Дух любви - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 28

Не таков был Джозеф. Его братья и сестры остались жить без матери, отец без жены; но душа. Джозефа будто омертвела с уходом Джанет.

Отныне он должен идти по жизни ясно сознавая, что его существование лишено смысла и что, куда бы он ни направил свои стопы, в какой бы сомнительной компании ни оказался, он всегда и неизбежно будет один. Святая любовь, его единственное спасение, угасла.

В те первые недели он изнурял себя работой, не позволяя себе ни минуты передышки.

А дел было много. Корабль только что спустили на воду, и Джозефу, как его будущему капитану, требовалось пройти через массу формальностей. К тому же судно было еще не совсем готово к плаванию, и на доделки требовалось не менее четырех месяцев. Томас Кумбе был слишком подавлен горем, чтобы принимать участие в работе, и вся ее тяжесть легла на плечи Сэмюэля и Герберта. Джозеф с готовностью им помогал, предлагал те или иные усовершенствования, на что приобретенный в море опыт давал ему полное право.

В тот мягкий сентябрьский день, когда хоронили Джанет, солнце светило в окна церкви и высокая трава слегка колыхалась под свежим западным ветром. В воздухе не было грусти. На вершине вяза радостно пел дрозд, с прилегавших к кладбищу полей долетали веселые крики играющих школьников. На дамбе, как всегда, работали грузчики; из гавани, направляясь в дальние страны, выходило судно, груженое глиной. По городскому причалу сновали похожие на черные точки люди; из труб поднимался дым, а перед входом в гавань рыбаки в разбросанных одна от другой маленьких лодках ловили скумбрию.

Отныне Джанет Кумбе будет коротким именем, высеченным на сером надгробном камне, пока ветры и дожди бесчисленной череды лет не сотрут его, пока мох и переплетенные стебли плюща не скроют буквы. Тогда и о ней забудут, как о сухих опавших листьях ушедшего лета, как о растаявшем снеге минувшей зимы.

Семья стояла над открытой могилой, Мэри и Сэмюэль поддерживали Томаса, остальные плакали рядом.

Джозеф, спокойный, с сухими глазами, смотрел на них; он видел развевающийся на ветру белый стихарь пастора, смотрел на плывущие по небу редкие облака, слышал взволнованные голоса играющих в соседнем поле ребятишек.

Из праха и во прах [15] . Так к чему же жить – жизнь не более чем миг между рождением и смертью, движение на поверхности воды и затем ровная гладь, покой. Джанет любила и страдала, познала красоту и боль, и вот ее нет – засыпана равнодушной землей, остались лишь унылые буквы на камне.

Джозеф смотрел, как каменистая земля падает на гроб, постепенно скрывая его из глаз, и вот маленький холмик уже покрыт венками из ярких осенних цветов.

Когда небольшая группа людей отошла от могилы, Джозеф высоко закинул голову и громко рассмеялся. Кое-кто оглянулся, чтобы посмотреть на его одинокую фигуру, на сына, предающегося буйному веселью над трупом матери.

Лишь когда «Джанет Кумбе» отправилась в свое первое плавание, дано было ему испытать хоть малую толику утешения.

Опустевший Плин – ибо там не было больше Джанет – лежал за кормой, как отброшенная мечта, впереди же раскинулось пустынное море, любовь к которому горела в его крови еще до того, как он родился. В море была опасность, великая красота и бесконечная неуловимая тайна неведомого; возможно, здесь, когда завоют ветры и высокие волны помчат его вдаль, хоть на краткий миг придет к нему забвение, а с ним вернется и желание жить. Этот корабль – ее тезка, мечта ее жизни; они вместе задумали его как способ побега к вечной свободе. И вот Джанет мертва. Корабль жив, беззаботной чайкой мчится он по поверхности воды, и Плин остался далеко за его кормой темной линией у самого горизонта. Но Джанет мертва. Сейчас она была бы рядом с ним, ступала бы по покатой палубе, смотрела бы на могучий размах парусов, ловила бы поцелуи водных брызг, когда корабль зарывается носом в волны.

Но Джанет покоилась на Лэнокском кладбище. Она не могла видеть, не могла чувствовать; все ее обещания растаяли в воздухе.

«Я никогда тебя не покину». Не она ли произнесла эти слова? Если бы в красоте была хоть крупица истины, а в любви хоть немного силы, разве не стояла бы она сейчас рядом с ним, шепча ему на ухо, держа его руки призрачными пальцами?

Но он один, если не считать вахтенных матросов да рулевого.

Итак, Джанет ошибалась; нет силы сильнее смерти, и спасение не более чем очередная ложь в общей системе явлений, сказка для пугливых детей, которые так и не научились ходить в темноте. Значит, он одинок, у него есть только этоткорабль, доставшийся ему в наследство от нее. Ради ее священной памяти он всегда будет ее достоин.

Джозеф огляделся, поднял глаза на широкое небо, усеянное печальными, спокойными звездами, посмотрел на темную, быструю воду и, сказав несколько слов рулевому, спустился в свою каюту, где на узком столике его ждал ужин и раскачивалась зажженная лампа. К нему присоединился первый помощник, они поужинали, и Джозеф лег спать. Каюта погрузилась в тишину. На палубе, занятые своими собственными мыслями, переговаривались вахтенные. Рулевой сверялся с компасом, рядом с ним прохаживался помощник капитана, и искры от его трубки разлетались по воздуху.

И не видимая никому, кроме ветра да моря, овеваемая свежим ветром улыбалась про себя во тьме Джанет Кумбе – носовое украшение названного в ее честь корабля.

Первое плавание «Джанет Кумбе» продолжалось несколько месяцев. Сперва, груженная плинской фарфоровой глиной, она отплыла в Сент-Джонс на Ньюфаундленде, оттуда с грузом рыбы проследовала в Средиземное море – фрахт очень важный в то время года, когда у католического населения южных портов наступает Великий пост. Затем с трюмами, полными фруктов, судно направилось в Лондон, приняв участие в своеобразном соревновании шхун, баркентин и бригантин, каждая из которых стремилась первая доставить свой скоропортящийся груз. Первой пришла «Джанет Кумбе», она в двух милях от Грейвсенда затребовала лоцмана, тогда как остальным соперникам до Ла-Манша оставалось еще с полдня пути.

Из Лондона она порожняком поднялась до Ньюкасла, там загрузилась углем и отправилась на Мадейру, затем в Сен-Мишель за фруктами и снова в Лондон и далее через Северное море в Гамбург. Прошел почти год, как судно покинуло Плинскую гавань, но время теперь мало что значило для Джозефа.

Мир его душа обретала только на палубе его корабля, качествами и скоростью коего он справедливо гордился, и он плавал от одного порта к другому, одержимый единственной мыслью, единственным желанием: так или иначе избавиться от призрака одиночества, который преследовал его в свободные минуты.

Во время стоянки в Гулле он получил от Сэмюэля нижеследующее письмо:

Плин, 13 ноября 1864 г.

«Дорогой брат!

Исполняя просьбу всех наших близких, я с удовольствием пишу тебе эти несколько строчек, чтобы сказать, что вчера мы собирались всей семьей, было много народа, и все мы, как мужчины, так и женщины, очень довольны твоими успехами, кораблем и первым годом твоей работы. Я уверен, что все от души желают, чтобы удача и в будущем улыбалась тебе. Мне остается только добавить, что и о тебе, и о корабле все говорят с большим одобрением, и я верю, что ты постараешься, чтобы так было и дальше. „Фрэнсис Хоуп" ждет в Фалмутедальнейших распоряжений, очень может быть, что ее пошлют в Гамбург, и вы окажетесь там вместе. Все мы здоровы и надеемся вскоре получить от тебя письмо. Желаем тебе удачного плавания и скорого возвращения, верь мне.