Битва за Рим - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 189

Одно сомнение не покидало Суллу, хотя тут он ничего не мог исправить: его флотилия находилась под командованием человека, которого он не любил и в котором отнюдь не был уверен, — Авла Постумия Альбина. Двадцать лет назад этот самый Авл Постумий Альбин спровоцировал войну против нумидийского царя Югурты. И за все минувшие годы Авл Постумий ничуть не изменился.

Получив приказ от Суллы перебросить свои корабли от Неаполя к Помпеям, Авл Альбин решил, что для начала даст понять экипажам и солдатам, кто их начальник и что с ними случится, если они не будут вытягиваться по стойке «смирно», едва только он щелкнет пальцами. Но команды кораблей и солдаты десанта сплошь были потомками кампанских греков. Они сочли речи Авла Альбина нестерпимым оскорблением для себя. Подобно консулу Катону, Альбин был погребен под градом метательных снарядов. И на сей раз это были камни, а не комки земли. И Авл Постумий Альбин умер.

К счастью, Сулла не успел отойти слишком далеко, когда получил известие об убийстве. Оставив свои войска на марше под командованием Тита Дидия, Сулла поехал на своем муле в Неаполь, чтобы встретиться с предводителями мятежа. Спокойно и невозмутимо он выслушал страстные доводы и оправдания мятежников, а потом холодно заявил:

— Возможно, вы самые лучшие моряки и воины за всю историю римского военного флота. Но с другой стороны, как я могу забыть, что вы убили Авла Альбина?

Затем он назначил командующим флотом Публия Габиния, и на этом мятеж закончился.

Метелл Пий Поросенок молчал всю дорогу, пока они не догнали армию, и только тут задал мучивший его вопрос:

— Луций Корнелий, намерен ли ты хоть как-нибудь их наказать?

— Нет, Квинт Цецилий, не намерен.

— Тебе следовало бы лишить их гражданства, а затем высечь розгами!

— Да, именно так поступили бы другие командиры — большая их часть. То есть наиболее глупые. Поскольку ты, несомненно, один из таких глупых командиров, я растолкую тебе, почему я поступил именно так, как поступил. Полагаю, ты способен уяснить это для себя.

Загибая пальцы на правой руке, Сулла по пунктам перечислил свои соображения, одно за другим:

— Во-первых, мы не должны допустить потери этих людей. Они обучены под командой Отацилия и приобрели немалый опыт. Во-вторых, я восхищен их решимостью избавиться от человека, который управлял ими очень плохо и, возможно, привел бы их к гибели. В-третьих, мне не нужен был Авл Альбин! Но он был консуляр, и его невозможно было ни обойти, ни игнорировать.

Подняв руку с тремя загнутыми пальцами, Сулла повернулся в седле и посмотрел на унылого Поросенка:

— Я хочу сказать тебе кое-что, Квинт Цецилий. Пока командую я, здесь не будет места — не будет! — таким вздорным типам, как Авл Альбин, как недостойный оплакивания консул Луп и нынешний наш консул Катон Лициниан. Я предоставил Авлу Альбину командование флотом, поскольку считал, что он на море принесет нам наименьший вред. Так как же я стал бы наказывать людей, которые сделали именно то, что сделал бы я в подобных обстоятельствах?

Он загнул еще один палец:

— В-четвертых, эти люди поставили себя в положение, когда я мог бы действительно отобрать у них гражданство и выпороть их; и в этом случае им не осталось бы ничего другого, кроме как отчаянно драться. И в-пятых, — он загнул большой палец, — меня не волнует, сколько у меня на флоте воров и убийц — при условии, если они будут сражаться, как звери.

Рука Суллы резко опустилась, разрубив воздух, словно топор варвара. Метелл Пий открыл рот, собираясь возразить, но мудро предпочел не говорить ничего.

В том месте, где дорога на Помпеи разветвлялась, направляясь к Везувианским и к Геркуланским воротам, Сулла устроил для своих войск сильно укрепленный лагерь. К тому времени, когда командующий расположился за его рвами и валами, прибыла его флотилия и принялась деловито закидывать связки пылающего горючего материала через стены в самую гущу помпейских построек, причем с таким проворством, какого не мог припомнить даже самый старый и опытный центурион. Испуганные лица горожан, появившихся на стенах, свидетельствовали о том, что они не рассчитывали на возможность применения такого средства ведения войны. Огонь оказался страшнее всего.

То, что самниты из Помпей разослали отчаянные призывы о помощи, стало ясно на следующий день, когда самнитская армия, превосходящая армию Суллы на добрых десять тысяч человек, появилась поблизости и стала располагаться не более чем в двух сотнях шагов перед лагерем Суллы. Треть из двадцати тысяч солдат Суллы находилась в экспедициях за фуражом и теперь оказалась отрезана от него. Сулла с мрачным видом стоял на своих укреплениях вместе с Метеллом Пием и Титом Дидием, слушая оскорбительные выкрики и свист, доносившиеся с городских стен; впрочем, на них он реагировал не больше, чем на появление самнитской армии.

— Дайте сигнал к оружию, — приказал Сулла своим легатам.

Тит Дидий повернулся, чтобы идти, когда Метелл Пий вдруг схватил его за руку.

— Луций Корнелий, мы не можем сражаться с таким противником! — выкрикнул Поросенок. — Их слишком много! Нас изрубят на куски!

— Мы не можем не выйти и не сразиться, — ответил Сулла отрывисто, явно показывая, что раздражен такой постановкой вопроса. — Там Луций Клуэнций со своими самнитами. Он намерен закрепиться. Если позволить ему построить такой же сильный лагерь, как наш, получится новая Ацерра. А я не собираюсь с четырьмя хорошими легионами на многие месяцы увязнуть в подобном месте. Мне также не нужно, чтобы Помпеи продемонстрировали всем остальным мятежным портам, что Рим не в состоянии отобрать их у италиков! И если это недостаточная причина для немедленной атаки, Квинт Цецилий, в таком случае прими во внимание тот факт, что наши фуражные отряды, возвращаясь, будут вынуждены пройти через самнитскую армию и у них не будет шансов остаться в живых!

Тит Дидий посмотрел на Метелла Пия с осуждением.

— Я иду давать сигнал к оружию, — сказал он.

Нахлобучив шлем вместо своей обычной шляпы, Сулла поднялся на трибуну лагерного форума, чтобы обратиться к тем примерно тринадцати тысячам человек, которыми он располагал.

— Все вы знаете, что вас ждет! — крикнул он. — Свора самнитов, с численным перевесом три к одному! Но также знайте: Сулла устал видеть, как свора самнитов бьет римлян, и Сулле надоело, что самниты владеют римскими городами! Что хорошего быть живым римлянином, если Рим ползает перед самнитами, как угодливая сука? Пусть это делает кто угодно, но не эти римляне! Не Сулла! Если мне придется выйти и драться одному, я пойду! Но должен ли я идти один? Должен ли? Или вы пойдете со мной, потому что вы тоже римляне и вам так же надоели самниты, как и мне?

Армия ответила ему мощными возгласами. Сулла стоял неподвижно, ожидая, пока они замолкнут, так как не окончил говорить.

— Все пойдут! — прокричал он еще громче. — Все до единого должны пойти! Помпеи — это наш город! Самниты убили в его стенах тысячу римлян, и теперь перед вами — те же самые самниты. Они считают себя в безопасности, они издеваются над нами! Они думают, что мы слишком испуганы, чтобы разгромить свору грязных самнитов! Хорошо, мы покажем им, что они ошибаются. Мы всыплем этим самнитам еще до того, как вернутся наши фуражные отряды, и когда они подойдут, наши боевые призывы укажут им путь на битву! Вы слышите меня? Мы будем сдерживать самнитов, пока фуражиры не возвратятся и не нападут на них с тыла, вспомнив, что они римляне!