Гипсовый трубач - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 192

Сначала летели высоко-высоко, потом, когда сзади показалось звено «стеллсов», напоминающих гигантских электрических скатов, Змеюрик и Фрида помчались в нескольких метрах над волнами, так низко, что были отчетливо видны синие кресты больших медуз и хотелось опустить руку в теплую воду, как это бывает, когда катаешься на лодке по летнему озеру. Удивительно, но все эти маневры ящеры совершали самостоятельно, словно понимали смысл происходящего. Рассуждая на лету, пытливый подросток пришел к выводу: вероятно, динозавры, преодолев все необходимые ступени эволюции, достигли того уровня, который условно можно назвать «рептер сапиенс», в крайнем случае «рептер фабер». Если бы не страшный катаклизм, потрясший планету 65 миллионов лет назад и погубивший цветущую юрскую флору заодно с фауной, вполне возможно, на Земле сегодня царила бы цивилизация мыслящих ящеров…

В этот момент Юра глянул на Саманту, летевшую метрах в двадцати от него, и тут же забыл про свою гипотезу. И было отчего: белокурые девичьи волосы трепетали, отброшенные назад встречным потоком воздуха, стройные загорелые ноги крепко сжимали дышащие бока Фриды, а белая майка, наволгшая морской пылью, откровенно облепила рано вызревшую грудь юной американки. Юра с горечью подумал о том, что уж, конечно, он не первый мальчик, который целовал Саманту в губы и трогал там, где ей хотелось. Ему стало так обидно, что слезы отчаянья сорвались с глаз и смешались с солеными океанскими брызгами. Он еще не знал, что это жестокое чувство, впервые посетившее его душу в миг дивного полета, называется ревностью.

Приземлились они в аэропорту Гаваны: для ориентации на посадочной полосе из огромных кумачовых полотен выложили серп и молот. Не привыкшие еще к таким перелетам могучие ящеры, тормозя, вспахали когтями бетон. Отважных подростков встречали разноцветные кубинские дети с букетами, а также группа бородачей в военной форме. Самого высокого и бородатого звали Фиделем Кастро. Он тут же взошел на трибуну и начал говорить. Сэмми, учившая в школе испанский, тихо переводила Юре, приятно щекоча дыханием ухо. Великий команданте объявил, что теперь, когда на помощь Острову свободы пришли юрские гиганты, уже никто не помешает строить социализм с кубинским лицом. А Америка, заживо гниющая под маской сытого благополучия, обречена на крах и историческое забвение. Говорил он так долго, что измученная перелетом Фрида грохнулась в голодный обморок, чуть не задавив нескольких героев Сьерра-Маэстры. Срочно пригнали грузовик свежих тунцов, и героические динозавры смогли наконец подкрепиться.

Вскоре из СССР прибыл с зерном сухогруз «Василий Чапаев». В опустевшие трюмы определили Змеюрика и Фриду, а также большой запас рыбы и мяса. Под покровом ночи и конвоем подводных лодок судно взяло курс на родину. Саманте и Юре выделили по каюте, но они каждый вечер встречались на корме, смотрели на чаек, кружащихся над пенным следом, как наши грачи кружат над весенней бороздой, и целовались. Юра хотел снова потрогать Сэмми где обычно, но она почему-то не разрешила. Мальчик обиделся, не подозревая, что у женщин, даже еще совсем маленьких, это называется любовью…

По возвращении в Москву отважный школьник был приглашен в большой гранитный дом, перед которым высится памятник первому чекисту Феликсу Дзержинскому. Юрий Владимирович принял Юру в своем просторном кабинете, крепко пожал руку, поблагодарил за отлично выполненное задание и вручил ему почетный знак «Герой с детства», предупредив, что показывать награду никому нельзя, даже маме и папе.

— Папа с нами не живет… — вздохнул подросток.

— Мы с ним поговорим… — кивнул «председатель», ободряюще глядя на тезку сквозь толстые очки.

Саманта, конечно, не захотела возвращаться в Америку к своему отцу, готовившему для человечества Апокалипсис. Она попросила политического убежища в СССР и поселилась у Юры, поступив в ту же спецшколу — к радости Олимпиады Владимировны и огорчению Ленки Зайцевой. Чтобы девочка, привыкшая к западному комфорту, достигнутому за счет ограбления стран третьего мира, не испытывала неудобств и учитывая ее заслуги перед СССР, Шмаковым дали большую квартиру в новом кирпичном доме на Таганке. Узнав об этом, а может, и по какой-то другой причине, беглый муж Лии Ивановны вернулся в семью. Юра и Саманта жили теперь каждый в своей комнате, но вечером сходились на широком балконе, чтобы полюбоваться московской красотой.

Змеюрика и Фриду разместили в благодатном Крыму, недалеко от Фороса. Вскоре ящеры дали обильное потомство, которое целыми стаями носилось над ковылями, горами и бухтами под радостные крики земледельцев, животноводов и отдыхающих. Президент Рейган страшно испугался возросшего могущества Советского Союза и затеял новый омерзительный проект под названием «Звездные войны». Но это уже другая история…

Закончив повесть, Меделянский придумал название «Друзья и враги Змеюрика» и отнес в издательство «Детская литература», располагавшееся на площади Дзержинского как раз напротив Большого дома, куда Юрий Владимирович приглашал своего тезку для вручения награды. Главному редактору не сразу, но понравилась идеологическая острота этого сочинения для юношества, обдумывающего житье. Некоторые сомнения высказала цензура. Ей показалось, что повесть бросает в каком-то смысле тень на военно-промышленный комплекс СССР, вынужденный для обеспечения безопасности страны обращаться за помощью… к ископаемым динозаврам. Рукопись отправили в ЦК, где тоже заколебались, но тут внезапно умер Брежнев, и Генсеком стал председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов.

В результате книга вышла в свет, получила даже несколько литературных премий, сам Анатолий Рыбаков вручил Гелию «Бронзовый кортик» за вклад в воспитание бдительности подрастающего поколения. Однако особого успеха среди юных читателей повесть не имела. И вот однажды стоматологическая жена Меделянского лечила зубы знакомому режиссеру-мультипликатору Шерстюку и подарила ему на память мужнину книжку, а тот, пока схватывала анестезия, прочитал ее одним духом, пришел в восторг, разругал иллюстрации и решил снять мультфильм о приключениях Змеюрика. Он пригласил на картину талантливую художницу по фамилии Арендерук, которую за ее любвеобилие и многобрачие в шутку прозвали «Аренда Ног». Она нарисовала такого милого динозаврика, что в него сразу после премьеры первой серии влюбилась вся детвора СССР вместе с родителями.

Но тут, к несчастью, началась перестройка, отношения с Америкой опасно потеплели, и в ЦК решили, что выпускать на телеэкран вторую серию «Змеюрика», рассказывающую о том, как доблестный КГБ сорвал мрачные планы Пентагона, неловко и неполиткорректно. Конечно, это сказка, но ведь в ней намек! Запад может обидеться, засомневаться в новом мышлении, придумать какое-нибудь эмбарго, и Горбачеву придется лететь в Лондон — объясняться с Маргарет Тэтчер. В общем, съемки остановили…

Нынче пытаются представить советскую экономику эдаким тупым неповоротливым диплодоком, которому можно отъесть хвост, а он поймет это только на следующий день, когда сигнал наконец пробьется сквозь тридцатиметровое травоядное тело к голове величиной с дыньку. Но коммерческая судьба мультипликационного ящера опровергает эти злые домыслы: буквально через полгода после премьеры магазины заполнили пластмассовые, резиновые и мягкие змеюрики. Его лукавая мордочка появилась на упаковках мороженого, фантиках конфет, тюбиках пасты, детских слюнявчиках и черт знает еще на чем!