В конце концов взгляд Натана остановился на двух вышедших из
бара парнях. Один держал в руке ключи от машины, на запястье у него была
пурпурная повязка. Натан взял меня за руку, и мы побежали к ним. Улыбка вновь
осветила его лицо.
— Эй, парни, вы, похоже, собираетесь за город?
Натан продемонстрировал им свой пропуск.
Один из парней был заметно пьян, а второй просто пребывал в
хорошем настроении — я надеялась, что водитель именно он.
— Да, в Эванстон.
— Не подбросите нас? — попросил Натан. — У
нас машина сломалась, а до комендантского часа ее уж точно не починят. Просто
вывезите из города и высадите где-нибудь, а потом я позвоню своим друзьям и нас
подберут.
Парни переглянулись и снова посмотрели на нас.
— Конечно, — сказал тот, что был трезв. — Без
проблем.
Видимо, они сочли нас достаточно безобидными. Еще бы — они
же ничего не знали.
По пути эти двое болтали между собой, практически позабыв,
что мы сидим позади. Натан с хмурым видом смотрел в окно; надо думать,
размышлял о том, как я разрушила его жизнь.
— А что ты собирался изучать в колледже? —
негромко спросила я. — Сценическое искусство?
— Что?
— Ты хороший актер. Можешь разыграть любую роль перед
кем угодно.
Он горько улыбнулся.
— Станешь хорошим актером — когда внезапно выясняется,
что тебя потенциально может убить разъяренный вамп, да еще босс. Но, если
честно, из тебя актриса никакая — я ни на миг не поверил, что ты готова порвать
мне горло.
— Правда? — Я не сумела скрыть своего
разочарования.
— Тебе ведь еще нет восемнадцати?
— Нет.
— Сколько осталось?
— Меньше года.
— Ох! — На его лице отразилось
беспокойство. — Ты, однако, уже можешь совершить убийство.
— Н-н-нет. Я… Я предпочитаю подождать.
На восемнадцатом году жизни каждому из вампиров полагается
найти первую жертву, и я уже много раз ощущала, как во мне пробуждается жажда
крови. Но мысль о бессовестном убийстве ужасала меня, и я не чувствовала в себе
готовности сделать это. Мне самой следовало бы позаботиться о том, как остаться
в живых. Моя мама готовилась устроить грандиозный прием в честь моего первого
убийства, но ее ждет разочарование. Зато если Брайан и остальные меня поймают,
родители смогут использовать все свои праздничные заготовки для моих
торжественных похорон. Я постаралась не думать об этом.
— Итак, что ты стал бы изучать в колледже?
— Ммм… Не знаю. Что-то совсем другое, более
осмысленное. Способное изменить мир. — Его лицо озарило вдохновение,
быстро сменившееся тоской. Правда, тут же он устыдился своего идеалистического
признания, и его черты снова омрачились. — Короче, что-то, отличающееся от
работы за стойкой.
— Ну, даже если у тебя нет возможности поступить в
колледж… почему бы не подыскать другую работу?
Он с еще более мрачным выражением лица покачал головой.
— Мы вернулись туда, откуда начали, Люси. Тебе не
понять, как все это происходит.
— В чем трудность? Ты умный, симпатичный и, совершенно
очевидно, находчивый. Почему ты не можешь заниматься каким-нибудь другим делом?
Мои комплименты, похоже, удивили Натана, но ход его мыслей
не изменился.
— Ты вампир. Вы находитесь наверху пищевой цепи. Вы
наши хозяева и можете заниматься чем хотите. Можете убивать нас, если
пожелаете, и вам за это ничего не будет.
— Лотерея…
— Ох, перестань! Даже ты не можешь быть настолько
наивна, чтобы верить, будто лотерея все решает.
Чтобы правильно распределять свои пищевые запасы, мы
разработали удобную систему. Некоторые группы человеческого населения —
преступники, неимущие и прочие нежелательные элементы — включаются в особый
фонд, и, когда приближается время кормления вампира, он (или она) вытаскивает
билетик с именем жертвы. Вот почему граница города так строго охраняется —
чтобы «выигрыш» не мог сбежать. Но порядок зачисления людей в пищевой фонд не
был определен четко, и, как верно заметил Натан, эта система не гарантировала
полной безопасности остальных. Многие вампиры не отказывали себе в удовольствии
перекусить за пределами общепринятой схемы. Формально это считалось незаконным,
но когда люди просто исчезали, мало кто задавал вопросы.
— Я понимаю, почему вы нас ненавидите, — слабым
голосом сказала я.
— Нет. — Он снова отвернулся к окну. — Едва
ли ты понимаешь.
— Ты ненавидишь меня?
— Не знаю, что и думать о тебе. Похоже, вся моя жизнь
рухнула из-за встречи с тобой. Мне следовало бы выдать тебя на границе… и тем
не менее…
— Что?
Он вздохнул.
— Не знаю. Есть в тебе что-то странное. Что-то… Ну, я
не могу объяснить. Как будто я давным-давно знаю тебя. Господи, как глупо это
звучит!
Не так уж глупо. Я очень хорошо понимала, что он имеет в
виду, хотя тоже не могла объяснить, в чем тут дело.
Оставшуюся часть поездки я просто сидела и думала. Вся моя
жизнь изменилась, а мои прежние планы относительно того, как ею распорядиться,
теперь казались неосуществимыми. Перед глазами, как наяву, стоял тот самый диск
— красивый, блестящий кружок, украшенный золотом и серебром, покрытый завитками
и фигурами, которые, по общему мнению, представляли собой лишь бессмысленные
узоры, созданные мастерами из числа вампиров древности. Но, когда я взглянула
на диск, его символы заговорили со мной и я поняла их содержание так отчетливо,
как будто читала доску объявлений. Поняв, что я раскрыла тайну, мой отец и
Брайан моментально начали действовать, и мне едва удалось сбежать.
— Вот мы и прибыли. — Голос Натана прервал мои
размышления.
Машина сбросила скорость, впереди я разглядела табличку
приграничного пункта проверки. Ограда с колючей проволокой. Высокие,
ослепительно горящие фонари. Вспомнились слова Натана о том, что время от
времени проводится более тщательный осмотр, и сердце забилось чаще.
Мы отдали свои пропуска водителю, и спустя мгновенье в
открытое окно заглянул вампир в форме. Вид у него был усталый — наверно, его
смена подходила к концу. Стопку документов он просмотрел невнимательно, и во
мне вспыхнула надежда. Может, Пит и сообщил властям о моем фальшивом пропуске,
но, вероятно, караульные на границе в основном обращали внимание на те машины, где
сидели только парень и девушка. Вампир вернул бумаги водителю, фонариком
осветил наши лица… на мне луч задержался. Теперь проверяющий уже не выглядел
таким усталым. Несколько секунд он пристально разглядывал меня, а потом
приказал:
— Пройдите в зону ожидания.