Остров Южный Камуи - читать онлайн книгу. Автор: Нисимура Кетаро cтр.№ 23

Первым делом Саваки и Току отправились в химчистку, где работал Синкити. Это было довольно большое заведение. В вестибюле стояли в ряд три ставшие в последнее время популярными автоматические стиральные машины. Когда Саваки сообщил цель визита, толстенький хозяин пригласил их в гостиную, внутрь помещения.

— Прямо не верится, что этот паренёк покончил с собой! — посетовал добродушный хозяин, поглядывая попеременно то на Саваки, то на его спутницу. — Хороший бы малый. Ему и надбавку в жалованье дали в поощрение. Представить невозможно, отчего он покончил с собой.

Хотя Току сидела прямо перед ним, непохоже было, что хозяин просто расточает комплименты её сыну. И слова хозяина о том, что теперь, когда настоящих работников дефицит, такого трудягу, как Синкити, ещё тяжелее терять, тоже звучали правдиво.

— Не приходило ли от него письма из тех краёв, куда он уехал? — поинтересовался Саваки, на что хозяин утвердительно кивнул:

— Пришло. Только не мне, а пареньку одному по фамилии Миямото — они вместе работали.

— А встретиться с ним можно?

— Да он от нас уже ушёл. Сразу, как Синкити уехал.

— А письмо?

— Так я ж ему отдал!

— А где же теперь этот Миямото?

— Здесь недалеко, в кабаре «Ша нуар» боем работает. Там у них девицами приторговывают. В общем, лёгкие деньги на удовольствии, — с невесёлой улыбкой сказал хозяин.

Саваки бросил взгляд на Току:

— Заглянем туда?

При слове «кабаре» Току, видимо, заколебалась, но тем не менее согласно кивнула.

Выйдя на улицу Международную, они сразу заметили кабаре «Ша нуар». Над входом висела вывеска с нарисованной чёрной кошкой, подсвеченная мигающими неоновыми огнями. Однако оказалось, что Миямото уже и отсюда уволился. По словам здешних официантов, он теперь работал в баре «Фиалка» в Икэбукуро. Подивившись такой стремительности перемещений молодого человека, Саваки взял такси и отправился туда вместе с Току.

Действительно, юноша по фамилии Миямото работал в «Фиалке» барменом. Саваки заранее представлял себе парня бандитской внешности, но на поверку тот оказался приветливого вида юношей лет двадцати с небольшим, со светлым, открытым лицом.

— Только дурак будет там боем околачиваться! — самодовольно усмехнулся он.

Для Саваки было без разницы — что бой, что бармен. Особых преимуществ он не видел, но по самодовольному тону собеседника понял, что положение бармена куда завиднее. Когда он представил мать Ёсидзавы, Миямото улыбнулся:

— A-а, вы и есть та самая матушка Синкити… Позвольте вам предложить сока.

Не дожидаясь ответа, он вынул из холодильника апельсиновый сок. В этой привычной, наработанной раскованности, которая его отчасти даже привлекала, Саваки чувствовал какой-то холодок отстранённости. В непринуждённой манере молодого человека, который был лет на десять моложе тридцатидвухлетнего Саваки, но, видимо, искушённее его, при всей видимой светскости явно недоставало искренности. Впрочем, это можно было списать на счёт «соответствия современному стилю».

Отпив из поставленного перед ним стакана виски с содовой, Саваки спросил:

— Кажется, Синкити тебе написал письмо перед самоубийством?

Миямото утвердительно кивнул.

— Оно сейчас у тебя?

— Должно быть где-то тут. Минутку.

Миямото что-то тихонько сказал хозяйке бара, вышел из-за стойки и поднялся на второй этаж. Току, очевидно, чувствовала себя не в своей тарелке в этой атмосфере бара. Она вся сжалась и даже не прикоснулась к налитому соку. Чтобы немного её приободрить, Саваки начал было о чём-то рассказывать, но тут как раз вернулся Миямото с письмом в руке.

«Я сейчас живу в маленьком рёкане в районе Хокурику. Называется «Химэюри». Там, у себя в химчистке, я всем сказал, что отправляюсь в путешествие, но на самом деле я просто сбежал и здесь спрятался. Сам не знаю, что со мной творится, но только на работе у меня совсем пропала уверенность в себе, и к тому же я чего-то всё время ужасно боюсь. Ты, наверное, будешь смеяться, но мне просто страшно дальше жить в Токио. Смелый ты. Я тебе завидую. Наверное, чтобы жить в Токио, надо быть таким, как ты.

Вот ты сказал, что в химчистке прозябать глупо и ты лучше пойдёшь в какое-нибудь заведение, где девицы, азартные игры и всё такое. А я так не могу. Но и нынешняя работа мне совсем не нравится, делать мне там нечего. И мне страшно. Не знаю, как это лучше выразить, но мне кажется, будто я заперт в маленьком сундуке и мне уже нечем дышать. Может, ты ко мне сюда приедешь, а? Я чувствую, что если вот так просто снова вернусь в Токио, то делать всё равно ничего не смогу. Вот если бы здесь потолковать с тобой, глядя на море!.. Наверное, это мне дало бы новый заряд мужества.

Приезжай, пожалуйста. Там в ящике моего стола должно лежать две тысячи йен. Ты на них купи билеты».

В этом письме тоже не было ничего такого, от чего бы исходил запах смерти. Однако тревога и смятение здесь чувствовалась куда явственнее, чем в первом письме, адресованном к Киитиро Фудзисиме. Содержание письма представлялось Саваки довольно сумбурным, и он не мог хорошенько понять, что имел в виду Синкити, говоря, что он «будто заперт в маленьком сундуке».

— В общем, ты туда так и не поехал? — уточнил Саваки.

Миямото пожал плечами и пощёлкал зажигалкой.

— Я по-другому не мог. Только-только в заведение устроился, а там порядки строгие. Что ж я, сразу в отгул? Поначалу особенно надо стараться. Да и не думал я вовсе, что он может покончить с собой. Он же нигде не пишет ни о каком самоубийстве!

— Ну, он говорит, что ему «страшно дальше жить».

— Так это всем страшно. Конечно, в Токио выживает сильнейший.

Миямото как-то слишком легко рассуждал обо всём. Может быть, это была просто дань молодёжной моде — говорить о важных проблемах в шутливой манере. Саваки трудно было сказать зачем: то ли просто от юношеской беспечности, то ли чтобы показать свою суперкомпетентность и опытность. Одно ему было ясно: молодой человек по имени Синкити Ёсидзава был начисто лишён этой способности обращать жизнь в шутку.

— А как ты думаешь, почему Синкити покончил с собой? — спросил он.

— Н-ну… — Миямото в задумчивости закатил глаза. — Кто его знает! Понятия не имею, что у него там было на душе.

— Но всё-таки, с твоей точки зрения, что за человек был Синкити?

— Хороший мужик. Сильный… И добрый такой. Может, конечно, это можно назвать и недостатком. В нынешней жизни, наверное, лучше, чтоб в тебе дурного было побольше.

— В жизни-то?.. — натянуто усмехнулся Саваки.

Интересно, какой, собственно, представляется жизнь этому юнцу? И какой она представлялась Синкити Ёсидзаве?

— Жаль, что он умер, — чуть слышно пробормотал Миямото.