Эрон - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Королев cтр.№ 63

Итак, в середине восьмидесятых годов настало время имени Бенуа Мандельброта.

Вышла из мрака младая с перстами фрактальными Эос… что же рисует нам огненный перст на скрижалях новейшего времени? А рисует палец пурпурной Эос одно и то же: крест на романной плоскости, крест координат. Ее вертикаль — чудесное страшное падение в нулевую точку маленькой, изящной, хрупкой молодой русской женщины Ларисы Савицкой. Она упала с высоты пяти тысяч шестисот метров летом 1985 года, после того как пассажирский самолет АН-24 столкнулся в воздухе с самолетом военным; пассажирский самолет развалился на части и пассажиры — засекреченным числом не меньше тридцати человек — оказались легко выброшенными в солнечную бездну безоблачного голубого неба. Каждый из падающих намертво вцепился пальцами в то, что попалось под руку — был час прохладительных напитков, и большинство летящих держалось за белые пластмассовые стаканчики, откуда сразу вся до капли выплеснулась минеральная вода. Почти все в ужасе падения погибли еще в воздухе от шока, кое-кто долетел до земли — двадцать минут падения! — полуживым и уже там — в нулевой точке касания — превратился в человекоподобный студень. Уцелела одна Савицкая. Сама она не помнит момента удара, она как бы заснула в ужасе конца и очнулась одна, на луговом склоне, среди раскиданных трупов… Мнения специалистов разделились: одни утверждали, что падающая женщина уцелела благодаря тому, что падала вместе с креслом, держась за ручки и будучи пристегнутой, и, мол, кресло спланировало. Другие — что Савицкая впала в транс левитации и, потеряв в весе, спланировала почти к самой земле и реально упала с высоты не более пяти метров, отделавшись ушибами. Но на самом деле молодая хрупкая печальная маленькая женщина уцелела потому, что была подхвачена фрактальной короной бытия — ее жизнь продлилась в даре давания потому, что в будущем ей было отказано в смерти. А сбывающееся будущее — фатально — ни на йоту не уступает настоящему. Ее жизнь продлевалась как судьба присутствия в даре в силу того, что ей дано было пережить свое падение и побыть падающей женщиной.

Во всяком случае — перейдем к прозе — у правящей четы Горби в то лето появился шанс снискать сентиментальную любовь миллионов россиян — принять уцелевшую женщину в Кремле, плача обнять на глазах телекамер, подарить сибирячке квартиру в Москве, машину — тем более, что она одна-единственная на миллионы — траты пустяшны, а претендентов не будет — тем более, что Савицкая — как сотни тысяч — мать-одиночка и у нее есть мальчик четырех лет, но, увы, на маленькую женщину, о которой написали десятки газет мира и о судьбе которой сообщили телекомпании мира, у двух злых правящих сердец не хватило предчувствий конца. Сталин бы такого не упустил — спасение челюскинцев он превратил в вакханалию сталинской сердечности! О каждом из нас заботится Сталин в Кремле… гласит — справедливо — легендарный плакат кровавого времени: глубокая ночь, вождь пишет у света настольной лампы, он никогда не спит, он всегда на посту… в окне виден рубиновый свет кремлевской звезды.

А что здесь! Выходит, даже упасть с высоты и пять километров и не убиться — мало, чтобы на маленького человека обратили внимание власти… чета злых сердец была обречена. Компенсация Аэрофлота и Госстраха СССР — двух колоссов — выплаченная Савицкой, равнялась 76 рублям… но мимо, мимо! по краю фрактальной короны, вдоль пурпура, льющего из кончиков пальцев встающей из мрака Эос… все лето 1985 года Москву мурыжили дожди, июнь вышел совершенно осенним, музыка равномерного дождя звучит почти все лето, но вот дождь становится мельче, туча начинает разделяться на волнистые облака, светлеть в том месте, в котором… проступает маленький крестик на координатах роковой плоскости Мандельброта — это еще один самолетик, на этот раз «Старшип» компании «Бар Харбор Эйрлайнз», и он тоже падает, кувыркаясь над посадочной полосой маленького аэропорта городка Оберн-Льюистон: взлет, падение, еще один рывок в воздухе, кажется, что сейчас из бетонных плит воспрянут розовые ручки играющего младенца, но нет! будущее отказывает судьбам несчастных в даре продления, самолетик неумолимо превращается в кучу страшного полыхающего хлама; среди восьми погибших — самый обаятельный ребенок восьмидесятых, любимица сразу двух империй: России и Штатов — тринадцатилетняя копия Дины Дурбин — школьница-очаровашка Саманта Смит. Рядом с ней в храме мрака — обгоревшее тело отца Артура. Август неумолим. Жарко как в пекле. Мир замер в тягостных предчувствиях. И что же? 20 сентября невероятное по силе землетрясение уничтожает наполовину бывший Теночтитлан, столицу Мексики — Мехико. Развалины тянутся на расстояние ста перелетов американского орла с белой головой. Кажется, что отчаяние бытия неизбывно, а трагизм бесконечен. И что же? Ровно через десять дней, в самой глубине этого отчаяния, среди сотен тел обнаружены 24 живых новорожденных младенца, в развалинах погребенного роддома… в крови, с переломами маленьких ручек, в ссадинах и синяках, но живехонькие. Они не нуждались пи в пище, ни в воде. Более того, медики объявили, что младенец способен продержаться без еды почти месяц. Он еще не знает страха и чувства опасности, младенец доверяет камням, которые стиснули его в темноте, он привык доверять темноте матки, тьме выступания сущего. И камни торжественной процессией призрачных черных ангелов выносят младенца на свет солнца. Словом, беспомощность неуязвима.

Тем временем будущее отбрасывает тени. И тень предстоящего все мрачней и гуще. И хотя до чернобыльской катастрофы — в апреле 1986 года — осталось еще почти что полгода, кое-где уже можно заметить черные оспины грядущего мрака. Ножка романного циркуля с развалин Мехико переносится в точку отсчета — в Москву, Третий Рим, Метроград, Мавсол… всех имен не назвать, — город полнится слухами о том, что в ночном небе над столицей идут ежедневные воздушные бои нашей авиации с инопланетными летающими тарелками, что одна из тарелок упала на территорию Кремля, что на Арбате в ресторан спокойно вошла трехметровая НЛО-навтка с сосудом в руках и потребовала у официанта минеральной воды… налицо явный страх перед небом. По рукам ходит доклад некоего Жданова: «Правда и ложь об алкоголе» — он не оставляет нации никаких надежд на выживание. Ливанские террористы — чтоб им пусто было — захватывают самолет в Риме, на борту которого любимец русского народа — певец Демис Руссос, которого — ого! — выпускают на свободу заодно с секретаршей. Руссос поет для террористов любимые песни. Любимый спор времени — есть на лбу Горбачева пятно? Потому как на телеке оно явно налицо, а в прессе на лице отсутствует. И вот репетиция катастрофы: край сокрытого выбрасывает фрактальный протуберанец отказа — 26 января на сотни кусков разлетается американский челнок «Челленджер». Разлетается вдребезги на глазах тысяч зрителей, купивших билеты на взлет, на глазах детей, матерей и отцов семи астронавтов; в долю секунды экипаж превращается в пригоршню праха. Среди погибших — одна женщина.

Фрактальный побег темнеет на глазах и сворачивается в точку исхода.

Все, что осталось от семи жертв, — это найденный неделю спустя на берегу мыса Канаверал, на пляже, обугленный осколок человеческой кости длиной в 15 сантиметров. Жар калифорнийской катастрофы аукается в Москве небывалыми холодами января — впервые за долгие годы термометр показывает минус сорок градусов по Цельсию. Над Красной площадью поднимается аэростат с красным флажком под сизым брюхом, Схваченный лучами прожекторов, он кажется безобразной жабой самых гадких предчувствий, вдруг в разгар снегов, начинают грохотать грозы. Вот так штука! Газеты рвут из рук киоскера с темной яростью в затравленных глазах, что там ужасно новенького? Аятолла Хомейни объявляет, что женщины должны воевать за ислам, задача научить их стрелять, не снимая чадры. Рейган успокаивает общественное мнение словами о том, что современная ядерная война с Россией будет длиться всего и ровно 1 час 23 минуты 48 секунд.