Ночная охота - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Козлов cтр.№ 116

— Почему Ло? — изумился Антон. — Я никогда не был Ло!

— Мертвому, а также назначенному на ответственную должность полагается иметь фамилию, — объяснил Конявичус. — Не это сейчас главное. Будешь Ло.

— Ладно, буду Ло, — усмехнулся Антон. — Что сейчас главное?

— Первое, — главнокомандующий как и не пил — смотрел ясно, говорил быстро, — надо уходить с полей, могут накрыть сверху вертолетами. Второе: если людоеды в этом… Вупре, мы не найдем их там, куда идем. Надо поворачивать на город. Третье: они ничего не сказали про вооруженные силы. Мне необходимо срочно связаться со штабом и казармами. Четвертое: все, что они заявили — бред. Они думают, что нас уже нет в живых. Ты — Антон Ло — первый вице-премьер правительства провинции. Второй по старшинству чиновник после погибшего от рук террориста главы администрации. Следовательно, с этой минуты ты — единственный легитимный правитель провинции. — Да здравствует Антон Ло! — рявкнул Конявичус в рацию. — Наши товарищи блокированы в казармах! Освободим наших товарищей! Капитан Ланкастер убит подонками и мерзавцами! Отомстим за смерть капитана!

— Дазд… Лоо… мстим… питана! — многоголосо заревела в ответ рация.

— Командуйте, господин Ло! — повернулся к Антону главнокомандующий.

До вечера прятались в лощине между лесом и болотом. Движение на город пришлось приостановить, так как по радио сообщили, что вооруженные силы провинции целиком и полностью поддержали Врекомупр, не только в одночасье погасивший и проиндексировавший задолженность по зарплате военнослужащим, не только повысивший эту самую невыпла-чиваемую ранее зарплату сразу в девятнадцать раз, но и принявший решение начислять половину неслыханной зарплаты в… кара-рублях по льготному курсу.

— Это существенно снижает наши шансы, — вздохнул Конявичус, — сокращает наши ряды. Им известно, что мы живы.

Поросший синим кустарником верх лощины был узок. Низ — широк. Поместились, как в длинном мешке вместе с БТРами и двумя вертолетами. Оба подхода к лощине отлично просматривались. Сверху ничего разглядеть было невозможно. Они были в безопасности. Но с таким же успехом могли стоять в чистом поле. Людоедскому Врекомупру, похоже, пока что было не до них.

С утра Антон не чаял где голову приклонить, а тут на свежем воздухе, на походном надувном матрасе, под теплым одеялом после сытного обеда не мог заснуть, тупо смотрел в оплетенное синими прутьями кустарника небо.

Идти на город решили ночью.

Собственно, планы главнокомандующего не сильно интересовали Антона, хоть и приходилось делать вид, что интересуют, даже принимать участие в военных советах.

— В сущности, — странно завершил последний военный совет Конявичус, — мне плевать, кто правит провинцией. Единственно, не могу простить людоедов. Простить их — так лучше совсем не жить. Кто со мной не согласен — не держу. Вон как они там повысили зарплату. Только я не очень им верю. Оружие, техника — ваши. Все свободны.

Некоторое время спецназовцы тихо совещались в сторонке. Затем один приблизился к Конявичусу.

— Мы с тобой еще со времени Омара, Конь, — откашлялся он, — и мы на тебя не в обиде. Нам тоже не нравятся людоеды, Конь, и мы готовы наказать их. На той стороне платят кара-рублями, Конь…

— Говорят, что платят, — перебил главнокомандующий.

— Говорят, что платят. Нам не нужны людоедские кара-рубли. Моральный повод для риска у нас есть. Необходим еще и материальный.

— Ребята, — усмехнулся главнокомандующий, — я не ясновидящий, не знаю, чем закончится наше предприятие. Может, они нас повесят на столбах. Естественно, имущество людоедов и всех, кто сотрудничает с людоедами, — ваше, ребята.

— Все наше добро, Конь, осталось в городе, — вздохнул спецназовец, — его уж, поди, и нет, нашего добра. Мы сами будем вычислять людоедов, Конь, у нас верный глаз. Ну, а если все пройдет тип-топ — посадим тебя с господином Ло на провинцию — то… как обычно, Конь. Хоть в академиях не учились, а управлять провинцией сможем! — Спецназовец отошел, дав понять, что какие бы то ни было возражения со стороны главнокомандующего и первого вице-премьера нежелательны.

Их и не последовало.

— Бедный народ, — вздохнул Антон, — его кормили человечиной, сейчас без счету убивают, а ночью в город ворвемся мы, чтобы спасти от людоедов, и тоже будем грабить и убивать.

— Ничего не поделаешь, — бодро отозвался главнокомандующий, — Бог карает их за то, что жрали человечину.

— Одного не могу понять, — сказал Антон, — почему не покарает сразу за все раз и навсегда?

— Растягивает удовольствие, — усмехнулся Конявичус. — Когда остается мало — почему-то начинаешь пить маленькими глотками.

Антон подумал, что главнокомандующий прав. К чему без конца варьировать одну и ту же сущность, а именно бесконечное движение из ниоткуда в никуда? Конявичус уже был главарем банды, уже ходил на город. И Антон ходил, вернее, летал на вертолете вместе с ним.

Зачем же по новой?

А затем, догадался Антон, что раньше он был нищ и гол, зато жизнь была полна иллюзий, была в радость. На то Бог и взял его, как ротана, на крюк. Сейчас жизнь определенно была не в радость и не осталось иллюзий. Но дело уже заключалось как бы не в самом Антоне. В беременной Золе, которую он любил. В Слезе, которая его пожалела. В Фокее, который ему поверил. Они где-то были, и Антон должен был туда за ними отправиться, чтобы никого из них не спасти.

Антон по-прежнему лежал на матрасе. Синие ветви над головой сплелись в клубок. Клубок сделался плотным, начал кружиться. Антон не мог уяснить: легок или тяжел клубок? Летит вверх или падает вниз? Но прежде чем окончательно провалиться в сон, в небытие, он ясно понял, что на сей раз вышла ошибка. В жизни не осталось крюка, на который его можно было бы взять, как ротана. Душа Антона была абсолютно — вакуумно — пуста. Одна теплилась мечта: заснуть и не проснуться. Ему были в высшей степени безразличны: Зола, Слеза, Фокей, Конявичус, все люди на земле. Он шел в город с бандой спецназовцев не затем, чтобы кому-то отомстить или кого-то спасти, а потому, что было все равно.

Выпала первая по-настоящему холодная ночь. Антон проснулся от звуков, сопровождающих снятие вооруженных людей с места: ругани, металлического стука, моторного гула. Земля была белой от инея. Там, где инея не было, стоял густой туман по колено, но как только образовывался иней, туман исчезал, воздух прояснялся. Трава, кусты, деревья — все было как обсахарено. Антон в детстве почти не видел сахара. В особняке, где они жили с Золой, сахар не переводился. Но это уже в прошлом. Отныне Антону, судя по всему, предстояло лицезреть исключительно такой — природный — иней-сахар. От мороза земля сделалась твердой и гулкой. Кованые ботинки стучали по ней как по железу.

— Поедем на джипе, — решил Конявичус, — вертолеты пустим в облет. Надо будет — пересядем. Есть возражения, мистер Ло?