Остров Южный Камуи - читать онлайн книгу. Автор: Нисимура Кетаро cтр.№ 26

— Зачем?

— Так приятно же!

— Но ведь он покончил с собой!

— Прямо из-за меня, что ли?

— А если так, то что тогда?

— Ну, это же вообще класс! И трагично так! — мечтательно пропела Акико.

Саваки это начинало бесить. Девчонка, похоже, совсем не осознаёт, что речь идёт о человеке, который покончил с жизнью! Как будто они тут сидят и обсуждают кино, какую-нибудь любовную мелодраму.

Он решил переменить тему и спросил насчёт игрушечной обезьянки.

— Понятия не имею! — отрезала Акико. — Я ему ничего не дарила.

— Правда?

— Вот ещё! С чего бы вдруг делать подарки какому-то ничтожеству?! Так ведь?

Саваки оставалось только кивнуть. Похоже, что гипотеза шефа не подтверждалась. Поскольку Саваки с самого начала подход шефа к этому делу не нравился, то он должен был бы сейчас радоваться, что гипотеза шефа рушится, но чувствовал только, как в душе нарастает смятение.

Шеф советовал расшевелить Току, спровоцировать её, чтобы она набросилась на Акико Симодзё, но Саваки про этот совет забыл. С того момента, как он прочитал письмо и понял, что содержание его совершенно не соответствует тому, что он себе воображал, ему стало казаться, что здесь что-то не стыкуется, шестерня не заходит в пазы и отказывается вращаться. Он не только ни на шаг не приблизился к пониманию причины самоубийства Синкити Ёсидзавы, но наоборот был сейчас, казалось, на шаг дальше от решения загадки, чем прежде. И Току ему опять не удалось расшевелить. Прочитав письмо, она только попросила Акико:

— Можно мне забрать это письмо?

В тот день Току заявила, что хочет вернуться на Хоккайдо. Саваки с трудом уговорил её остаться ещё на денёк. Шефу он нехотя рассказал о посещении Акико Симодзё. Похоже, из того, что есть, приличный материал для газеты слепить было невозможно.

Выслушав Саваки, шеф против ожиданий весело бросил: «Да ты не унывай!» Он явно хотел подбодрить и утешить сотрудника. На это Саваки с кислой физиономией заметил:

— По-моему, я в последнее время перестал понимать молодёжь.

У него действительно было такое ощущение. То есть он и сам хотел оставаться молодым, но в этом деле просто физически чувствовал, как ему напомнили о разнице поколений.

Он так и не мог понять до конца, что за душой у бармена Миямото и что на уме у Акико Симодзё. А главное, он совершенно не понимал хода мыслей Синкити Ёсидзавы, покончившего с собой. Что же это за самоубийца, который перед смертью пишет такое любовное письмо, полное надежд на будущее?!

— Ну-ну, не могу согласиться! — усмехнулся шеф. — Я вот в настроениях молодёжи всё прекрасно понимаю. Но не потому, что с ними во всём согласен, а просто потому, что мыслят они примитивно.

— Но как всё-таки истолковать последнее письмо? Типичное любовное послание. И всё сплошь — радужные надежды и планы.

— Ну и что? Всё очень просто объясняется. Ты сам всё усложняешь. Среди нынешней молодёжи вообще нет таких, кто способен мыслить сложными категориями. Этот твой Синкити просто хотел козырнуть перед любимой девушкой — вот, мол, я каков! Всего-то навсего. Хочет выглядеть в её глазах этаким соколом.

— Это я и сам понимаю. Мне вот неясно, как человек, задумавший самоубийство, мог написать такое милое письмо. Оно уж слишком сильно отличается от двух других. Вот первое, например…

— Да нет же! — убеждённо перебил его шеф. — На первый взгляд содержание, может, и сильно различается, но в них есть и кое-что общее.

— Что же это?

— А то, что он во всех случаях хочет добиться ответа. Во всех трёх он пишет, что либо ожидает ответа в течение недели, либо просит приехать к нему в Хокурику.

— Оно, конечно, так…

— Мне кажется, всё, что этот Синкити Ёсидзава хотел сказать своими письмами, сводилось к призыву: «Пришлите ответ!» или «Приезжай поскорее!» А вся преамбула была рассчитана на то, чтобы привлечь внимание читающего. Когда он обращается к Киитиро Фудзисиме, то преувеличенно горячо благодарит его за то, что тот прислал ответ на первое письмо; своему приятелю Миямото льстит, расхваливая его мужество.

— Ага, а затем Акико пишет, что она похожа на известную киноактрису.

— Вот-вот!

— Да, но почему он так добивался от них ответа? Может быть, если бы ответ пришёл, он бы передумал и не стал расставаться с жизнью?

— Ну, это всё можно только предполагать. Я думаю, он перед смертью просто решил разыграть такую карту.

— Разыграть карту?

— Ну да. В письмах ничто не напоминает о смерти. Зато от них так и веет одиночеством. Для молодого человека, который приехал в Токио из провинции искать работу, чувство одиночества, можно сказать, страшнее всего. Не иначе как он чувствовал себя страшно одиноким. Потому-то для него важнее всего было получить хоть какое-то подтверждение, что он не так одинок, как кажется. Чтобы проверить, может он получить такое подтверждение или нет, он, наверное, и написал письма тем троим, которым больше всего доверял. То есть фактически поставил на кон, разыграл карту.

— Поставил на кон свою жизнь?

— Ну, наверное, если бы пришёл хоть один ответ, он бы всё переиграл и не стал себя жизни лишать.

— Мысль, конечно, интересная…

— Но что?

— Почему же тогда Синкити не написал в письме, что собирается покончить с собой? Ведь если бы он прямо написал, что, не получив ответ, покончит с собой, вероятность его получить была бы намного выше.

— Ты забываешь о присущем каждому самоуважении, — слегка усмехнулся шеф. — А уж у двадцатилетнего парня чувство самоуважения особенно сильно развито. Если бы он так и написал, пригрозив самоубийством, чтобы получить ответ, это был бы поступок отнюдь не мужественный. Получить ответ при таком условии не означало бы выиграть ставку.

Похоже было, что шеф сам верит в свою теорию. Действительно, версия была интересная: написав эти три письма, Синкити Ёсидзава поставил на кон свою жизнь. При таком раскладе выходило, что, если бы хоть один из троих, к кому были обращены его письма, прислал ответ или приехал к нему в Хокурику, Синкити отказался бы от самоубийства. Если поместить в газете заголовок «Молодой человек сделал ставку на три письма — и проиграл», это уже само по себе будет косвенным упрёком и Киитиро Фудзисиме, и бармену Миямото, и Акико Симодзё. Такой поворот представлялся Саваки любопытным. Поскольку, рассуждал он, хотя все трое сами, видимо, не осознают этого, но на них, без сомнения, лежит ответственность за смерть Синкити Ёсидзавы.

Однако загадок было ещё полным-полно. Ничего нельзя было сказать насчёт обезьянки… Непонятно было, какие чувства скрываются под той непроницаемой маской, которую носила на лице Току..

— Но истинной причины самоубийства мы так и не знаем, — пожал плечами Саваки.