Блещет золото кровью алой - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 9

– Ну, чего мы стоим? – посмотрел Шатун мутным взглядом на Макара. – Поехали!

– Куда?

– Вези до хаты, а там разберемся.

В жизни зачастую случается, что одна встреча может предопределить судьбу на долгие годы, а то и на целую жизнь. Еще вчера он едва наскребал на ужин в ресторане, а уже завтра сумеет скупить целый банкетный зал. Да что там зал! Можно будет скупить целый ресторан со всем обслуживающим персоналом!

Адреналин, закипавший в крови, искал выхода, и Григорий невольно сдерживал себя, чтобы не пуститься к машине вприпрыжку. Вот было бы зрелище! С показной ленцой, уверенный в том, что за ним наблюдают из окон, он вышел из ресторана и поймал себя на том, что распланировал жизнь на ближайшие десятилетия. То, что виделось его богатым воображением, было прекрасно и очень аппетитно на вкус. Ведь он даже и помыслить не мог о том, что когда-нибудь может стать состоятельным человеком. Полагал, что его судьба – распахивать двери перед большими людьми, а оно вот как повернулось.

– Как оно прошло? – спросил Иннокентий, когда Григорий, сладко затянувшись, выпустил тоненькую струйку дыма через приоткрытое окно.

Встречный ветер, ворвавшись в салон, порвал дым в клочья.

– Лучше не придумаешь. Через три дня мы получим свои миллионы.

– Даже не верится.

– Мне тоже… Вот я думаю, почему же у меня так скверно складывается жизнь? Почему одним все, а другим ничего? Почему мне всякий раз приходится корячиться из-за какой-то копейки? Пресмыкаться, прислуживаться! Угождать каким-то ничтожествам. Все время находятся люди, которые оказываются круче тебя, голосистее, а если к ним присмотреться, так у них за душой ни хрена нет!

– Так оно и есть. Но что поделаешь, жизнь так погано устроена… Ты придумал, что будешь делать со своими деньгами? – по-деловому спросил Иннокентий, надавив на педаль газа.

С правой стороны сердито прозвучал клаксон наезжавшего автомобиля. Губы Иннокентия растянулись в блаженной улыбке. Чувство эйфории накрыло его с головой: будь у него крылья, непременно воспарил бы к небесам, а так приходится нажимать на педаль газа. По собственному опыту Григорий знал, что эйфория столь же опасна, как и глубочайшее уныние. Напрочь отключается чувство самосохранения, и опасность видится такой же отдаленной, как Млечный Путь. Парня следовало попридержать, пока он не поцеловался со встречным транспортом.

– Не гони так сильно, не хватало нам еще приключений. Знаешь, я бы хотел еще пожить богатым человеком.

Иннокентий послушно сбавил газ.

– Осознал.

Машина аккуратно двинулась в общем потоке. По напряженному лицу приятеля Григорий понимал, что неспешная езда дается ему с трудом. Ничего, пусть перетерпит.

– Когда получу деньги, наверное, напьюсь. Возьму самого дорогого коньяка, какой только будет, и выпью в полнейшем одиночестве. А ты что?

– Поеду куда-нибудь отдохнуть. А то корячишься тут на разных уродов и совсем о себе не думаешь!

Как-то мимоходом Григорий вспомнил об Алексее Таранникове, лежавшем в коридоре на полу. О прежнем работодателе он подумал как о какой-то потерянной и незначительной вещи. Будто бы убивал его кто-то другой, очень похожий на него самого.

Теперь он другой, переродившийся, знает, что нужно делать, и прекрасно представляет, какие блага ожидают его в ближайшем будущем. Он, как палеозойское членистоногое, которое сбрасывает с себя старый панцирь, чтобы вскоре заполучить новый, еще более крепкий и удобный, в котором начнет другую жизнь, интересную, активную и столь не похожую на прежнюю. И будет жить для того, чтобы заполучить все те блага, что преподносит жизнь богатому человеку.

– Ты вспоминаешь Таранникова? – спросил Григорий.

Иннокентий с удивлением посмотрел на приятеля: вопрос застал его врасплох. Алексей Таранников перестал для него существовать, едва он покинул квартиру. С прежней жизнью он расстался, как с битой картой. Вот только новую создать пока что еще не удалось.

– Знаешь, нет… Как будто бы его и не было.

– У меня такое же чувство, – хмуро обронил Григорий. – Не к добру это… Ладно, выходим. Приехали!

* * *

«Тойота», прибавив скорость, свернула в правый переулок. Пикассо, стараясь не обнаружить себя, держался на значительном расстоянии. В салоне автомобиля было двое: водитель, остроносый худой тип, и недавний гость Шатуна, устроившийся на пассажирском кресле. Похоже, они и мысли не допускали о том, что за ними кто-то увяжется. Не спеша двигались в потоке автомобилей, даже не пытаясь совершить какой-нибудь хитрый маневр или просто перестроиться. Заскучав, Пикассо едва не ткнулся капотом в их багажник. Обошлось без поломок. Скоро «Тойота» подрулила к пятиэтажному панельному дому. Совершенно не таясь, почти одновременно, они вышли из салона. Подождав, пока парни войдут в подъезд, Пикассо устремился следом. Где-то на уровне третьего этажа раздавались их возбужденные голоса – такое настроение случается лишь после того, как сорвешь джекпот!

Интересно, о чем таком они разговаривали с Шатуном?

Вжавшись в стену, Пикассо стал подниматься по ступеням. Хрустнувшая под ногами скорлупа грецкого ореха эхом отозвалась в каждом уголке подъезда. Даже если бы небо обрушилось на землю, то оно не прогремело бы сильнее, чем поломанная скорлупка.

Увлеченные разговором, парни не обратили на звук внимания. Слегка отпрянув от стены, Пикассо увидел, как остроносый что-то энергично доказывал своему приятелю, активно размахивая руками. Прислушавшись, он понял, что речь зашла о деньгах, – назывались невероятные суммы, от которых в горле у Пикассо невольно запершило. Спор вступал в пиковую фазу – громыхни рядом фугас, вряд ли бы они его услышали.

Заглушая скрежет ключа в замочной скважине, басовито гудел гость Шатуна. Наконец дверь открылась, едва скрипнув, и оба прошли в квартиру. Через закрытую дверь глухо прорывались наружу голоса, а потом наступила тишина.

Запомнив номер квартиры, Пикассо вышел во двор и вытащил телефон.

– Слушаю тебя, – раздался глуховатый голос Шатуна.

– Они зашли на Ярославскую, двадцать шесть.

– Тебя не засекли?

– Я же как мышка, – весело отозвался Пикассо.

Шатун, пребывал в благодушном настроении, так что можно было и пошутить.

– Тоже мне мышка, – буркнул Павел. – Вот что, Пикассо, оставайся на месте. Мы скоро подъедем. Мало ли еще куда вздумают отъехать.

– Понял.

– Глаз с них не спускай!

– Не переживай, Шатун, все будет путем.

* * *

Не удержавшись, Григорий вновь открыл шкатулку, чтобы уже в который раз полюбоваться на яйцо Фаберже. Расставаться с изделием не хотелось. Видно, подобное чувство испытывал всякий, кто владел такой несравненной вещью. Даже шкатулка, выделанная изнури шелковой гофрированной тканью темно-зеленого переливчатого цвета, выглядела верхом совершенства. В какой-то момент мелькнула бесшабашная мысль: «А что, если оставить яйцо Фаберже у себя!» Но она тотчас утонула в море всевозможных желаний, что сулили деньги, вырученные от продажи артефакта.