Иисус. Возвращение из Египта - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 31

Мама, держа на коленях Маленького Иуду, поведала Старой Сарре историю Брурии и ее рабыни, Ривы, а потом они сами, Брурия и Рива, сказали, что с этих пор будут работать на нас и каждый день будут готовить для нас пищу собственными руками и прислуживать каждому из нас, пусть только им скажут, где что лежит и чем можно пользоваться. Вокруг меня не стихали разговоры.

Все остальные жители Назарета прятались в погребах под своими домами, пояснила нам Старая Сарра, а некоторые даже укрылись в пещерах.

— Я же слишком стара, чтобы ползать под землей, — сказала она, — и к тому же стариков не убивают. Помолимся же о том, чтобы солдаты не вернулись.

— Их тысячи, — сказал Иаков, который видел их с крыши.

— Можно мне тоже забраться на крышу и посмотреть на солдат? — спросил я у мамы.

— Лучше сходи к Старому Юстусу, — сказала мне Старая Сарра. — Он лежит в постели и не может двигаться.

И мы немедленно прошли в дом: я, Маленькая Саломея, Иаков и два сына Алфея. Нам пришлось миновать четыре комнаты, прежде чем мы нашли Старого Юстуса. Его постель была приподнята над полом, рядом горела лампа, наполняя комнату легким ароматом. Рядом с Юстусом уже сидел Иосиф на маленькой деревянной скамеечке.

Старый Юстус поднял руку и попытался присесть на постели, но не смог. Иосиф назвал старику наши имена, но тот смотрел только на меня. Потом он откинулся на подушку, и я понял, что он не может говорить. Минуту спустя Старый Юстус закрыл глаза.

Да, нам рассказывали о Старом Юстусе, но сам он никогда не писал писем. Он приходился дядей Старой Сарре и был даже старше ее. И еще он родственник Иосифу и моей маме, как и Сарра. Хотя, опять же, я не могу перечислить все колена, связывающие нас, как может мама. Она произносит их, как псалом.

В доме вскоре запахло едой — свежевыпеченным хлебом и мясной похлебкой, приготовленными для нас Старой Саррой.

Несмотря на то что на улице ярко светило солнце, мужчины заставили всех собраться в доме. Они закрыли все двери, даже дверь, ведущую в хлев, где стояли теперь наши ослы, и зажгли лампы, а мы расселись в полумраке вдоль стен. Было тепло. Я не возражал, что приходится сидеть в доме, Ковры на полу были толстые и мягкие, и все мои мысли затмило предвкушение ужина.

О, всем сердцем мне хотелось осмотреть окрестные поля и рощи, пробежаться по улицам, увидеть, что за люди здесь живут, но прогулки придется отложить до тех пор, пока не закончатся эти ужасные события.

А здесь, в доме, мы были в безопасности, женщины хлопотали по хозяйству, мужчины играли с малышами, а огонь в очаге освещал все вокруг уютным сиянием.

Наконец женщины разложили на блюдах сушеные фиги, и изюм в меду, и сладкие финики, и пряные оливки, и другие вкусные вещи, которые мы привезли из Египта в наших котомках. Вместе с густой похлебкой с чечевицей и бараниной, настоящей бараниной, наш ужин показался мне пиром.

Иосиф благословил чаши с вином, и мы повторяли за ним:

— О Господь наш, Царь Вселенной, создавший плод виноградный, который мы пьем, выводящий из земли хлеб, который мы едим, благодарим Тебя за то, что наконец мы добрались до нашего дома, да сохрани нас от зла. Аминь.

Если кто и оставался в деревне в это время, мы не знали этого. Старая Сарра сказала, чтобы мы проявили терпение и веру в Господа.

После ужина Клеопа подошел к Старой Сарре и обнял ее, и поцеловал ее руки, и она поцеловала его в лоб.

— А что ты знаешь, — спросил он шутливо, — о богах и богинях, что пьют нектар и едят амброзию?

Другие мужчины негромко засмеялись.

— Поройся в ящиках, полных свитков, когда у тебя будет на это время, о любопытный, — ответила Старая Сарра. — Ты думаешь, мой отец не нашел в этом доме места для Гомера? Или для Платона? Ты думаешь, он никогда не читал своим детям по вечерам? Вряд ли ты знаешь то, чего не знала бы я.

Мужчины один за другим подходили к Старой Сарре и целовали ей руку, а она принимала их поцелуи.

Мне показалось, что эти их поцелуи несколько запоздали, и при этом никто не сказал Сарре ни слова благодарности за то, что она сделала.

Когда мама укладывала меня в комнате с мужчинами, я спросил ее об этом: почему никто не поблагодарил Сарру. Она нахмурилась и покачала головой, а потом прошептала, что я не должен об этом говорить. О том, что женщина спасла жизни мужчин.

— Но у нее же седые волосы, — сказал я.

— Все равно она женщина, — ответила мама, — а они — мужчины.

Посреди ночи я проснулся в слезах.

Сначала я не понял, где нахожусь. Я ничего не видел. Потом я осознал, что рядом со мной мама, и тетя Мария, и Брурия. Они все ласково успокаивали меня. Так я догадался, что мы дома. Я дрожал так, что у меня стучали зубы, но холодно мне не было. Из темноты ко мне подошел Иаков и сказал, что римляне ушли из деревни. Они оставили несколько воинов, чтобы охранять распятия и загасить остатки мятежа, но большая часть войска покинула эти края.

Иаков говорил уверенно и спокойно. Он лег рядом со мной и обнял меня одной рукой.

Мне хотелось, чтобы поскорее наступил день. Я чувствовал, что, если бы сейчас было светло, мой страх прошел бы. Я снова заплакал.

Мама стала напевать мне тихонечко:

— Боже! Новую песнь воспою Тебе, дарующему спасение царям и избавляющему Давида от лютого меча. Да будут сыновья наши, как разросшиеся растения в их молодости; дочери наши — как искусно изваянные столпы в чертогах. Блажен народ, у которого Господь есть Бог.

Постепенно сон сморил меня.

Когда я проснулся, то увидел, что из-под двери, ведущей во двор, пробивается утренний свет. Женщины уже встали, но я выскользнул на улицу незаметно, так что никто не успел остановить меня. Сладкий и теплый воздух окутал меня.

Иаков вышел сразу вслед за мной, и я побежал к лестнице, ведущей на крышу, поднялся и отыскал лестницу, ведущую на соседнюю, более высокую крышу. Вместе с Иаковом мы подползли к краю и посмотрели в сторону Сепфориса.

Он был так далеко, что я мог разглядеть только кресты. Все было так, как рассказывал Иаков. Я не мог сосчитать, сколько их было. Между крестами двигались люди. По дороге тоже шли люди в обоих направлениях, ехали повозки. Огонь уже потушили, хотя к небу все еще поднимались струйки дыма, и мы видели, что сгорел не весь город, а только небольшая его часть. Правда, толком мы ничего не могли разглядеть.

Справа от меня карабкались вверх по склону дома Назарета, один за другим, а слева от меня они опускались вниз. На крышах мы никого не увидели, но зато заметили, что кое-где на них лежат циновки и одеяла, и еще я рассмотрел, что вокруг деревни расстилаются зеленые поля и повсюду темнеют пышные рощи. В Назарете было много деревьев.

Когда я спустился, во дворе меня уже ждал Иосиф, он строго посмотрел на нас и спросил: