Те, кто против нас - читать онлайн книгу. Автор: Борис Руденко cтр.№ 82

— Звено готово, — автоматически пробормотал Григорьев. — Координаты выданы.

— Леха, они нас подставляют, — хрипло шепнул Павлов. — Ты вчера телик смотрел?

— Прекратить неуставные разговоры в эфире! — громыхнул голос Щербы. — Триста двадцать второй, выполнять задание!

— Это звери командуют, Леха! — сказал Павлов в полный голос. — По телику правду показали. Они всех нас убьют к едрене матери. Звери они!

— Триста двадцать второй! Прекратить неуставной радиообмен! — загремел Щерба. — Триста двадцать первый! Ты мне за выполнение приказа головой отвечаешь. Как понял?

Григорьев понял. Он видел вчерашнюю странную передачу по телевизору — чем еще заниматься в военном городке после дежурства, как не пялиться в ящик. Правда, вчера он крупно принял на грудь, оправдывая это грядущим днем рождения, и смысл увиденного исчез из его памяти почти на сутки вплоть до теперешнего возгласа Павлова. Но теперь он внезапно все вспомнил. Раздолбать вакуумными бомбами мирный городок могли только звери. Но он, Григорьев, неудачник и пьяница, нищий летчик на вылете из славной Российской Армии, в их число не входит. Звери — они, не он!

— Как понял, триста двадцать первый? — рычал в уши Щерба.

— Понял вас! — четко ответил Григорьев. Он уже принял решение и сейчас тайно усмехался. — Двести одиннадцатый! У меня отказ системы. Вынужден вернуться на базу.

— Триста двадцать первый! На нарах сгниешь. Выполняй задание!

— Отказ системы, — скучно повторил Григорьев. — Возвращаюсь на базу.

В эфире на некоторое время установилась пауза. Затем голос Щербы, спокойный и холодный, произнес:

— Звену внимание! Невыполнение задания приравнено к измене Родине. Имею полномочия уничтожать предателей без суда и следствия. Любое отклонение от курса запрещаю.

— Па-ш-шел ты! — с отвращением ответил Павлов. — Мужики! Уходим на базу! Делай, как я! Триста двадцать первый! Деха! У меня тоже полный отказ! Я ухожу, командир!

«Сушка» Павлова выпала из строя, начиная разворот на обратный курс, и тогда Григорьев увидел слева внизу короткий сполох стартовавшей ракеты «воздух-воздух» и почти сразу — ослепительную вспышку попадания.

— Женя! — страшно закричал он.. — Двести одиннад… Ты что, сука, делаешь!!

То, что случилось дальше, происходило уже помимо разума Григорьева. Работали только рефлексы и ненависть. Одним движением он сбросил шлем и рванул на себя штурвал, посылая машину в вертикальную петлю. От навалившейся чугунной тяжести захрустели позвонки, красный туман заклубился в глазах, но тут же исчез вместе с остатками гравитации. Еще через секунду самолет вновь вышел на горизонтальную траекторию, возвращая Григорьеву ощущение верха и низа. В прицеле маячила электронная тень «МиГа» Щербы. Плавным, точным движением, как его учили в далекой юности на тренажерах в летном училище, как на показательных стрельбах, Григорьев совместил прицельную рамку с мишенью, без колебаний нажал кнопку пуска и тут же увел машину круто влево. Вспышка белого огня догнала его на последней трети траектории разворота. Грохота взрыва он не услышал.

Григорьев нашарил и надел шлем.

— Звено, я триста двадцать первый, — устало сказал он. — Слушай меня! Отмена вводной. Возвращаемся на базу. Как поняли меня?

— Триста двадцать третий понял, — прозвучал ответ.

— Триста двадцать четвертый понял…

* * *

…Возражая мне, уважаемые оппоненты чаще всего аргументируют свои доводы существованием незыблемых законов экологического баланса, равновесия естественных природных систем и симметрии окружающего нас мира. Хочу сразу заявить, что в данной части я совершенно не собираюсь с ними спорить. Эти законы хорошо известны каждому, и отрицать их существование попросту нелепо. Однако должен обратить внимание, что, достигая баланса, каждая система может иметь в основе свой собственный элемент, на котором и выстраивается в дальнейшем вся последующая конструкция. Именно этим элементом она может отличаться от соседней системы, столь же прочной и надежной, но построенной чуть-чуть по иному принципу.

Уместно в этой связи хотя бы привести пример животного мира Австралии, где доминирующими представителями фауны уверенно стали сумчатые, практически исчезнувшие почти на всей остальной территории планеты. Но и на австралийском континенте, и на других материках сложившаяся структура животного мира стала следствием естественных природных процессов. Замещение одних видов другими, более подготовленными к жизни в меняющейся окружающей среде, не было единовременным актом чьей-то злой воли. Оно происходило потому, что не происходить не могло.

Отсюда следует вывод, что существование социальных систем, в которых анималы отсутствуют полностью, вполне логично и допустимо. И, самое главное, исчезновение их должно происходить естественным, эволюционным путем, что в конечном счете, я искренне надеюсь, ожидает и нашу планету. Я уверен, что, продолжая исследования достижимых пространств, мы рано или поздно, но совершенно неизбежно обнаружим не одно из них, где подобные процессы уже завершились.

Следующие тезисы представляются мне еще более значительными.

Полагаю, уважаемые коллеги, пользоваться такими привычными нам философскими и нравственными категориями, как «борьба и единство противоположностей» или «извечная битва Добра со Злом», мы должны с определенной осторожностью. Почему, собственно, «извечная»? Эволюционный путь гомо сапиенс, как семейства, еще слишком короток, для того чтобы использовать столь сильные определения. В направлении вечности мы проделали всего несколько коротких шажков.

Что же касается «единства», то это утверждение применительно к рассматриваемому нами вопросу тоже весьма спорно. Согласитесь, что внутривидовые отношения между анималами и людьми не имеют ничего общего с взаимоотношениями травоядных и плотоядных, сколь бы ни было велико искушение провести подобную параллель. Да, всем прекрасно известно, что плотоядные не могут существовать без травоядных, поскольку они служат для хищников единственной пищей. Одновременно и травоядным в отсутствие своих безжалостных (если это слово применимо к животным), но естественных врагов, реально угрожает опасность биологической деградации.

Однако люди — не травоядные, точно так же, как и анималы отнюдь не похожи на «санитаров леса». Анималы вообще не несут в истории цивилизации подобной функции. Их взаимоотношения с человеческими видами подобны скорее отношениям кожных или кишечных паразитов со своим носителем. Но от паразитов мы научились успешно избавляться уже давно и не испытываем по этому поводу никаких сожалений.

Я слышу в зале шум и сразу хочу предупредить: мои последние слова ни в коем случае не следует воспринимать даже в качестве косвенного намека на развитие событий в ДП-36/3. Я намерен всего лишь обратить ваше внимание на то, что любой носитель — будь то представитель животного или растительного мира — в отсутствие паразитов чувствует себя намного лучше, нежели с таковым. Напротив, паразит не способен на существование и продолжение рода без биологического «хозяина».