Урожденный дворянин. Мерило истины - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Антон Корнилов cтр.№ 81

— Но у меня создалось впечатление, что ты контролировал ситуацию?

— Бессомненно.

— Но в таком случае… твое состояние после того, что ты сделал…

— Я не притворствовал, — спокойно сказал Олег. — Я и вправду отдал все силы. Иначе было нельзя, Алексей Максимович. Это было необходимо. Я мог бы остановиться, но тогда все получилось бы… не по-настоящему, понимаете? И мне бы не поверили.

Глазов потер рукой лоб.

— Это — понимаю, — выговорил он. — Но все-таки, как тебе удалось? Как вообще человек способен на такое?

— Я часто задумывался над тем, почему здесь люди еще не научились использовать свои скрытые резервы, — сказал в ответ Трегрей.

Алексея Максимовича снова кольнуло это «здесь», которое Олег на этот раз явно подчеркнул интонацией.

— Должно быть, потому что в этом просто не ощущается необходимость, — продолжал Олег. — Нет здесь у людей такой цели, которую допустимо достичь, лишь вышагнув за пределы своих обыкновенных возможностей. Здесь большинству достаточно в жизни всего лишь быть сытыми.

— Не всем, — возразил Глазов.

— Не всем, — согласился Олег. — Но большинству.

— По твоим словам получается, есть место, где все не так, как у нас? — осторожно спросил майор.

— Бессомненно, — улыбнулся Трегрей. — Иначе откуда бы взяться такому, как я?

Глазов открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но не успел.

— И все-таки, Алексей Максимович, — внезапно проговорил Трегрей. — Сдается мне, у вас случилось что-то очень скверное.

Глазов хотел было возразить и сразу же вернуться обратно к волнующей его теме, но… прямой взгляд Трегрея требовал прямого же ответа. И еще почувствовал майор, что это было не праздное любопытство. Олег действительно был обеспокоен его, майора, делами. И еще эта сегодняшняя неожиданная откровенность… Майора-контрразведчика Алексея Максимовича Глазова вдруг обожгла совершенно мальчишеская радость от того, что этот странный паренек наконец признал в нем… нет, пока не соратника и товарища, а хотя бы единомышленника. И еще вдруг понял Алексей Максимович, что действительно очень хочет стать тем, кого Олег Гай Трегрей мог бы назвать своим соратником. Стать тем, у кого есть впереди великая цель, достижение которой почитается святым долгом. Тем, кто безговорочно уверен в своих силах и в своей правоте. Тем, кто не ощущает каждую минуту своего существования сосущую сердце вину за то, что живет неправильно, не так как должно жить…

Олег смотрел на него выжидательно.

— Случилось, — признался Алексей Максимович. — Уж сквернее некуда.

Сказал он это, и словно опять окунулся в холодную лохань безнадеги. Опять заколыхались перед ним, сменяя друг друга, тяжелые, намокшие тоской, кадры минувших суток. Внеурочный звонок из дома: «упала по дороге в ванную»… Квартирка, пропитанная резкой вонью лекарств… «Скорая»… Укол в руку, безжизненной тряпочкой свисающую с кровати… Еще укол, в плечо — витамины… Насупленные взгляды врачей: отговаривают везти в больницу — дурной знак… Привычная, но от этого не менее отчаянная тоска ожидания в гулком больничном коридоре… Разговор с лечащим врачом…

— В общем, — закончил Глазов, — Надежде только несколько месяцев дают. Не больше полугода. Операцию уже бессмысленно делать. И раньше-то было опасно, а теперь еще и бессмысленно. Наверное, стоило попытаться, когда только диагноз узнали. Но тогда денег совсем не было. А теперь никакие деньги не помогут.

Алексей Максимович открыл ноутбук — видимо, чтобы занять чем-нибудь начавшие дрожать руки.

— А у вас там… — обронил он, уставясь набрякшими глазами на экран монитора, — не так?

— Вестимо, нет, — очень серьезно ответил Олег. — Подданный, платящий налоги, вправе рассчитывать на бесплатную медицинскую помощь любого уровня сложности. То, что здесь иначе, есть дикость. Предательство государства по отношения к его гражданам.

Взгляд майора вдруг заострился. Он увидел на экране нечто такое, что поразило его. И поразило неприятно. Он стрельнул поверх ноутбука глазами на Олега и снова спрятал взгляд в экран.

— Дурное известие? — догадался Олег.

Глазов не ответил. Трегрей помедлил еще немного. И спросил:

— Разрешите идти?

Алексей Максимович снова глянул на него и промолчал. Какая-то внутренная борьба кипела на дне его глаз.

— Разрешите идти? — повторил Олег.

— Иди, — глухо сказал майор. И прошептал почти беззвучно, одними губами: — Сволочи…

Олег поднялся.

— Постой! — вдруг воскликнул — почти крикнул Алексей Максимович. — Ты вот что… Ты… я не имею права тебе об этом говорить, но… за пределами части будь очень осторожен. Понял? Все, больше ни о чем не спрашивай.

Трегрей замер, на пару секунд погрузившись в себя, анализируя что-то мысленно.

— Странно, как бывает, — вынырнув из своих размышлений, проговорил он. — Иногда довольно напросте пройти по городской улице, чтобы заиметь недоброжелателей…

Майор едва заметно кивнул, давая понять, что Олег не ошибся в выводах. Прежде чем выйти, Трегрей произнес еще кое-что.

— Поверьте, Алексей Максимович, — сказал он. — Нет никаких причин для беспокойства. Подобные недоброжелатели — сущий пустяк по сравнению с истинным врагом.

* * *

Эта идея засияла в голове Сани Гуся внезапно и мгновенно. Как полуденное солнце в разрыве темных дождевых туч. Как же он раньше об этом не подумал-то?! Надо же, полночи крутился на скрипучей койке, изо всех сил напрягал мозг, пытаясь придумать, как же избавиться, наконец, от треклятущего Гуманоида, а тут… Всего-то и стоило припомнить, каким образом он сам когда-то сменил место службы!

«Притыриваешь дурь в каком-нибудь неприметном предметике, — улыбаясь в темноте во весь рот, радостно прикидывал Саня, — и подсовываешь предметик этому гаду Гуманоиду. Ну, в той же зажигалке можно запрятать… как тогда. Хотя Гуманоид не курит, вообще-то… Да велика беда! В авторучку можно засунуть. Или… Или в мыло закатать. В тюбик зубной пасты, наконец! А как подсунешь — так дать сигнал кому надо. Не Глазову, нет. Нефедычу! Уж он-то церемониться с Гуманоидом не станет. И главное, подсказать старшине, чтобы он обязательно прилюдно этого наркомана проклятого разоблачил! При всех, чтобы не отвертелся! Впрочем, Нефедыч об этом и сам догадается. Уж у него зуб на Гуманоида такой… клычище целый! И готово дело. Глазов, возможно, Гуманоида от следствия и отмажет — с него станется. Но от перевода в другую часть рядовой Василий Иванов не уйдет. А это важнее всего. Чтобы Гуманоид треклятущий уехал отсюда к чертовой бабушке. Или еще куда подальше…»

Дурь у Гуся была. Не так давно прикупил и заначил — на Новый год раскумариться, чтобы праздник получился настоящий, как у всех нормальных людей. И не какая-нибудь синтетическая дрянь, от которой, говорят, мозги сохнут. А самая настоящая чуйская муравушка… ну, по крайней мере, в том Гуся продавец уверял — что настоящая, чуйская. Жалко, конечно, но… Да ни хрена не жалко для такого дела!