– Меня зовут Шелдон. Я к секретарю мистера Селзника.
– Она вас ждет.
Шагая по коридору, я уже был уверен, что это только начало. Я знал, что сам Селзник начинал чтецом в «МГМ», так что у нас найдется о чем потолковать.
Селзник возьмет меня в штат. У меня появится свой кабинет. Погодите, что будет, когда Натали и Отто узнают, что я на него работаю…
Когда я вошел, секретарь взглянула на часы.
– А я уже начала волноваться, – заметила она.
– О, что вы! – бесшабашно отмахнулся я, вручая пакет.
Секретарь наскоро просмотрела синопсис.
– Прекрасная работа, – похвалила она и протянула мне конверт. – Там десять долларов.
– Спасибо. Я готов написать следующий синопсис, когда только…
– Мне очень жаль, но наш штатный чтец завтра вернется. Мистер Селзник обычно не берет чтецов со стороны. Честно говоря, вам позвонили по ошибке.
– По ошибке? – растерялся я.
– Да. Вас нет в нашем списке чтецов.
Значит, меня никогда не возьмут в команду Дэвида Селзника и мы никогда не поговорим по душам о начале его карьеры. Этот безумный день был началом и концом. Но, как ни странно, я ничуть не расстроился. Наоборот, ощутил нечто вроде счастья. Почему? Я понятия не имел.
В пансионе меня уже поджидали жильцы.
– Видел Селзника?
– Какой он?
– Тебя взяли?
– Это был потрясающий день. Очень интересный, – заявил я и ушел к себе.
На столе лежал автобусный билет. Символ моих неудач, означавший возврат к гардеробам, аптеке и парковкам. К той жизни, от которой я, как мне казалось, сбежал навсегда. Но сейчас снова оказался в тупике. Я долго держал билет, борясь с желанием разорвать его. Как можно превратить провал в успех? Должен же быть способ! Должен!
И тут меня осенило. Я позвонил домой. К телефону подошла Натали.
– Привет, дорогой! Мы так тебя ждем! У тебя все в порядке?
– Еще бы! У меня неплохие новости. Я только сейчас сделал синопсис для Дэвида Селзника.
– Неужели! Но это замечательно! Он славный? Хорошо с тобой обошелся?
– Лучше некуда. И это лишь начало. Ворота наконец открылись, Натали. Все будет замечательно! Мне только нужно еще несколько дней.
– Ладно, дорогой, – не колеблясь ответила она. – Дай знать, когда вернешься.
Я не вернусь.
Утром я отправился на автовокзал и сдал присланный Отто билет, получив за него наличными. Остаток дня я писал письма в литературные отделы всех крупных студий. В письмах повторялась одна и та же фраза:
«По личной просьбе мистера Дэвида О. Селзника я только что закончил синопсис романа и теперь готов приступить к работе над другими синопсисами…»
Через два дня посыпались звонки. Первый был из кинокомпании «Двадцатый век – Фокс», второй – из «Парамаунт». Студия «Фокс» просила сделать синопсис романа, «Парамаунт» – пьесы. За каждый платили от пяти до десяти долларов, в зависимости от длины.
Поскольку на каждой студии был свой штат чтецов, мне звонили только тогда, когда остальные были заняты. Я мог делать по синопсису в день: требовалось добраться до студии, взять книгу, вернуться в пансион, прочесть текст, напечатать синопсис и отвезти на студию. В среднем мне звонили два-три раза в неделю. К Сидни я больше не обращался.
Чтобы увеличить свой жалкий доход, я позвонил человеку, с которым никогда не встречался. О нем упоминала Вера Файн по дороге в Калифорнию. Гордон Митчел был главой технического отделения Академии киноискусства.
Я представился, упомянул имя Веры и сказал, что ищу работу. Митчел был сама любезность:
– Собственно говоря, у меня кое-что для вас есть.
Я был в восторге. Неужели мне предстоит работать в столь престижном месте?!
На следующий день я поехал к нему.
– Работа вечерняя, – сообщил он. – Будете смотреть фильмы в нашем кинозале.
– Здорово! А что нужно делать?
– Смотреть фильмы в нашем кинозале.
Я с недоумением уставился на него. Он поспешил объяснить:
– Академия испытывает разные предохраняющие пленку средства. Мы покрыли несколько участков пленки определенными составами. Ваша задача сидеть в зале и отмечать, сколько раз прогоняется каждая пленка. Боюсь только, плата невелика: всего три доллара в день.
– Я согласен.
Первым фильмом, который я просмотрел бесчисленное количество раз, был «Человек, который жил дважды», и вскоре я мог наизусть процитировать любую реплику. Вечера я проводил за просмотром одних и тех же лент, днем ожидал телефонных звонков.
В судьбоносный день, 12 декабря 1938 года, мне позвонили из «Юниверсал». К тому времени я сделал для этой студии несколько синопсисов.
– Сидни Шелдон?
– Да.
– Не могли бы вы сейчас приехать на студию?
Еще три доллара.
– Конечно.
– Подниметесь в офис мистера Таунсенда.
Мистер Эл Таунсенд был редактором сценарного отдела в «Юниверсал». Меня провели в его офис.
– Я читал ваши синопсисы. Хорошая работа.
– Спасибо.
– Нам нужен штатный чтец. Возьметесь?
Интересно, оскорбится ли он, если я его поцелую?
– Да, сэр, – пробормотал я.
– Семнадцать долларов и шесть дней в неделю. Рабочий день с девяти до шести. Начнете в понедельник.
Я позвонил Сидни, чтобы рассказать новости и пригласить ее на ужин. Мне ответила незнакомая женщина.
– Я бы хотел поговорить с Сидни.
– Ее нет.
– А когда она вернется?
– Она не вернется.
– Что… с кем я говорю?
– Это Дороти Арзнер.
– Вот как… А она не оставила адреса, мисс Арзнер?
– К сожалению, нет.
Я больше не встречался с Сидни, но никогда не забуду, чем ей обязан.
«Юниверсал» выпускала второсортные картины. Студия была основана в 1912 году Карлом (Папой) Леммлем и славилась расточительностью. За несколько лет до моего там появления ее представитель позвонил агенту звезды вестернов и сказал, что его клиента просят сыграть роль в малобюджетном фильме.
Агент рассмеялся:
– Вам он не по карману! Он делает тысячу долларов в день!
– Мы выплатим ему сколько потребуется, – заверил представитель.
Фильм был о бандите, носившем маску. В первый день съемок режиссер снимал бесчисленные крупные планы звезды в различных декорациях, а к концу сообщил, что больше в нем не нуждаются. Фильм доигрывал другой, никому не известный актер, не снимавший маски до заключительных кадров.