Материя - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 107

— Ваши раскопки в большом городе. Их нужно вести с осторожностью. Мы смиренно просим о позволении дать совет. Не все, что скрыто от вас, скрыто от нас.

— Я думаю, здесь скрыто слишком многое. Кто вы такой? О каких «нас» идет речь? Если вы хотите давать советы, для начала хотя бы представьтесь.

— Мы — это те, кто хотел бы стать вашими друзьями, Слушатель, — ровно проговорил бесполый голос. — Я обращаюсь к вам, потому что мы считаем вас непредвзятым. Мы полагаем, что вы, Слушатель, в состоянии идти собственным путем, а не повторять чьи-то суждения. Вы свободны в своих действиях, вы способны отказаться от заблуждений и злобной клеветы в адрес тех, кто хочет только помочь, а не препятствовать. Ошибаются принимающие за истину злословие тех, кому близки только собственные корыстные интересы. Иногда тот, кто кажется наиболее зажатым, на самом деле свободнее всех, а тот, кто...

— Подождите-ка. Дайте я попробую догадаться. Вы посланы октами, верно?

— Ха! — произнес голос и сделал паузу. — Это ошибка, мой добрый Слушатель. Вы, несомненно, думаете, что я принадлежу к этой разновидности, поскольку вам кажется, будто я пытаюсь ввести вас в заблуждение. Вполне понятная, но все же ошибка. Нет, их ложь уходит глубоко, к самому ядру, они ловко проделывают это. Мы должны многое здесь распутать.

— Покажи свое лицо, существо, — сказал Орамен. Он все больше проникался уверенностью, что знает, какого рода это создание.

— Иногда мы должны готовить себя для более важных встреч. Подходы следует расчистить, различия сгладить. Грубый, лобовой подход может претерпеть неудачу, тогда как кривая и окольная тропа, хотя и кажется не столь честно-прямолинейной, выводит в конце концов к успеху, взаимопониманию и вознаграждению.

— Покажи свое лицо, — повторил Орамен, — или я буду считать, что ты — чудовище, которое боится это сделать.

— Есть много уровней перевода, Слушатель. Стоит ли утверждать, что нравственное существо обязательно должно иметь лицо? Неужели добро и зло возникают из ротового отверстия? Неужели это правило распространяется на всю великую пустоту вокруг нас? Многие...

— Скажи мне, кто ты такой, или, клянусь, я пущу пулю в эту штуковину!

— Слушатель, я тоже клянусь. Клянусь, что я твой друг. Мы твои друзья. Мы хотим только предупредить тебя об опасности...

— Скажи, что ты не аултридий! — воскликнул Орамен, вскакивая со стула.

— Зачем отрицать свою принадлежность к этой непонятой, оболганной расе? Так жестоко оклеветанной...

Орамен направил пистолет на модель планеты, но потом убрал его. Выстрел напугает Ксессис. Мало того, прибежит Негюст, споткнется, упадет, разбудит или переполошит стражников.

— ...теми, кто похитил саму нашу цель! Слушатель! Принц! Не совершай насилия! Я прошу тебя! Это предваряет то, о чем мы хотим тебя предупредить, символизирует наше беспокойство...

Орамен щелкнул предохранителем, взял пистолет за ствол и рукоятью ударил по самому центру модели. Та разлетелась, рассыпалась искрами, несколько крохотных осколков упали на столешницу. Но неяркий экран все еще продолжал пульсировать, а голос, хотя теперь и стал тише, продолжал бормотать что-то, но теперь неразборчиво. Принц снова сильно ударил по модели. Он не только уничтожал чье-то прекрасное творение, но еще и совершал святотатство — ведь это была модель пустотела! Но еще большим святотатством стало бы общение с аултридием. От одной этой мысли Орамена пробрала дрожь, и он снова ударил пистолетом по все еще светящейся полусфере. Вспышка крохотных искр, облачко дыма — и модель наконец замолчала и погасла. Принц подождал — не прибежит ли Ксессис или Негюст, не послышится ли какой-либо шум, но ничего такого не случилось. Прошло несколько мгновений, и тогда он зажег свечу, нашел мусорное ведро, смел туда остатки модели и залил их водой.

Орамен вернулся в кровать и лег рядом с мирно посапывающей Ксессис. Он лежал без сна, дожидаясь завтрака и вглядываясь в темноту. Господь всемогущий, как все-таки они были правы — делдейнов следовало сокрушить. И он больше не удивлялся массовому самоубийству братии, добровольно отправившейся в бездну. В Колонии ходили слухи, что это не было самоубийством, говорили даже о выживших монахах, которые выплыли далеко внизу по течению и рассказывали о совершенном предательстве, об убийстве. Орамен начал было сомневаться в истории про массовое самоубийство, поведанной тилом Лоэспом, но теперь с сомнениями было покончено.

Чудо, что эти несчастные вообще выбирали жизнь, а не смерть, если все это постоянно хранилось в их подсознании. Союз с аултридиями! Да хотя бы и просто сношения с ними. Ведь аултридии плели грязные заговоры против самого МирБога! Какие сговоры, обманы, тайны связывали архипонтина из Хьенг-жарской миссии с его хозяином-аултридием, вещавшим из уничтоженной модели планеты?

Неужели эта омерзительная раса заправляла делами даже здесь, на Водопаде? Монахи руководили раскопками, выдавали разрешения, обеспечивали охрану. Наверняка они не спускали глаз с главных, официальных раскопок. Неужели миссия и в самом деле контролировалась аултридиями? Что ж, теперь с этим покончено, и аултридии больше не посмеют совать сюда свой нос, пока он, принц Орамен, имеет какое-то влияние на эти дела. Он не знал, кому рассказать о беседе с безымянным — и, конечно же, безликим — аултридием. От одной мысли внутри все переворачивалось. Кому — Поатасу или генералу Фойзу? Поатас вполне может обвинить во всем Орамена и придет в ужас, оттого что сломано устройство связи. А что до Фойза, тот вряд ли вообще что-нибудь поймет.

Нет, он никому ничего не скажет. По крайней мере, пока.

Орамен подумал, не взять ли ему осколки модели планеты с собой к Водопаду и не сбросить ли вниз, но решил, что их может найти один из искателей. В конце концов он попросил Непоста отнести обломки в ближайшую литейню, чтобы их переплавили на его глазах. Литейщики поразились тому, какие высокие температуры понадобились. Несмотря на все старания, остались нерасплавленные комки — часть поднялась на поверхность, часть ушла на дно. Орамен приказал отлить из этого материала дюжину слитков и доставить ему, как только они остынут.

В то утро, отправляясь наблюдать за гибелью здания-лезвия, он бросил несколько слитков в пропасть. Остальные упокоились в выгребной яме.

— Да, все это звучит малоприятно, — покачал головой Дроффо. — Рассказывают всякие дурацкие истории. Работяги набиты ими. Слишком много пьянствуют. Слишком мало знают.

— Нет, сударь, не только это, — сказал ему Негюст. — Против фактов не попрешь.

— Пожалуй, я готов с этим поспорить, — сказал Дроффо.

— И все равно, сударь, факты есть факты. Это само по себе факт.

— А давайте-ка сходим и посмотрим своими глазами, а? — предложил Орамен, переводя взгляд с одного на другого. — Завтра. Поедем по узкоколейке, пригласим работяг и спустимся в люльках под эту большую, страшную, полную призраков площадь. А? Завтра. Значит, договорились.

— Ну что ж, — сказал Дроффо, снова устремляя взгляд в небо, — если вы считаете, что так надо, принц... Но я думаю...