Внутренний порок - читать онлайн книгу. Автор: Томас Пинчон cтр.№ 23

Стеклянная посуда за стойкой бара, коя в каком-нибудь другом типе салуна могла бы считаться слишком уж ослепительной, здесь приобрела смазанный прохладный блеск изображений в дешёвых чёрно-белых телевизорах. Официантки в чёрных шёлковых чонсамах, запечатанных красными тропическими цветами, скользили повсюду на высоких каблуках, разнося высокие узкие напитки, украшенные настоящими орхидеями, ломтиками манго и ярким аквамариновым пластиком, отлитым в такие формы, чтобы напоминали бамбук. Посетители за столиками подавались друг к другу, потом отстранялись — в медленных ритмах, словно растения под водой. Завсегдатаи стопками хлебали горячее сакэ, запивая его ледяным шампанским. Воздух был густ от дыма опийных трубок и бонгов с каннабисом, равно как и гвоздичных сигарет, малазийских сигар и «Холодков» системы исправительных наказаний, повсюду в сумраке то ярче, то тусклее пульсировали крохотные тлеющие фокусы осознания. Внизу, для ностальгирующих по Макао и утехам Фелисидад-стрит, денно и нощно не заканчивалась привилегированная партия в фантан — а также в маджонг и го по доллару за камушек — в различных альковах за бисерными занавесями.

— Итак, Док, друг мой, — предупредила Мотелла, когда они скользнули в кабинку, задрапированную какой-то тигриной шкурой, набитой на ситец оттенками лилового лака для ногтей и броской ржавчины, — не забывай, сегодня раскручиваемся мы с Лурд, поэтому, ну, только выпивка, никакой срани под зонтиками. — Дока больше чем устраивало, учитывая их неравенство доходов и прочее.

Паря и Хоакин возникли, как только клубный оркестр заперколировал живеньким исполнением «дверной» «Люди странны (когда сам странник)», — щеголяя широкополыми панамами, липовыми дизайнерскими очками и белыми гражданскими костюмами, купленными с какой-то вешалки в «Поместьях Кайзера» в Цзюлуне, — вхиляли в ногу, по шагу на такт, помахивая в воздухе указательным пальцем, и в глубь самых глухих пределов клуба.

— Хоакин! Паря! — вскричали девушки, — Ох нифигасе! Врубись-ка! Так ништяцки смотритесь! — И тому подобное. Хотя немногие мужчины вообще-то живут настолько зашибенски, что не поведутся на подобную принародную оценку, Док к тому же заметил, что Паря и Хоакин переглядываются с мыслью: «Бля, чувак, ну вот как это ему удаётся».

— Возможно, придётся покинуть вас в спешке, mes chéries [24] , — пророкотал Паря, погрузив одну руку в афро Мотеллы и впутавшись в поцелуй определённой длительности.

— Ничего личного, — добавил Хоакин, — кое-какая срочная командировка, — охватывая Лурд, вероятно, ещё более страстным объятьем, прерванным хорошо известной басовой партией от группы, запрятанной в рощицу комнатных пальм.

— Отлично! — Мотелла, хватая Парю за галстук, нёсший на себе цветистый пейзаж тихоокеанской лагуны психоделических оттенков. — Давай «лягай»!

За две секунды Хоакин исчез под столом.

— Это что? — Лурд, не теряя головы.

— Какая-то психологическая срань из ‘Нама, — Паря, увиливая танцем, — стоит кому-нибудь сказать, он выполняет.

— Нормалёк, толпа, — прорезался Хоакин, который всю войну старался деньжат заработать, а ЗВ [25] не признал бы, если б она даже подбежала и стала шмалять ему в жопу ракетами, — мне тут ништяк — ты же не против, правда, mi amor [26] ?

— Наверно, могу себе воображать, будто на свиданке с кем-нибудь очень низеньким? — а руки сложены и ослепительная улыбка, которая с одной стороны, может, чуть выше, чем с другой.

К Доку подошла миниатюрная идеально сложенная «росинка»-азиатка в клубном наряде — при ближайшем рассмотрении она вроде бы смахивала на Нефрит.

— Тут пара господ, — пробормотала она, — которым очень хочется увидеться с этими мальчонками, вплоть до раздачи двадцаток направо и налево?

Хоакин высунул голову из-под скатерти.

— Где они? Ткнём пальцем ещё в кого-нибудь, а на двадцатку подымемся.

— На сорок, — поправила Лурд.

— План бы сгодился, — сказала Мотелла, возвращаясь с Парей, — но только тут все вас знают, да и вообще-то обсуждаемая публика уже на подходе.

— Ой блядь, это Блонди-сан, — сказал Паря. — Тебе не кажется, что кипятком ссыт? По-моему, ссыт.

— Не, — ответил Хоакин, — он-то ничем не ссыт, а вот насчёт его напарника я что-то не очень уверен.

Блонди-сан носил светлый тупей, который в Южной Пасе не обманул бы ничью абуэлиту, [27] и чёрный деловой костюм смутно бандитского покроя… Весь взвинченный, колючеглазый, он одну от другой курил дешёвые японские сигареты, и за ним влёкся рында-якудза по имени Ивао, духовная чистота чьего дана давно скомпрометировалась склонностью к неспровоцированной раздаче пиздюлей; глаза его скользили туда-сюда, а лицо морщилось в потугах мысли — он пытался расчислить, кто тут станет его первоочередной мишенью.

Док терпеть не мог видеть настолько попутанных личностей. Кроме того, чем глубже Паря с Хоакином влезали в дискуссию с Блонди-саном, тем меньше внимания обращали они на Лурд и Мотеллу, а дамы от такого пропорционально сходили с ума и становились более подвержены тем грандиозным эмоциональным бедствиям, к коим обе имели вкус. Ничего хорошего никому этим не предвещалось.

Где-то тут опять случилась Нефрит.

— Так и думал, что это ты, — сказал Док, — хотя мы с тобой не вполне плескались во взглядах. Получил в конторе твою записку, но чего ты так сбежала-то? могли б потусить, знаешь, покурить дряни…

— Типа с теми уродами в «барракуде», что сидели у нас на хвосте от самого Голливуда? Это кто угодно мог быть, а нам не хотелось бед на твою задницу, чувак, тебе их и так хватает, вот мы и сделали вид, что нам В12 уколоться надо, а оттого, наверное, чутка пришпорились, поэтому когда тебя увидели, подсели на измену и свинтили?

— Ты тут себе «сингапурских слингов» не мути, — посоветовала Мотелла, — такого говна вот не надо.

— Это моя старая школьная подружка, мы выпускной вспоминаем, геометрию, расслабься, Мотелла.

— И где эта школа у вас была, в Техачапи?

— Уууу, — завела Лурд. Девчонки уже дёргались, и крепкие напитки не улучшали им настроение.

— Снаружи поговорим, — шепнула Нефрит, откаблучивая прочь.

* * *

Почти полное отсутствие освещения на парковке могло оказаться намеренным — предполагать ориентальную интригу и романтику, хотя стоянка выглядела и как место преступления, поджидающее следующего злодейства. Док заметил «файерфлайт» 56-го года с тряпичной крышей — казалось, он тяжело дышит, словно гнал всю дорогу до сюда, собирая розовые квитки, а теперь пытается прикинуть, как бы ему незаметненько чпокнуть капотом да поглядеть, как там полусфера поживает, — и тут появилась Нефрит.