Земля имеет форму чемодана - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Орлов cтр.№ 37

Эко его занесло.

Приказано было встать.

Сам виноват. Вылез по пояс из тепла приютившего его песка на свежий воздух, и вот — пожалуйста…

Хорошо хоть не Сомали. Хорошо хоть не пираты.

А кто? Эти, что ли, лучше? Рожи бандитские, смуглые. Усы, как лопасти вертолёта. Чёрные тараканы. Латиносы.

У берега покачивался катер береговой охраны.

Двое латиносов, с «калашниковыми» для устрашения врагов, жестами повелели Куропёлкину идти к катеру. Друг с другом общались на испанском. Или на португальском. Кто их знает… Куропёлкин не знал. Форма подсказала: не кубинцы. А жаль. Кубинцы могли знать хоть какие-нибудь русские слова. Не судьба. Стало быть, предстояло оставаться глухонемым. Латиносы по дороге к катеру веселились, обсуждая обувь Куропёлкина, наверняка допускали оскорблявшие пленника шутки, но могли ли они обидеть глухонемого и скорее всего — умственно отсталого. Впрочем, матерные слова он расслышал бы и понял бы их, но словарный запас конвоиров был удивительно беден. Латиносы были однолики, но у одного из них Куропёлкин углядел рыжие пятна на виске и в усах. «Подпалый», — определил Куропёлкин. Именно Подпалый показался ему старшим на катере. Латиносы о чём-то спросили Куропёлкина, но поняли, что от его мычания толку выйдет мало. Болтали друг с другом. Подпалый выложил на столик фотографии и стал тыкать в них пальцем. Черноусый, в тексте старой румбы — Кукарача, с доводами старшего согласился. Куропёлкин изловчился взглянуть на снимки. Так. Латиносы разглядывали знакомый уже Куропёлкину берег с двумя рядами замерших китов и идиота в тельняшке на песке, раскинувшего руки на манер распятого страстотерпца.

Кукарача подтолкнул Куропёлкина к пристенному столику с фотографиями, сделанными с высоты и укрупненными, выкрикнул что-то Куропёлкину, проворонившему подлёт вертушек (видимо: мол, это ты?), Куропёлкин кивнул. Подпалый тотчас связался по рации, надо полагать, с начальством, сообщил, кого они изловили среди китов. Тут же Куропёлкину был отдан приказ раздеться. При этом с особым ожиданием и даже удовольствием сторожевые люди смотрели на его обувь. Куропёлкин покачал головой, мол, стесняюсь оказаться голым. Тогда с него уже без слов содрали тельняшку, и Кукарача удивлённо — радостно вскричал:

— Песо!

В руке у него покачивался целлофановый пакет с расчётной суммой, выданной Куропёлкину мироедом Верчуновым в день прощания с ночным клубом «Прапорщики в грибных местах».

Возмущение, а по-иному — нервное потрясение, чуть было не вернуло Куропёлкину голос. Но он проявил силу воли и не заговорил. Обследовали сейчас же джинсы и трусы возвращённого к жизни утопленника. Трусы обыкновенные, домашние, всё же были оставлены Куропёлкину, скорее всего, он попал на берег страны католиков, морально устойчивых. Джинсы же были изувечены ножом и бритвами, однако никаких тайников с кладами в них не обнаружили, и обрезки их полетели в воду. Куропёлкин, а к нему так и не вернулись голос и слух, бросился к воде, будто бы желая вернуть штаны, но был остановлен ударом Кукарачи. Однако изловчился сбросить в воду спасательный круг. Теперь Подпалый и Кукарача (Куропёлкин был уже уверен, что Кукарача состоит исключительно из фуражки и усов) принялись изучать десерт.

То есть Башмак и шлёпанец из резиновой грелки.

Для новых беспокойств у Куропёлкина причин вроде бы уже не было. Одно его насторожило. Обнаружив упаковку с песо, по мнению Куропёлкина заметно потолстевшую (возможно, Верчунов ощутил в подбрюшье рези совести и отправил своему бывшему артисту премию, но каким способом?), Подпалый о находке начальству по рации заявлений не сделал, а со значением поглядел в глаза Кукарачи. Возможно, послал понятный тому пиратский сигнал.

Кукарача кивнул и принялся изучать Башмак. Не забыл и нож. Действия Кукарачи (тот сразу прошептал: «…инглиш…») вызвали яростное возмущение Куропёлкина. А главное — сострадание к заслуженному предмету обуви и спутнику Куропёлкина в неведомом прежде путешествии, по сути своей — первооткрывателю.

Однако Башмак повёл себя вполне прилично. Выдержал пытки и ни единой медной монеты из себя не выпустил. А вот когда Кукарача с Подпалым воздвигли на столике дизайн-проект из синей резиновой грелки, Куропёлкин разволновался. А из-за чего, собственно? Да, для удобства передвижений по песку он в «пятку» шлёпанца стелькой или чуть ли не каблуком всё же вместил (засунул) нераспечатанную пачку (колоду) подарочных открыток с фотографиями ловкопорхающей мамзели. И вот теперь пальцы Кукарачи явно нащупали пачку, выволокли её из резинового чрева, и Кукарача снова имел повод вскричать:

— Песо! Контрабанда!

В его руке опять трепыхался пакет с денежными знаками.

И — из переглядов Подпалого и Кукарачи — стало понятно Куропёлкину, что проблему с контрабандой и песо, в частности и из сейфа мироеда Верчунова, будут решать здесь же на катере без всяких докладов начальству. Тут-то и состоялось нервное потрясение, позволившее возвратиться потерянному голосу Куропёлкина.

— Я — рашен! — заорал Куропёлкин. — Доставляйте меня к консулу!

И для достоверности заявления принялся бить себя в грудь: «Рашен!».

Теперь онемел Подпалый. Возможно, мысли его перекрутились в попытках соотнести появление рашена с отвратительными запахами во вселенной и выбросом на песок безответственных животных.

— Рашен? — физиономистом засомневался Подпалый.

— Рашен, рашен, — подтвердил Куропёлкин. — Уес, уес!

Кукарача скривил рожу, мол, не верю.

— Раша субмарина! — произнёс Куропёлкин, развивая легенду, должную произвести впечатление. И пальцами обеих рук указал вниз, как он полагал, на дно Океана. — Крушение, капут, финиш, ай, я, — и взлёт кистей вверх, с разгрёбом рук по-лягушачьи, мол, всплыл, и вот он один, уан фор экипаж…

Слеза могла покатиться по щеке Куропёлкина.

— Субмарина… Рашен… Нэйм? — строго спросил Подпалый.

— «Волокушка»! — незамедлительно ответил Куропёлкин. — Атом… Реактор… Пожар… Фойёр!.. Там… Внизу… Миля отсюда, меньше… — И решительный жест в сторону, к востоку от берега с китами.

А там уже вылезала из воды Луна.

Куропёлкин полагал, что сведения о затонувшей атомной подводной лодке (русской причём) должны были быть немедленно доведены до руководства не только мелкой (видимо) страны Подпалого и Кукарачи, но и до администрации Белого Дома и вызвать беспокойство в мире. Или во всяком случае интерес к его, Куропёлкина, личности.

Но Подпалый к рации не прикоснулся. То есть с контрабандой и песо, понял Куропёлкин, дело было решенное, да и со своей атомной субмариной «Волокушкой» он, пожалуй, перестарался. Лишние хлопоты и опасности никому не нужны.

— Пить… — просипел Куропёлкин. Просипел опять же для усиления драматизма просьбы.