Благие намерения - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Лукина, Евгений Лукин, Владислав Гончаров cтр.№ 82

— А с ней что? — хмуро спросил Айча, не решаясь поднять глаза ни на главаря, ни на Алият.

— В песок! По горло!..

Все замерли. Стало слышно, как шуршит ветер, перетекая через гребни барханов.

— Сказать? — с тихой угрозой спросила Алият, глядя в упор на Ар-Шарлахи.

Тот запнулся, даже не уразумев сразу, о чем это она. Алият осклабилась под повязкой и с торжеством оглядела напряженные застывшие лица.

— Это не Шарлах! — нервно смеясь, объявила она. — Это Ар-Шарлахи. А настоящий Шарлах только что удрал от вас на почтовой каторге… Дурачки вы, дурачки! Тоже мне нашли главаря!.. Да он и разбойником-то никогда не был!..

Затем смех ее замер, и Алият принялась озираться уже со страхом. Кругом недоуменно наморщенные тяжелые лбы, сурово сдвинутые брови, в глазах — недоверие и тлеющий, медленно разгорающийся гнев.

— Это как же? — выговорил наконец Горха. — А Зибру кто спалил?.. Этот, что ли, твой ублюдок на почтовике?..

Толпа шевельнулась, приглушенно загомонила.

— Да придушить ее повязкой — и все! — резанул звонкий злой голос.

— Я те придушу! — Испуганный бас. — Тоже, что ли, в песок по горло захотел?..

Все смотрели на Ар-Шарлахи. Он молча повернулся и, тиснув зубы, сделал шаг к «Самуму». Розово-золотая кора внезапно дрогнула и начала расплываться. Дальше пошла борьба с накатывающим обмороком. Возможно, ему что-то кричали вслед. Он не слышал. Он шел сквозь нарастающий звон, из последних сил вынимая ступни из вязкого как смола, песка. Все обессмыслилось, осталось одно: добраться до «Самума» и не упасть… Добраться до «Самума»…

Каким образом он очутился на борту, Ар-Шарлахи так и не вспомнил. То ли по веревочной лестнице, то ли через кормовой люк. Придя в себя, понял, что стоит посреди своей каюты, в ужасе глядя на приоткрытую дверцу шкафчика, и что накидка на лбу мокра от пота.

Что он сейчас сделал?.. Они же в самом деле ее зароют!.. Ар-Шарлахи заставил себя повернуться к двери, и это усилие его доконало. Блестящие стальные засовы вильнули перед глазами, и Ар-Шарлахи вдруг оказался лежащим на полу. Узор кимирского ковра у самой щеки прояснялся медленно, словно бы нехотя.

Сколько времени он провалялся в обмороке? Наверное, недолго — пол каюты был неподвижен. Да и как бы мог «Самум» двинуться в обратный путь без приказа?.. Значит, еще не поздно… Ар-Шарлахи приподнялся через силу, дыша мелко и часто. Кое-как перебрался на ложе, сел, нашарил непочатый кувшин. Вино пилось, как вода.

Потом в памяти возникло мертвое лицо судьи, и ненависть обрушилась вновь. Ар-Маура… Эта кобра убила Ар-Мауру… Проклятый Рийбра!.. Уж лучше было самому хлебнуть тогда этой отравы…

В каюту постучался Айча.

— Ну? — хрипло, со страхом спросил Ар-Шарлахи. То ли померещилось, то ли Айча в самом деле смотрел на него с упреком.

— Просит, чтобы ты к ней подошел… — пряча глаза, сказал он.

Ар-Шарлахи облизнул пересохшие губы.

— Зачем?..

— Не знаю… Говорит, хочет сказать что-то очень важное.

Вот звери! Они в самом деле зарыли ее в песок по горло. Да еще и лицом к ветру. Приказал… Да мало ли что приказал!..

Осторожно ставя ноги, чтобы не запорошить ей глаза. Ар-Шарлахи приблизился к закопанной. Увидев перед собой носки мягких сапожек, Алият через силу подняла голову.

— Сними повязку… — приказала она, запрокинув, насколько это было возможно, осыпанное песчинками лицо.

Ар-Шарлахи опустился на корточки. Концы повязки уходили в песок, поэтому он просто сдвинул материю вниз. Смуглое лицо Алият обнажилось — неподвижное, словно отлитое из бронзы.

— Да?.. — сказал он и сам не услышал собственного голоса.

Она молчала. Темные, широко раскрытые глаза были устремлены на него то ли с мольбой, то ли с ненавистью.

— Что ты хотела мне сказать?..

— Ближе, — отрывисто велела она, и Ар-Шарлах придвинулся вплотную, чувствуя, что еще мгновение — и он сломается, взвоет и сам начнет разрывать руками этот проклятый бархан.

— Я люблю тебя… — хрипло сказала она. — Вот и все… А теперь — иди, если сможешь…

— Погубит… Погубит… — Не в силах заснуть, Ар-Шарлах ворочался на расстеленных поверх ковра одеялах и бормотал, бормотал…

«Поверил, что любит?.. Да нет же, нет! Просто искал и нашел ей оправдание… Не могу! Даже чужими руками — не могу… А вот она может! Она может… Ар-Маура… Ах, досточтимый, как все нелепо, неправильно…»

Ар-Шарлахи всхлипнул и, стиснув зубы, уткнулся лицом в плоскую подушку. За низким окошком бродила листва, опыленная слабым светом молодой луны, и доносилась перекличка ночной стражи, изредка звякало оружие. Мятежная тень дремала чутко, вполглаза.

«Да что я говорю: погубит? Уже погубила!.. Прикажи я тогда чуть по-другому, вели я им задушить ее на том бархане… Ведь задушили бы… Сорвали бы повязку — и взахлест по горлу, дело привычное… Вот так, премудрый Гоен! Ты учил меня несколько лет, ты говорил, что убийство — недостойное деяние, что, убивая человека, ты убиваешь себя… А ей потребовалось двадцать дней, чтобы сделать из меня убийцу… Двадцать дней?.. Да нет, меньше… Убийцей я стал еще в ту ночь на „Самуме“…»

Слышно было, как по узкой извилистой улочке прошел, судя по приглушенному гомону и бряцанию металла, довольно большой отряд. Несколько раз почудилось слово «Шарлах…».

«Теперь еще и взбунтовавшаяся Ар-Аяфа… Уйти — значит предать. Предать людей, поверивших в тебя… Или даже не в тебя. В некоего Шарлаха, которого просто нет и никогда не было… А остаться — это снова кровь… и скорее всего смерть… Между прочим, твоя смерть, Ар-Шарлахи, не чья-нибудь…»

В тесной спаленке бесшумно открылась и закрылась дверь. Он не услышал и не увидел этого, он просто почувствовал кожей движение воздуха. Кто-то приблизился к его ложу и опустился рядом. Маленькая нежная рука тронула висок, скользнула по щеке…

— Уйди, — сказал он сквозь зубы.

— Почему? — испуганно шепнула она.

— Я тебе не верю.

— Почему?

Он резко приподнялся на локте.

— Ну скажи честно, Алият: ведь соврала? Просто захотелось жить — и все! Так ведь?

— Нет, — еле слышно прошелестело в темноте. — Я тебя и вправду люблю…

Он засмеялся — сухо и зло.

— Значит, я приказал зарыть тебя в песок по горло — и ты меня тут же полюбила?

— Да, — тихо и виновато ответила она. — Я и не думала раньше, что ты — мужчина…

Несколько секунд в комнатке стояла остолбенелая тишина.

— Да-а… — протянул наконец потрясение Ар-Шарлахи, снова опускаясь на ложе. — Слышал бы это премудрый Гоен…