Улица отчаяния - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 18

Кристина читала и писала ноты с совершенно недоступной мне легкостью. Она мельком просмотрела и небрежно пробренчала аккорды, над которыми я потел много дней, если не недель, а затем принялась набрасывать другие, свои, пробуя их то на пианино, то на гитаре. Я сидел рядом на изящном — слишком изящном — стуле с тонюсенькими ножками, ежесекундно ожидая, что тот разъедется под моим непомерным весом, и чувствовал себя совершенно не при деле. Басуха так и осталась в своих мешках.

Берясь за каждую новую песню, Кристина задавала несколько вопросов, а затем практически забывала обо мне минут на десять-пятнадцать, только иногда спрашивала, для чего я это так сделал, чего я хотел этим добиться, каким образом я перешел отсюда сюда, почему это переходит в это, а не в что-то там другое… ты что, действительно так хотел? Глядя, как мои детища подвергаются расчленению, а затем собираются наново, в таком виде, что их родной отец (то бишь я) не узнает, я все более падал духом. Мелодии и звуки, с которыми я сжился, превращались в беглые карандашные пометки, а мое зачаточное умение читать с листа не было способно воссоздать по ним звук, услышать в голове аккорды. Глядя, как работает Кристина, я чувствовал себя ненужным, посторонним, опустошенным, фальшивой нотой, дуром затесавшейся в стройную гармонию.

«Слишком многословно… ломается размер… уже было… ну, точно я где-то это слышала…» Она бормотала свои замечания так, словно меня и вообще там не было, и все они, мягко говоря, не воодушевляли.

Мне хотелось взвыть, вырвать у нее свои песни и убежать из этого дома, убежать, куда глаза глядят. Моя спина тоскливо ныла, и ноги тоже ныли от непрерывных стараний хоть немного облегчить жизнь старинному, опасно потрескивающему под непосильным бременем стулу.

Кристина закрыла пианино и принялась почти беззвучно перебирать струны гитары. Она прогнала пару песен, пробуя аккорды, цокая время от времени языком, неодобрительно качая головой и возвращаясь на несколько тактов назад. После сорокового, не меньше, «ц-ц-ц» и не знаю уж которого потряхивания белокурыми упавшими на лоб волосами я начал всерьез задумываться, как бы это получше показать себя на уборке стружки, чтобы получить работу поответственнее и мало-помалу, трудом и стараниями, проложить себе путь к сияющим высотам заводской конторы. Как знать, может, администраторы «Динвуди» тоже живут в домах вроде этого.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Дейва Балфура.

— Ну как там у вас, плодотворно?

— Да. — Кристина взглянула на часы, удивленно присвистнула и повернулась ко мне: — Если ты не передумал нам ставить, нужно пошевеливаться.

Я изобразил нечто вроде улыбки.

«Пежо»-универсал Балфура-старшего вместил всю нашу компанию; я полусидел-полулежал на детском сиденье под наклонной задней дверцей. Целью нашей поездки оказалась гостиница рядом с Глениффер-Брейз. На пар-ковочной площадке наш «пежо» попал в компанию «ягуаров», «роверов», «вольво» и даже одного «бентли». Самое место, чтобы недорого выпить.

Публика, сидевшая в салоне, явно предпочитала гольф футболу. И что-нибудь сладенькое — року, если судить по льющейся из динамиков музыке. Бармен окинул меня весьма сомневающимся взглядом. Формально я был несовершеннолетним, однако ходил по пабам уже года полтора, и никто не возникал; скорее всего, этому мужику просто не понравились моя одежда и грязные ногти. Я дал ему пятерку, получил сдачу, хотел было спросить, нет ли тут ошибки, но вовремя передумал, вздохнул и потащил поднос к столику, почти не сомневаясь, что сейчас зацеплюсь за что-нибудь и рухну.

Однако все как-то обошлось, и то сказать, могло же у меня за вечер хоть что-то получиться. О моих песнях словно позабыли, никто о них не заговаривал, ни Кристина, ни кто другой. Все эти дела меня вконец достали, я уже потерял всякую надежду, не чувствовал ни злобы, ни обиды, одну только усталость.

— … Поработать над песнями, как ты думаешь? — говорила Кристина Дейву Балфуру.

— Ну ладно. — Дейв посмотрел на меня, потом снова на нее. — А как там?

— А послушаете и сами скажете. — Кристина подцепила пальцем длинную белокурую прядь, упавшую на очень знакомую мне пачку нотных листиков, и заткнула ее за ухо. — Когда вернемся, я наиграю вам одну-другую, хотите?

Компания встретила это предложение без особого энтузиазма, но затем Балфур пожал плечами, что все и решило.

— А они хоть как, ничего? — Хэммондовый Уэс сыпанул в рот пригоршню хрустящего картофеля, плеснул туда же «экспортного» и теперь жевал, не сводя с меня глаз.

— М-м-м… пожалуй. — Глядя на мою ошарашенную физиономию, Кристина чуть поджала губы, вскинула брови и добавила: — Во всяком случае, лучше нашей продукции. — На этот раз были ошарашены Дейв Балфур и басист Стив. — Вы уж, ребята, извините.

— Ладно, посмотрим и увидим, — рассудительно сказал Дейв; дальше разговор перешел на «Монти Пайтон» [15] и на всякие университеты, куда они думают поступать. Дейв хотел заниматься медициной в Глазго, Кристина уже училась в Стратклайде (физика, кто бы подумал); Уэс хотел заниматься английским, все равно где, а Стив — еще один сюрприз — серьезно изучал музыку; как оказалось, основной его специальностью была не басовая гитара, а скрипка. И только барабанщик Микки не имел никаких таких намерений; самый из них старший, он работал клерком в плановом отделе местного муниципалитета.

Слушая, как эти ребята обсуждают свои высокие устремления, свое блестящее будущее, я все глубже погружался в полную безнадёгу, все острее ощущал свою никчемность. Они ничуть не сомневались в себе, в своих будущих успехах на профессиональном поприще, строили самые радужные планы. Группа была для них чем-то вроде игрушки, но никак не главной и единственной надеждой. Они разбегутся, а потом будут иногда собираться, джемовать — так, для забавы, и не более. Не путайте, как говорится, жопу с пальцем, а хобби — с работой. Сама уже мысль взяться за музыку серьезно и сделать ее делом своей жизни вызывала у них что-то вроде неловкости, во всяком случае, чья-то на эту тему шутка была встречена общим, несколько напряженным смехом.

Ну а ты-то, спрашивал я себя в сотый раз, ты-то что здесь делаешь? Да какая разница, какие там у тебя песни, пусть и самые расхорошие, не нужен ты им, не нужен, и все тут. Они же все куда-то там стремятся, они будут вращаться в недоступных тебе кругах, в высших, заоблачных сферах. А для меня это был вопрос жизни и смерти, мой единственный шанс вырваться из отеческих объятий рабочего класса. В футбол я играть не умел, так что иных путей к доходам, облагаемым дополнительным сверхналогом, у меня попросту не оставалось. А чтобы вечер не пропал совсем уж попусту, стоило бы поговорить с этим Микки, нет ли у него блата в жилищном отделе, чтобы выбить для мамы новую квартиру, как можно дальше от Фергюсли-парка.