбы нынешнего населения Причерноморья. Лейтенант на всякий случай кивнул и поклонился:

— Благодарю за добрые слова, мой господин! Надеюсь, что я, ничтожный, смогу отблагодарить вас за снисхождение! — так Лейтенант намекнул Голубоглазому, что пора бы перейти к делу.

Его собеседник намек понял и, оценив то, с каким тактом это было сделано, одобрительно кивнул головой. У Лейтенанта складывалось впечатление, что он попал на собеседование. Как будто кадровик в чине полковника старался составить о нем первое впечатление. Судя по всему, лысоватый дядька с сильными руками и массой энергии пока не разочаровался увиденным.

— Что вас успел сказать Недобитый? — вдруг спросил Голубоглазый.

— Ничего, мой господин! — искренне ответил Лейтенант. — Разве что предостерег от ждущих меня в Риме соблазнов!

Его собеседник одобрительно покивал головой:

— Старик прав! Великий Рим подвергается агрессии пострашнее военной! Тлетворное влияние Востока развращает нашу молодежь и когда-нибудь погубит нацию! А греческие декаденты со своими половыми извращениями и демократическими идеями будут пострашнее, чем орды германцев или парфянское войско! Впрочем, именно парфяне и мутят воду, засылая к нам своих развратителей! Именно им невыгоден здоровый и сильный Рим! Понимаете, Ретиарий? Всем этим заезжим жрецам Изиды, Зороастра и Яхве, тайком склоняющим наших граждан забыть о своих собственных богах, платит могущественная сверхдержава Востока!