В холле нас встретила одетая в черное похоронное платье женщина с белым напудренным лицом. Она грациозно спустилась вниз по ступеням широкой лестницы и остановилась возле носилок.
— Диана, душечка, что вами случилось? – спросила она, оглядывая меня и Германа. – Что это за мужчины?
— Мадам Валентина, вы мне не поверите! – начала Диана. – В лесу на нас напали разбойники! Они расстреляли из луков нашу лошадь, перевернули повозку, хотели убить всех! А их главарем оказался тот уродливый бородач, которому приглянулась Талая, тот самый, которого Рита выставила наружу, поломав ему пару ребер! Он отомстить пытался, кнутом ее, кнутом, а нас смотреть заставлял!
— Господи помилуй, какая беда, – прижала ладони к щекам мадам.
— Но появился господин Максим и победил всех злодеев! Он так сражался, так сражался. Разбойники его ударяют, а попасть не могут, а он раз одного, потом второго…
— У нас раненая на носилках, – деликатно напомнил я, предупредив продолжение рассказа.
— Ой, да, конечно, – всплеснула руками мадам Валентина, побежала к округлой арке, ведущей в коридор. – Давайте ее сюда пока занесем, положим в комнате…
Я обернулся. Карины с нами уже не было. Меня это немного насторожило. Если рассказ Дианы, тщательно составленный Лилией, сделал меня героем, то рассказ Карины мог легко превратить меня в чудовище. Впрочем, опасность в «доме свободных женщин» мне в любом случае не грозила.
Мадам Валентина, дав несколько распоряжений касательно раненой, вернулась к нам.
— Дорогие мои герои, – начала она. Лилия зарделась. Хозяйка это заметила и продолжила с большим энтузиазмом. – Нет слов, чтобы описать вам мою благодарность. Вы всегда будете почетными гостями в нашем скромном доме, для вас у нас всегда будут свободные комнаты. Окажите нам честь, останьтесь сегодня на ужин… а может, даже и на ночь…
Теперь зарделся Герман.
— А вам, уважаемый Максим… – она подошла поближе и шепнула мне на ушко, – нужно будет постирать одежду. Она запачкалась во время сражения. Я попрошу об этом девочек… они не откажут. А сейчас подыщем вам комнаты.
Я поднял голову, пробудившись от дремы.
Руки мои лежали на письменном столе, пальцы задевали клавиатуру компьютера. Экран монитора мерцал синим цветом, сообщая о произошедшей ошибке. Я недоуменно осмотрелся.
Это место казалось привычным, родным, хотя я не совсем понимал, где нахожусь. Знаком мне был стол, на котором стоял компьютер, книжная полка, нависающая над ним, шкаф с вещами и кровать, заправленная темно–зеленым покрывалом.
Часы на стене показывали половину пятого, за окном стоял день.
Я почувствовал необходимость идти куда‑то в неопределенном направлении, и это желание было непреодолимым. Я немедленно поднялся и вышел из комнаты. Быстро собрался, рассовал самое необходимое по карманам, нацепил на нос солнечные очки, натянул привычные кроссовки, запер на ключ дверь и спустился во двор.
На улице находились люди. Их было немного. Две мамаши сидели и следили за своими детишками, ковыряющимися в песочнице, несколько стариков играли в домино в тени старой ивы, группа подростков что‑то обсуждала, рассевшись на скамейке. Я не стал заострять на них свое внимание и двинулся дальше, к парку, находившемуся всего в одном квартале от дома, за дорогой.
Ноги несли меня вперед, мимо газетных киосков и баскетбольной площадки, на которой группа ребятишек безуспешно пыталась забросить в кольцо мяч. Остановиться я не пытался, да и не смог бы, наверное, даже если бы захотел притормозить.
Мне просто необходимо было идти вперед, словно я куда‑то опаздывал.
Но я вскоре остановился, когда подошел к дороге, но, дождавшись зеленого света, продолжил движение.
— Максим! – прокричал кто‑то, когда я перешел на другую сторону.
Я обернулся и увидел парня в белой рубахе без рукавов, машущего мне рукой. Он пренебрег горящим красным светом и перебежал дорогу.
— Привет, каратист. – Он протянул мне ладонь.
— Коля, я же говорил, что занимаюсь айкидо. Не путай с карате, это совершенно разные вещи, – проворчал я, пожимая ему руку. – Привет.
— Карате, айкидо, – отмахнулся он, – какая разница? Главное, что ты показал тем чертякам кузькину мать. Будут знать, как нарываться.
— Ты опять об этом. – Я торопился, постоянно оборачивался и смотрел на деревья в парке, хотя даже не знал, куда именно спешу. – Сколько можно вспоминать?
— Да как об этом можно забыть! – поразился Коля. – Я уж думал, прибьют меня! Их же четверо было, один даже с ножом, а ты их на раз–два–три раскидал. Как кегли! А в школе был таким тихоней…
— Я уже в школе тренировался.
— О–о!
— Ты бы не окал, а сам чем‑нибудь занялся, например тхэквондо, – бросил я. – Ты футболист, ноги сильные, быстро разовьешься.
— Думаешь, получится? – наивно спросил он.
— При желании все получится, – пожал плечами я и вновь посмотрел на тропинку, петлявшую между деревьями.
— Ты куда‑то торопишься? – наконец, заметил Коля.
— Да, я…
Я недоговорил. Внезапно забыл слова. Как будто я отыгрывал роль в школьном спектакле и внезапно забыл слова. Я не понимал, как можно было их забыть, ведь до этого момента я ничего не упустил, словно действовал по заранее написанной схеме, выполняя действия и слова с четкостью робота. Или повторяя их.
Но почему‑то я не смог договорить.
— Что это такое? – с тревогой в голосе произнес Коля. Его взгляд был направлен в небо.
Я поднял глаза и содрогнулся от ужаса.
В небе над городом появилась черная дыра. Она расширялась, быстро, скачками, поглощая облака и синеву. Выглядело так, будто бы начиналась ночь, только внезапно, из центра неба. И темнота была непроглядной, без звезд и луны, густой, словно мазут.
— Что происходит? – заверещал Коля.
Поднялся ветер.
Я почувствовал, как воздух потянуло вперед, к огромной дыре, постепенно превращающейся в гигантскую черную воронку, растягивающуюся и собирающую в себя все вокруг.
Коля попятился.
— Что нам делать? – Он вцепился мне в руку. У парня начиналась истерика. – Макс, сделай что‑нибудь!
Только я ничего не мог сделать. Его просьба была невыполнима. Человек в такой ситуации не мог ничего поделать, потому что он просто не мог поверить, что видит перед собой не иллюзию, а настоящую воронку.
И я тоже не мог поверить. Я остолбенел от ужаса, глядя на то, как в огромную черную воронку улетают целые здания, машины и, конечно, люди, издалека похожие на малюсеньких муравьев.
Ветер безумно хлестал по спине, выметая из‑под ног землю вместе с травой и сухими ветками. Вопили автомобильные сигнализации, кричали обезумевшие от ужаса люди, кое–где раздавались взрывы. Я увидел, как по небу пролетел пассажирский самолет с горящей турбиной, вращаясь в полете, и растаял в гигантской воронке, занявшей почти все пространство от земли до неба.