– Точно. Неужели должно непременно что-то случиться,
чтобы мы друг другу позвонили? Просто я соскучилась.
– Я тоже скучаю по тебе, доченька. Как у тебя на
работе?
– Как всегда. Двенадцатого декабря лечу в Рим с
делегацией наших милиционеров.
– Да что ты! – радостно воскликнула мать. – Как
здорово!
Поздравляю. Когда, ты говоришь, улетаешь?
– Двенадцатого. Девятнадцатого возвращаюсь.
– Что же ты раньше не сказала? – В голосе Надежды
Ростиславовны послышалось огорчение. – Вряд ли я успею сделать визу, но я
попробую. С четырнадцатого по семнадцатое во Франции будет симпозиум
лингвистов, мое выступление запланировано на пятнадцатое, и если я успею
обернуться с визой, то встречу тебя в Риме. Где тебя искать?
– Не знаю. А тебя?
– Тоже не знаю, – рассмеялась мать. – Сделаем так. Если
у меня все получится, встречаемся шестнадцатого в семь вечера на площади у
собора Святого Петра. Площадь круглая, большая, хорошо просматривается. Не
потеряешься. Договорились?
Настя несколько оторопела от материнского напора.
– Но, мама, я же не одна еду, а с группой сотрудников.
Откуда мне знать, какой у нас будет распорядок. Вдруг именно шестнадцатого я не
смогу оторваться?
– Глупости, – решительно перебила ее мать. – Я буду
ждать тебя до восьми часов. Если не придешь, встречаемся на следующий день, и
так далее. Я постараюсь все организовать и буду ждать тебя, доченька, ты
слышишь?
– Хорошо, мама, – Настя судорожно сглотнула, стараясь
скрыть от матери, что по щекам ее градом текут слезы. – Я обязательно приду.
– В каком состоянии у тебя язык? – строго спросила
мать. – Ты хоть что-то еще помнишь или уже все напрочь забыла?
– Не волнуйся, там можно вполне обойтись английским.
– Нет, детка, так не годится. Дай мне слово, что
подтянешь итальянский. В детстве ты прекрасно знала язык.
– Мама, мое детство давно кончилось. Я работаю с утра
до вечера и не уверена, что найду время для занятий. Не сердись, пожалуйста.
– Я и не сержусь, – Настя была уверена, что мать
улыбается, произнося эти слова. – Я горжусь тобой, Настюша. И не смей плакать.
Думаешь, я не слышу, как ты носом хлюпаешь? Иди спать и не разоряй свой скудный
бюджет глупыми переживаниями. Запомни, каждый вечер в семь часов, у собора
Святого Петра. Отца поцелуй, Лешу тоже.
Настя медленно опустила трубку на рычаг и только тут
заметила Лешу, неподвижно стоящего на пороге кухни.
– Ну? Успокоилась? – с усмешкой спросил он. –
Убедилась, что мать тебя по-прежнему любит?
– Я тебя разбудила? – виновато пробормотала она. –
Извини.
– Господи, какой ты, в сущности, еще ребенок, –
вздохнул Чистяков.
Они просидели на теплой кухне еще полчаса, пока Настя
окончательно не успокоилась.
Глава 5
Сидя на утреннем совещании у Гордеева, Настя исподволь
разглядывала своих товарищей по работе, снова и снова возвращаясь к мысли: который
из них? Одних она знала лучше, других – хуже, но ни в ком не подозревала
обманщика и предателя.
Миша Доценко. Самый молодой из гордеевских сыщиков, высокий,
черноглазый. Иногда бывает умопомрачительно наивен и трогателен, а иногда
поражает трезвостью ума и профессиональной хваткой. Всегда элегантно одет, с
иголочки, начищен, наглажен. Наверное, на одежду уходит вся его зарплата. Но
разве это порок – хорошо одеваться? На чем можно Мишу зацепить?
На деньгах? Да, наверное. Или на женщине. Хотя он холостяк,
так что шантажировать его нечем, разве что ее; если она замужем.
Юра Коротков. Живет с женой, сыном и парализованной после
инсульта тещей в крохотной двухкомнатной квартирке. Много лет стоял в очереди
на жилье, да так и не достоялся. Теперь государственное строительство свернуто,
а на то, чтобы купить квартиру, милицейской зарплаты не хватит никогда. Настя
очень дружна с ним, всегда в курсе его амурных дел, маленьких побед и маленьких
трагедий. Коротков плачется ей в жилетку, а она его утешает и дает мудрые
советы, которые в основном сводятся к тому, чтобы, не дай Бог, не причинить
вреда семье. Последние полтора года у Юры стабильный роман с женщиной, которая
проходила свидетельницей по делу об убийстве. Влюбчивый, быстро загорающийся и
мгновенно остывающий, он побил собственный рекорд постоянства в этом романе. У
его возлюбленной росли двое сыновей, и Юра твердо решил дождаться, пока дети
вырастут, и жениться на ней. Нужны ли ему деньги? Нужны, и много. Значит ли
это, что он пойдет на предательство?
Коля Селуянов, один из самых опытных сотрудников в их
отделе, шутник, балагур, любитель розыгрышей, подчас грубоватых. Но моментально
может перестроиться, стать серьезным, кинуться на помощь, чего бы ему это ни
стоило. Коля разведен, жена не выдержала его несносного характера в сочетании с
ненормированным рабочим днем, забрала детей и уехала с новым мужем в Воронеж.
Настя знала, что иногда, нахально обманывая начальство и делая вид, что
работает, Коля летал в Воронеж, чтобы провести с детьми несколько часов и в тот
же вечер вернуться обратно. После каждой такой поездки он напивался в доску и
два-три дня ходил смурной и подавленный.
Он? А вдруг эти его отлучки связаны с выполнением чьих-то
заданий, а вовсе не с желанием навестить детей?
Игорь Лесников, признанный красавец, по которому сохнут все
молодые женщины Петровки, 38. В отличие от Селуянова, смешливого и распахнутого
навстречу любому, Игорь редко улыбается, замкнут и всегда очень серьезен, даже
нелюдим. Настя совсем ничего не знала о его семейной жизни, кроме того, что
женат он во второй раз и недавно стал отцом. Не он ли – темная лошадка? Его
можно было бы взять на честолюбии, на продвижении по служебной лестнице…
Ее невеселые размышления были прерваны начальником.
– Каменская, я к тебе обращаюсь. Проснись.
– Слушаю вас, Виктор Алексеевич, – вздрогнула Настя.
– Подключай к работе стажера Мещеринова, будешь его
наставником. С сегодняшнего дня он поступает в твое распоряжение.
Из противоположного угла комнаты Насте улыбался плечистый
светловолосый слушатель Московской школы.
После совещания Настя привела Мещеринова в свой кабинет.
– Занимайте свободный стол, Олег, это будет ваше место
на ближайший месяц. Меня можете называть просто Настей.
– А как вы будете меня учить? Как в школе?
Настя неопределенно пожала плечами.
– Я не очень хорошо представляю себе, как учат в вашей
школе. Не исключено, что вам не понравится мой метод. Тогда попроситесь к
кому-нибудь другому. Для начала проверим, умеете ли вы мыслить в двоичной
системе.
– Это как? – нахмурился стажер.