Смерть без работы не останется - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 2

Вот и кладбище. Антон посидел немного в машине, выключив двигатель и распахнув дверь. Как тут всегда тихо. Почему на кладбищах всегда так тихо? И несмотря на то что не видно людей, постоянно кажется, что на тебя смотрят. Смотрят изучающе, оценивающе. Кто ты? Какой ты? Достоин ли ты оставаться жить, когда они ушли, правильно ли это? Души умерших словно бы задавали вопросы…

Антон каждый раз оборачивался и мысленно освобождался от наваждения, отгонял эти мысли. Я живу так, как считаю нужным. Вы тоже жили по-разному, поэтому не учите меня. Антон понимал, что эти ощущения у него на кладбище возникают исключительно из чувства вины перед мамой, которую он не уберег от беды, не сумел защитить. Мамы ему до сих пор очень не хватало. И никакой мистики тут нет!

Вот и могила. Памятник и оградка чистые… Антон тут в «родительский» день провел много времени. Отмыл мраморную плиту и памятник, покрасил оградку, подстриг траву вокруг оградки.

Присев на лавку, Антон стал смотреть на памятник, на имя и фамилию мамы. До сих пор дико читать ее имя на могиле. Дико осознавать, что в один миг ее не стало. И ведь не война, не вселенский катаклизм, а… даже слов не подберешь сразу.

Антон отогнал тяжелые мысли и постарался думать спокойно и философски. Это давалось с трудом, комок подкатывал к горлу, и приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сдерживать себя.

— Антошенька… — прозвучал мамин голос.

Наверное, это казалось, что голос «ее». Антон уже почти забыл голос мамы. Но лицо ее послушно всплывало из памяти, ее улыбка, ямочки на щеках. И руки… теплые добрые руки…

— Да, мама…

— Пришел… сыночек…

— Все хорошо, мама…

Антон чуть не добавил «спи», но сдержался. Он не знал, спят ли там души… Там? А где там? Что-то говорят люди по этому поводу, но Антон был слишком прагматиком, чтобы верить во все это. Иногда он пытался, старался принять, но ничего не получалось.

— Когда ты детушек приведешь, Антошенька?

«Детушек», слово-то какое! Старинное. Мама так никогда не говорила, так почему же в сознании все чаще и чаще она разговаривает так, как будто жила в позапрошлом веке? Антон нахмурился, понимая, что отдаляется от памяти о матери, замещает эту память чем-то вымышленным.

— Не сердись, это плохо, — тихо напомнила мама. — Живым живое.

— Все нормально, мама, — прошептал Антон и опустил голову.

— Антоша, — голос мамы в голове прозвучал с каким-то стонущими интонациями, — не надо мстить за меня. Никто не вправе брать на себя это.

— Мама, я не мщу! — отвечал мысленно Антон, не поднимая головы. — Я стараюсь очистить землю от грязи. От тех, кто мешает жить людям, просто жить и ничего не опасаться, не бояться, что в какой-то миг случится то, что случилось с тобой. Это не месть, мама, это моя жизненная позиция. Я защищаю людей от зла, люди должны научиться доверять нашей форме, нашим погонам. Снова научиться, понимаешь? Это больно, обидно сознавать! Как они смотрят вслед… Ты бы видела. Кривятся иронично, только что не плюют. А почему?

— Ты все представляешь в черном цвете, Антоша…

— Ну, может, я немного преувеличил. Но все равно нет доверия. Люди привыкли к тому, что полиция не поможет, там никто не работает с душой. У меня есть один знакомый, который не знает, что я офицер полиции. Он рассказывал мне страшные вещи. Представляешь, ему пятьдесят лет, он несколько раз обращался в полицию, и ему ни разу, понимаешь, ни разу не помогли! У жены в офисе украли шубу, просто вынесли, и все! Никто ничего не искал, даже уголовного дела не возбудили. Два раза вскрывали гараж — результата ноль. У сына отняли дорогой телефон — результат тот же. И это еще не самое страшное. Самое страшное, когда вскрываются факты участия полицейских в преступных группировках. Это как воспринимать? Человек, принявший присягу и… А что творят пьяные полицейские… Стрельба из табельного оружия, жертвы по всей стране от пьяных стражей порядка за рулем. Это же дикость! А ведь прошла реформа… Стыдоба! Как они людям в глаза глядят?

— Ты думаешь все изменить, сынок?

— Я хочу и могу что-то изменить. Пусть на своем рабочем месте, пусть в рамках своего Управления, но я хоть что-то сделаю! Мама, люди должны перестать видеть в полицейском врага.

— Когда же ты жить-то будешь, сыночек? Жизнь ведь такая короткая…

— А я живу. Это и есть моя жизнь. Была раньше другая, но у меня тебя забрали, и она кончилась, мама. Теперь у меня другая жизнь.

…После посещения могилы матери на душе стало как-то спокойнее. Здесь Антону удавалось сбрасывать накопившееся напряжение, негативную энергию. Удавалось подпитываться силой, необходимой для его работы. Но оставалась и боль. Она помогала делать дело, но она утомляла. Сколько уже лет прошло, а сердце все равно сжимается, когда начинаешь вспоминать. И нельзя не вспоминать, иначе перестанешь ненавидеть, научишься терпимости. А к этому терпимым быть нельзя. Это уже не меньшее преступление.

Быков позвонил, когда Антон уже выходил с территории кладбища.

— Антон, ты где? — ворчливо спросил начальник. И как всегда, Алексей Алексеевич забыл поздороваться.

— На Северном кладбище. Что-то случилось?

— Да, случилось, — голос Быкова прозвучал странно, немного неуверенно. — Ты… закончил там свои дела?

— Я уже вышел. Мне приехать?

— Приезжай срочно на Писарева, 26, — голос полковника снова стал жестким. — Припаркуйся поблизости и позвони. Я к тебе сам подойду.

Нетерпеливость Быкова, резкость фраз говорили о том, что случилось что-то неприятное. Наверное, необычное преступление, и Алексею Алексеевичу понадобились все его наличные оперативные силы. Странно, но на место преступления он Антона обычно не вызывал.

Машина резво бежала по шоссе, и вдалеке уже видны были трубы ТЭЦ. Антон опять подумал, как ему повезло с машиной. Подержанная «Хонда» была в отличном состоянии, что подтвердили и мастера на станции техобслуживания, куда Антон гонял свою покупку на диагностику. Пять лет машине, побывала в аварии, но мастера свое дело выполнили на совесть. Ничего не напоминало о прошлой аварии, машина шла ровно и уверенно.

К указанному дому Антон подъехал около восьми вечера. У подъезда стояли только машины жильцов. Ни полицейских автомашин, ни других специальных тут не было. Антон полез за телефоном, но увидел Быкова, который шел к нему со стороны детской площадки.

Хмуро-сосредоточенное лицо полковника с плотно сжатыми тонкими губами, скрипучий голос и недобрый блеск маленьких колючих глаз могли кому-то показаться ужасной маской недоброго человека. Но Антон уже изучил своего шефа, он даже знал, что у Алексея Алексеевича прекрасная семья: жена и две дочери, в которых он души не чает.

— Значит, так, Антон, — недовольно сказал Быков. — У нас ЧП. И оно довольно неприятное.

— ЧП всегда неприятное, — философски заметил Антон и тут же смолк под взглядом начальника.