Возвращение - смерть - читать онлайн книгу. Автор: Елена Юрская cтр.№ 42

- Наденька, - Виталий Николаевич бросился вниз со стула и приветственно вручил мне небольшую рюмку. - Присоединяйтесь. Поминаем.

- Вы тоже делаете маникюр, - спросила я, отягощенная своими думами.

- Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей. Конечно, делаю...

Этот сговор мог быть и менее масштабным. Впрочем, ржавчина не выбирает себе приятелей - она вербует только сообщников. Я лихо опрокинула в себя водку и пристально посмотрела в глаза Татьяне Ивановне, а потом все же спросила, скорее устало и сочувственно, нежели агрессивно. Потому что слишком многое уже стало совершенно понятным.

- Зачем Анна Семеновна хотела поговорить с Чаплинским?

Татьяна вздрогнула и сжалась в комок: "Мы вместе учились" , - едва выдавила она.

- А вы не хотели? Больные воспоминания? - а что, я тоже женщина, почему и не посплетничать прежде, чем взорвать притон вурдалаков.

- А я не хотела! - тихо сказала она и быстро добавила. - Я виновата.

- Что? Простите, - я отвлекалась на миражи, представляя, как будут пылать щеки моего редактора, когда я откажусь продавать бомбу за мизерную зарплату. - Что? А может быть Наум...

Татьяна Ивановна полупрофессионально закатила глаза. На пороге кафедры застыл карающий меч командора Мишина, за его спиной маячили две счастливые физиономии: Игорька и девицы приятной наружности.

- Моя племянница, - сухо отрекомендовала Инна Константиновна.

- О чем это вы тут? - спросил Игорек, целуя маму в щечку.

- О тете Ане, - сказала она сухими сжатыми губами и посмотрела на Мишина умоляюще "спасите наши души".

- За мной, Крылова, - гаркнул шеф по-молодецки, и развернувшись на каблуках, покинул импровизированные поминки.

В нос ударил неприятный запах туалета. Оказывается, я была пьяненькой покорной сомнамбулой и потащилась за шефом в его кабинет. Не ожидала от себя такой покорности.

- Проходите, - недовольно буркнул Мишин, пропуская меня вперед, чтобы отрезать пути к отступлению и позорному бегству. - Садитесь, сразу садитесь. Спокойно, без шума, - предупредил он трагическим голосом. Предстоящий разговор, видимо, был не по нраву нам обоим. Меня он лишил возможности проверить версию, а его..?

Я села и осмотрелась. Ничего хорошего - в лучших общежитских традициях. На окне сероватые кружевные занавески, цветочный горшок с завявшим фантиком от конфеты, на стене - Майкл Джексон, вырезанный мишинскими предшественниками из иллюстрированного журнала, и товарищ Ленин в скромной деревянной рамке. Слава Богу, национализмом в этом кабинете не пахло.

- Будем разговаривать под протокол? - спросил Владимир Сергеевич, доставая чистый пугающий лист финской бумаги, которую в этом учебном заведении брали в качестве благодарности за троечку на экзамене.

- А что, Танечке уже полегче, - встрепенулась я, надеясь увидеть важного свидетеля.

- Нет, она дома. Не сбивайте меня с толку, - вдруг взвизгнул предынфарктный заведующий, и его белесые глаза налились кровью.

Пришлось послушно взмахнуть руками и пролепетать неуместные извинения. Время, траченное даром, продолжало свой бесполезный бег. Оставалось только залихватски спросить: "Ну?" Но я удержалась, вдруг подумав о том, что мощнейший словарный запас изрядно подпорчен тюремной, блатной и прочей дворовой лексикой. Иногда мне просто не хватает умных слов, чтобы точно описать свое состояние. Например, понты. Коротко и ясно. Вот они самые меня и охватили. Или пришли? Или наступили? Что-то очень много вещей последнее время я стала делать непрофессионально.

- С вашим приходом на кафедру, - начал Мишин, и я сочла возможным его перебить, помочу что вдруг почувствовала острую необходимость в союзнике. Как ни странно, но Мишину я почему-то доверяла.

- Да, я знаю. На кафедре начались неприятности. Взрывы, смерти, срывы концертной программы и глубокие запойные обмороки сотрудников, - Владимир Ильич Ленин смотрел на меня хитро и укоризненно. Как на меньшевика Мартова, который был слишком демократом, чтобы точно знать, чего хотеть. - Но я тут не причем! Подумайте сами - какой смысл? Только прийти и все испортить? Прослыть на весь город сумасшедшей маньячкой и остаться без куска хлеба? Где логика?

- Да, - согласился Мишин . - Но... кафедра СГД...

Я впала в состояние транса. Изредка мои мозговые оболочки принимали сигналы типа "диверсия" ,"оплата", "профессиональная деструкция", "кто-то должен это делать". Мишин бредил, я абстрагировалась. У каждого свой конек, кто-то покоряет горные вершины, кто-то собирает шариковые ручки. Мишин воюет с кафедрой СГД. В сущности, он счастливый человек - образ врага прорисован до мельчайших деталей. Это очень важно - точно знать, кто виноват и что делать. Ленин снова посмотрел на меня укоризненно. Я подмигнула портрету, давая понять, что не собираюсь претендовать на его место в истории. А Мишин удивленно замолчал.

- Прослушивающее устройство? - безнадежно спросил он.

- Нет, что вы. Вспоминаю работу "Партийное образование и партийная литература". Знаете, мне всегда казалось, что она - основа моего филологического образования.

- Да, "колесиком и винтиком", "колесиком и винтиком", - Владимир Сергеевич закатил глаза и в экстатическом порыве причмокнул губами. Переговоры по открытию второго фронта можно было считать начатыми.

- Ну, а как вы можете это объяснить? В целом и коротко? - взгляд начальника потеплел и покрылся значительными маслянистыми вкраплениями. Вот этого нам как раз не надо!

- Да никак. А с Анной Семеновной - не все так ясно, как хотелось бы. Вы знаете, что Виталий Николаевич делает маникюр? - зловещим шепотом спросила я.

- Что? - Мишин снова побагровел и привстал со своего скрипящего стула. - Что?

- И муж Анны Семеновны тоже!

По поводу Коли Гребенщикова, Димы Тошкина, Наума Чаплинского я пока промолчала. У меня не было веских доказательств их связи с инфицированными и стерильными парикмахерскими щипчиками.

- Позор! - еле выдохнул Мишин и, отчаянно плюясь ядом, прокричал. - Им не место среди людей!!! необходимо принимать срочные меры.

Как я люблю, когда меня понимают с полуслова! Как это здорово, что в мишинском сознании всякие косметические излишества плотно завязаны на гомосексуальные наклонности. Впрочем, глядя на него не скажешь, что страсть к щегольству отсутствует в его характере напрочь. Пестрый сине-желтоватый галстук времен московского международного фестиваля молодежи и студентов выдавал в Мишине тщательно замаскированного пижона.

- Вы думаете, между ними есть связь? - проникновенно глядя в глаза шефу спросила я.

- А как же! Конечно. Это же отщепенцы! Выродки. Только так и не иначе. Нужно немедленно их арестовывать и пытать самым серьезным образом. Я звоню!