Фактор Николь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Стяжкина cтр.№ 6

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Фактор Николь | Автор книги - Елена Стяжкина

Cтраница 6
читать онлайн книги бесплатно

Химиком.

Елена Евгеньевна выбрала факультет, чтобы быть поближе к ядам. Крысы, тараканы, пауки, мыши и вши. На их травле можно сделать целое состояние. Мухин выучится и не останется без куска хлеба. И деньги из ящичка можно будет потратить на кровлю. А то дети Елены Евгеньевны сильно ругаются, что в доме течет крыша. Как звонят ее поздравить с днем рождения, так и ругаются. Сильно.

Мухину семнадцать лет.

До Италии и перспективы дурдома Николь позвонила мне и сказала:

– Ему семнадцать лет. Я с утра уже знала, что что-то будет. Встала на весы: минус три килограмма. Пошла и купила новый купальник. Пока цельный. А вечером мы поехали в гости к Насте и Игорю. А он – у них. Красивый…

– Купальник? Ты с рук там, что ли, вещи покупаешь? – спросила я.

– Сама ты купальник. Он. Слышишь, как звучит – Онннн.

– А…

– Глаза как у Брюса Ли, губы как у Цоя, взгляд как у Махатмы Ганди.

– Ты видела Махатму Ганди?

– Дура! Они все умерли! Но когда я увидела его, то поняла, что не жалко. Ничего и никого не жалко. И он был третий… Третий за всю жизнь, кто спросил, почему меня зовут Николь! Он сказал: «Вы же русские евреи, откуда такое французское имя?» Представляешь?

– Не в бровь, а в глаз…

– Да, можно было поделикатнее, – согласилась она.

– И ты сказала, что должна была родиться мальчиком, названным в честь папы Коли?

– Нет. Я на него посмотрела… Я на него посмотрела, понимаешь. Я думала, что так не бывает, что все это придумки. А потом я стала дышать, потому что дышит он. И смеяться, потому что он – смеется. И на моей коже были все его родинки. А по утрам, когда он брился, я чувствовала, как пена лежит на моем подбородке. И я стала пахнуть так, как пахнет он.

– Вы переспали? – спросила я. Еще я хотела спросить: «Неужели он уже бреется?», но она закричала в трубку:

– С ума сошла! Как тебе не стыдно! Он – несовершеннолетний. Мне придется ждать. И я готова ждать. Поэтому мы раз-го-ва-ри-ва-ли! Мы разговаривали всю ночь. Вокруг бегали дети. И я все думала, что сейчас он стратит и побежит с ними.

– Ему все-таки семнадцать, а не пять…

– Да, он взрослый. Сильный. У вас там слушают эту слепую певицу?..

– Стиви Уандера?

– Он – мужчина!

– Так вы все-таки переспали?

– Со Стиви? Ты совсем уже? Чем ты там занимаешься? Где я и где Уандер? – рассердилась она.

– Сплю…

– В три часа ночи? Ну ты даешь! А я не сплю уже третьи сутки. Я слушаю его. Он сказал: «Вот облака, вот дерево, вот сабвей… Здесь мы. Во всем этом мы. Ты и я».

– А что с певицей? – спросила я, чтобы удержать нить разговора.

– «Ты знаешь, мама, он какой? Он не такой, как все, он не такой… Другой… А я навек наговорилась с тишиной», – дурным голосом (а ночью все голоса кажутся мне дурными) запела она.

– А что с сабвеем? Вы попали под машину?

– Чтобы быть частью мира, не обязательно поливать его своей кровью.

– Я постараюсь запомнить.

– Я напишу тебе еще очень много мудрых мыслей. Это будет пособие для начинающих. Николизмы. Классное название?

– Да.

– Я люблю его, Олька, – тихо сказала она. – И я понимаю, как по´шло это звучит в словах. Я понимаю, как дико это выглядит. Я знаю, что этого не может быть. Но я украла у него худи…

– Худи?

– Мягкая кофта с капюшоном. И когда его нет рядом, я вдыхаю мир через худи.

– Похоже на кокаиновые дорожки…

– Хуже, намного хуже… – сказала она и стала улыбаться. Так нахально, широко и честно, что ее улыбка пролетела над океаном, дернула шторы на моем окне и прилепилась прямо к лицу. Моему лицу.

– Пока, – сказала Николь. – Подробности письмом. Увидимся в Риме.

Мы увиделись.

И это было действительно хуже, намного хуже, чем всё и кокаиновые дорожки вместе взятые.


Студент Мухин уныло смотрел в окно. Он был похудевший и чистокожий троечник. Скучный и все-таки затравленный ребенок. Ему с Платоном не по пути. Да и сам Платон… Разве он думал, что когда-нибудь его упрекнут в развитии теории коллективного воспитания?

Кузя! Платон не виноват.

Кстати, что лучше – дурдом в окрестностях Сиэтла за большие деньги и с общественным интересом или длительная командировка на родину без денег и по семейным обстоятельствам?

У нас жить весело, но некогда.

После лекции я послала эсэмэску: «Отпусти ее, Алекс. Отпусти ее сюда. Целую. Оля».

«Будь последовательным, – не написала я. – Будь последовательным. Ты и твой дурацкий Соломон сами говорили мне: «Если тебе кто-то очень нужен, то отпусти его. И если он не вернется, значит…»

Будь последовательным и честным, дорогой брат…

* * *

В родах матушка Ксения грешила. В нарастающей схватке сквернословила как грузчик, между схватками – стыдилась и каялась.

«Во многой мудрости много печали. Я ж с детства в матюгах. Мой грех… Или не мой…» – говорила она и закрывала глаза. Потом начинала часто и глубоко (правильно, yмница!) дышать и на выдохе матерно крыть свою жизнь и ближайшие перспективы.

Никита Сергеевич любил ее слушать. Грех матушки Ксении был системным и повторяющимся. Поминание всуе половых органов означало полное раскрытие шейки матки.

Всхлип «Ах, сучий потрох!» давал отмашку для выхода головки младенца.

«Простите, – говорила матушка Ксения. – Простите… Крик и боль – последний предел социальности. В крике человека нет. У нас там кто? Мальчик? А я знала, что мальчик». Она улыбалась.

Мальчиков у матушки Ксении было пять.

В этот раз ждали девочку.

По профессии матушка Ксения была культурологом.

«Надо признать, что теория цивилизационных взрывов пригодилась мне в жизни меньше, чем едрена вошь», – говорила матушка Ксения, записывая данные для обменной карты.

Ждали девочку.

Никита Сергеевич очень хотел. И отец Андрей – тоже. Он считал, что с девочки меньше спрос. А значит, можно баловать.

Отец Андрей собирался баловать девочку. А готовясь к этому, он баловал свою паству. И Никиту Сергеевича – тоже.

– Еще минут сорок, час, – сказала Ирина Константиновна. – Давайте посмотрим других больных?

– Да, – согласился Никита Сергеевич. – Посмотрим. Только больных у нас нет.

Это была его принципиальная позиция. Она же – методика. Беременность – не болезнь. Но и бесплодие – не болезнь тоже. И дело не в трубах, яичниках, гормонах и хронических воспалениях. Надо, чтобы отливало от головы.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию