Дух любви - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 35

– Спасибо, папа, – сказали малыши в один голос.

Какие странные маленькие человечки, по отдельности ни из одного из них слова не вытянешь. Интересно, знает ли Крис, что он станет моряком? Ах да, они ведь еще совсем маленькие. Джозеф зевнул и поднял газету, которую уже прочел от корки до корки.

– Бегите играть на кухню, а то вы совсем надоедите папе, – сказала Сьюзен.

Джозеф видел, что они рады наконец-то уйти, и даже не попытался их вернуть. Он задумчиво постукивал сапогом по каминной решетке. Может быть, ему тоже выйти из дома?

Но какой в этом прок? Ведь идти некуда.

Лиззи уже была замужней женщиной и матерью маленького сына. Джозефу нравился грубый фермерский дом в двух милях от Плина на дороге в Сент-Брайдз, в котором они жили. Лиззи всегда была рада его принять, но он навещал ее всего два дня назад, и было бы странно постоянно туда ходить, словно ему не сидится в собственном доме. Он рассеянно смотрел, как Сьюзен задергивает занавеску и поправляет лампу. Рождение троих детей состарило Сьюзен, ей было сорок, но выглядела она старше. В волосах ее было много седины, и казалась она гораздо более усталой, чем Джанет в свои пятьдесят, родив к тому же шестерых. Он выбрал ее за качества жены и матери, а не за юность и красоту. Джозеф снова зевнул и потянулся.

– Клонит в сон, дорогой? – спросила Сьюзен, готовая постелить мужу постель, если он действительно хочет вздремнуть.

– Пожалуй, я схожу взгляну на корабль, – ответил Джозеф и вышел из комнаты.

На свежем воздухе он почувствовал себя лучше ветер дул ему в лицо. В душной гостиной было трудно дышать, и от долгого сидения у него свело ноги. Еще не смеркалось, но люди уже возвращались после работы на пирсе, и в окнах начинали зажигаться огни. Джозеф бросил взгляд в сторону верфи и увидел, что братья уже закрыли ее на ночь. Они, конечно, успели вернуться домой и сейчас сидят за поздним чаем. Он спустился в док и, подойдя к небольшой лодке, спрыгнул в нее, взялся за весла и быстро поплыл к гавани в сторону буя, где стояла на якоре его шхуна. Это было лучше, чем сидеть дома с этими непонятными отпрысками и Сьюзен. Из-за отлива ему пришлось осторожно вести лодку по кромке гавани, подальше от течения канала. Вода быстро убывала из Полмирской заводи, дул легкий восточный ветер. Это значило, что Джозефу надо поднапрячь мускулы, что ему всегда нравилось. Он был без шляпы, и ветер сдувал волосы на глаза. Чтобы отбросить их назад, приходилось то и дело встряхивать головой. Он жевал кусок прессованного табака и время от времени сплевьшал в воду. Лодка быстро неслась вперед и вскоре добралась до буя. Там Джозеф сложил весла и поднял взгляд на носовое украшение. На фок-мачте сидела чайка, повернув голову навстречу ветру, она издала странный, торжествующий клич. У корабля только что отчистили днище и подновили покраску. Он был готов подойти к пирсу за грузом глины и снова выйти в море. Его прекрасный вид соответствовал славе самой быстроходной шхуны в Плине. Прежним оставалось только носовое украшение – деревянная фигура Джанет. От постоянной борьбы с морем ее краски слегка поблекли, но лицо оставалось таким же, как в день выхода корабля с верфи. Одним веслом удерживая воду, Джозеф выпрямился во весь рост.

– Привет, моя красавица, – ласково проговорил он.

Сумерки сгустились над Плином. Чайка расправила крылья и улетела. Восточный ветер доносил звон колоколов Лэнокской церкви Джозеф остался наедине с кораблем; он неподвижно стоял в лодке и наблюдал за тем, как тени скользят по деревянной фигуре, простертой над его головой.

В тысяча восемьсот семьдесят первом году у Джозефа и Сьюзен родилась дочь, на чем рост их семьи завершился.

После рождения Кэтрин Сьюзен серьезно заболела, и врач предупредил ее, что если она хочет жшь, то в будущем ей следует быть очень осторожной. Подозревая, что больная, скорее всего, ничего не скажет мужу и вообще слишком легко отнесется к его словам, он решил сам поговорить с Джозефом.

Джозеф вернулся в Плин через три месяца после рождения дочери и очень удивился, увидев вытянутое лицо врача, который все еще каждый день навещал Сьюзен и ребенка.

– Ну конечно же, она скоро поднимется, разве не так? – сказал он. – В доме очень неуютно, если постоянно видишь чужую женщину, которую наняли вести хозяйство и только время от времени присматривать за детьми. Разве моя жена не здорова и не достаточно сильна для этого?

– Вашей жене, Джо, за сорок, – сказал врач, и при этом лицо у него было очень серьезное. – Она родила четверых детей, и этот последний ребенок едва ее не убил. Если отныне она не будет относиться к себе очень осторожно, то за последствия я не отвечаю.

– Благодарю вас, доктор, – медленно проговорил Джозеф и вошел в дом. Он признавал, что в прошлом бывал и эгоистичен, и невнимателен, но, при всем том, целиком виноватым себя не считал. В конце концов, Сьюзен никогда не жаловалась, она и слова не проронила о том, что со здоровьем у нее не все в порядке. Трудно было бы ждать от него, что, проводя в море восемь месяцев в году, он сам об этом догадается. Предположим, со Сьюзен что-то случится, и он останется с детьми на руках. Что, ради всего святого, он будет с ними делать? Лиззи замужем, нечего и надеяться, что она переедет к нему.

Сьюзен навсегда останется почти инвалидом. Какое безнадежное будущее. Она станет не более чем его экономкой и воспитательницей его детей. Вот и все.

– Дорогая, доктор говорит, что в этот раз тебе было совсем плохо, – неуклюже начал Джозеф. – Но я как-то не понимал, ведь я редко и очень помалу бываю дома. Мне следовало бы знать, что… – Он в смущении замолчал, боясь обидеть жену намеком на ее возраст. Он всегда считал своим долгом даже не думать об этом. – Наверное, мужчины понимают все не так, как женщины, – продолжал он, стараясь с осторожностью подбирать слова. – К тому же моряки эгоистичный, легкомысленный народ и редко думают о других. Мы начнем все по-новому, ты должна скоро выздороветь, надо бывать на воздухе, это быстро поставит тебя на ноги.

– Больше всего меня беспокоит то, – со слезами в голосе воскликнула Сьюзен, – что ты вернулся, а я лежу здесь, наверху, и не могу за тобой ухаживать. Я знаю, что в доме все вверх дном, и тебе будет неудобно. Скорее всего, везде грязь и беспорядок, а мальчики так совсем отбились от рук. Конечно, тебя это будет раздражать, и ты захочешь поскорее снова уехать. Ах, милый, милый мой…

– Ну-ну, дорогая, успокойся, – сказал Джозеф, беря жену за руку. – Все отлично, просто флотский порядок! Я очень рад и доволен, и с мальчиками никаких беспокойств. Сьюзен, любовь моя…

И он, запинаясь, говорил ей о том, как жалеет, что довел ее до такого состояния, как проклинает себя, какой он негодяй, и что теперь, с этого дня, будет преданно и самоотверженно ее любить, защищать, заботиться о ней. Возможно, еще не слишком поздно начать новые отношения, конечно, никакой физической близости, никакой страсти, но глубокое понимание, основанное на взаимном доверии и привязанности. Эта несчастная женщина с усталыми глазами была его женой, матерью Кристофера; она, как рабыня, трудилась на него, а он тем временем ворчал и жаловался, что она не в состоянии разделить с ним его грезы.