— Он хотел делать в уборной всякие гадкие вещи, — наконец сказал он. — Он думает, что лучше их делать вдвоем.
— Понял теперь? — спросил Пьеро, глядя в тетрадь.
— Я же не совсем дурак, — сказал Дени. — Нужно быть полным дураком, чтобы не понять. — Он повернулся к Рамону. — А ты думаешь, что Прифен?..
— Наверняка, — сказал Рамон. — Та же история. Наверное, Прифен не сможет защититься.
— Сейчас заплачу, — сказал Дени.
Он подумал, пусть Прифен делает все, что ему заблагорассудится. Пусть спокойно идет в уборную с Дебокуром. Это никого не касается. Пьеро угадал, о чем он думает, и наклонился над партой.
— Прифен не мерзкий. Нельзя его так просто бросить.
— Мне наплевать на Прифена, — сказал Дени. — Знаешь что? Меня позабавит, если я увижу, что он пойдет с ним. Правда, позабавит.
— Он не мерзкий тип, — сказал Пьеро, — а вот ты, похоже, скоро таким станешь…
— Что? — спросил Дени. — Захотелось получить по шее?
— Мне наплевать на твои угрозы, — сказал Пьеро. — Все, что ты можешь сказать — «захотелось получить по шее?» или «хочешь, чтобы от тебя осталось мокрое место?» Ну, давай! Становись законченным подонком!
— Поосторожнее, — сказал Дени. — А то все-таки получишь по шее.
— Давай, бей, — сказал Пьеро. — Ты только это и умеешь. Просто скотина. Упрямая скотина.
Рамон знаком показал, чтобы Пьеро заткнулся, — покрутил пальцем у виска, указывая на Дени.
— Прифена я не брошу, — сказал Пьеро. — Он никогда не выступал против нас.
— Хватит, — сказал Дени. — Я уже прослушал проповедь директора на утренней службе.
— Ты вообще ничего не понимаешь, — сказал Пьеро, начиная заводиться. — Просто болван!
— С меня довольно, — сказал Дени во весь голос.
Он дал Пьеро пощечину, и все ученики повернулись в их сторону. Щека у Пьеро побагровела. Он смотрел Дени в глаза. Потом молча отвел взгляд. Отец Белон следил за ним.
— Что-то не так, Кани?
— Все нормально, — сказал Пьеро, — все очень даже нормально.
— Что у вас произошло с Летераном?
— Ничего, — сказал Пьеро, — совсем ничего не произошло.
— Ведите себя спокойно, — сказал отец Белон и продолжил прерванный урок.
Рамон презрительно отвернулся от Дени. Дени опустил голову и молчал. Он изредка бросал взгляды на Пьеро, но Пьеро сидел с непроницаемым лицом. Тогда он посмотрел на Прифена. Прифен шепотом переговаривался с Дебокуром, но выглядел недовольным. Раскрасневшимся и недовольным. Дени ждал.
К концу первого часа Дебокур поднял руку и попросил разрешения выйти. Отец Белон разрешил кивком головы. Дебокур встал, прошел мимо кафедры и открыл дверь. Дени смотрел, как он выходит, подождал, пока закроется дверь, и стал наблюдать, как поведет себя Прифен. Прифен не поднимал головы, он писал. Однако Дени заметил, что он лишь притворяется, что пишет, а сам думает о другом. Он продолжал наблюдать за ним, и через некоторое время Прифен поднял руку и тоже попросился выйти. Отец Белон знаком показал ему, что разрешает, и Прифен, внезапно побледнев, направился к двери.
— Ну вот, — сказал Рамон, когда тот вышел.
Пьеро собрал книги и поднялся.
— Святой отец, — громко сказал он, — разрешите мне выйти.
— Там уже двое, — сказал отец Белон.
— Я плохо себя чувствую, — сказал Пьеро.
— Оставайтесь на своем месте. Пойдете, когда те вернутся.
— Но я плохо себя чувствую, отец.
— Оставайтесь на месте, говорю вам.
Пьеро сел, дав священнику на минуту продолжить урок. Потом он повернулся к Жаки, сидевшему в конце класса, и крикнул ему:
— Эй, Жаки! А что Белон преподает сейчас — латынь или греческий?
— Кани! — сказал священник, направляясь к Пьеро.
— Что, отец?
— Не соизволите ли замолчать?
— Но я же не с вами разговариваю, а с Жаки!
— Два часа после занятий в четверг!
— Но это неслыханно! Я ведь разговариваю с Жаки.
— Немедленно вон!
Пьеро улыбнулся и встал из-за парты.
— Хорошо, отец, — сказал он.
Священник спохватился.
— Нет, останьтесь.
— Вот уж нет, отец, вы ведь велели мне уйти.
В глубине класса поднялся Жаки:
— Он ничего не сделал, это несправедливо.
— Рено, вон из класса!
— Нет, отец. Мне надо работать.
Но за это время Пьеро уже успел выйти. Рено сел на место, а священник, покачав головой, совершенно отчаявшись, продолжил урок.
Теперь поднялся Дени. За ним Рамон.
— Ты мне за это ответишь! — сказал Дени.
— Думаешь, напугал меня? — сказал Рамон.
Отец Белон, выведенный из себя, принялся стучать по столу.
— Выйдите оба! К префекту, немедленно! С меня довольно на сегодня!
Мальчики молча направились к двери. Отец Белон удивленно посмотрел, как они выходят, и пожал плечами.
Рамон и Дени сбежали по лестнице, выскочили во двор. Никого.
— Дебокур сделает с ним все, что захочет, он не сможет сопротивляться, — сказал Рамон.
Во дворе для старшеклассников Дени увидел Прифена, тот бежал в сторону приемной. Дебокур и Пьеро дрались возле кранов. Издали казалось, что Пьеро изо всех сил защищается.
— Я побегу за Прифеном, — сказал Дени, — а вы займитесь вторым.
— Мы ему врежем, — пообещал Рамон.
Он кинулся на выручку Пьеро. Дени развернулся, чтобы догнать Прифена, упал в главном дворе и медленно поднялся по каменной лестнице к часовне, стряхивая грязь с брюк. Когда он бесшумно вошел в часовню, Прифен в одиночестве стоял в углу на коленях. Он плакал. Дени кашлянул. Прифен не поднял головы и зарыдал еще сильнее. Дени подошел к нему и положил руку на плечо.
— Ну что ты, — прошептал он, — не плачь. Все прошло, не надо. Ну что ты…
Прифен продолжал плакать.
— Никто никому не расскажет, — сказал Дени. — Клянусь, никто не расскажет. Ты не первый, кому Дебокур портит жизнь. Знаешь, и мне тоже…
Прифен, рыдая, уткнулся лицом в плечо Дени. Дени провел рукой по его мокрой и горячей щеке.
— Не плачь, — повторил он, — послушай, перестань.
— Я не хотел, — жалобным голосом шептал Прифен, — он мне столько всего рассказал, я не знал…
— Ну вот, видишь, ты не знал, — сказал Дени. — Теперь все в порядке. Больше не плачь.