Когда искрящийся свет потускнел, Дамон сел и тряхнул
головой. Он увидел Елену и замер, а потом осторожно встал на ноги. Он ничего не
говорил, просто смотрел, как Елена опять поворачивается к Стефану.
На фоне огня был ясно виден его силуэт. Бонни даже не заметила,
когда рыжее пламя разрослось так сильно, что почти перекрыло золотое сияние,
исходящее от Елены. Но сейчас она наконец обратила внимание на огонь и страшно
забеспокоилась.
— Мой последний подарок, — сказала Елена, и
начался дождь.
Это была не гроза, а просто сильный ливень. Он погасил
огонь, залив всю окрестность и промочив одежду Бонни до нитки. Дождь был
прохладным и свежим, и, казалось, смыл весь ужас последних часов, уничтожив все
следы недавно происходившего тут кошмара. Бонни, зажмурившись, подставила лицо
дождю, ей захотелось раскинуть руки и обнять его. Потом ливень прекратился, и
она снова повернулась к Елене.
Елена смотрела на Стефана, и теперь на ее губах не было
улыбки. Безмолвная скорбь вернулась.
— Уже полночь, — сказала она. — Мне пора
уходить.
Бонни тут же поняла: «уходить» ей придется не на время.
Навсегда. Елена отправлялась туда, откуда ее уже нельзя будет увидеть ни во
сне, ни в трансе.
Стефан тоже это понял.
— Всего несколько минут, — сказал он, протягивая к
ней руки.
— Прости меня…
— Елена, подожди… Я должен сказать тебе…
— Я не могу! — В последний раз безмятежная ясность
исчезла со светящегося лица — мягкая грусть сменилась на нем разрывающим душу
отчаянием. — Я не могу ждать, Стефан. Прости меня. — Ее словно тянула
какая-то сила, уносила в другое измерение, туда, где Бонни уже не сможет ее
увидеть. «Может быть, туда, куда ушла Онория Фелл, когда выполнила свою
работу, — подумала Бонни. — Туда, где ее ждет покой».
Но в глазах Елены не было спокойствия. Она впилась взглядом
в Стефана и отчаянным жестом протянула к нему руку. Но их руки не встретились.
В какое бы измерение ни уходила Елена, оно было слишком далеко.
— Елена… Прошу тебя! — таким же голосом он звал
Елену тогда, в своей комнате. Голосом человека, у которого разрывается сердце.
— Стефан! — прокричала она, протягивая к нему обе
руки. Но ее очертания таяли, расплывались.
Бонни поняла, что вот-вот расплачется, что рыдания уже комом
подступают к горлу. Это было нечестно. Им хотелось одного — быть вместе. А
теперь, когда Елена выполнила свой долг и спасла город, вместо награды ее
навсегда разлучают со Стефаном. Это — нечестно.
— Стефан, — снова произнесла Елена, и теперь ее
голос доносился откуда-то издалека. Сияние почти померкло, а потом Бонни
увидела сквозь слезы, как оно погасло совсем.
Опять воцарилась мертвая тишина. Все исчезло. Исчезли
призраки города Феллс-Черч, которые явились на одну ночь, чтобы спасти эти
места от нового кровопролития. Светлый дух, который привел их, тоже пропал без
следа, и даже месяц и звезды затянуло тучами.
Бонни понимала, что лицо у Стефана мокрое не из-за дождя,
который снова полил с неба.
Стефан стоял выпрямившись, его грудь вздымалась. Он не
отводил глаз от того места, где еще недавно было видно сияние Елены. И те боль
и страдание, которые Бонни раньше порой видела на его лице, не шли ни в какое
сравнение с тем, что было написано на нем сейчас.
— Это нечестно, — прошептала она. А потом крикнула
в небо, даже не понимая, к кому обращается: — Это нечестно!
Дыхание Стефана все учащалось. Он тоже смотрел в небо, но не
с гневом, а с невыразимой болью. Он вглядывался в облака, словно мог увидеть
там хоть какую-то частичку золотого света, малейшую искорку погасшего сияния.
Но там не было ничего. Бонни видела, что все его тело содрогнулось, словно от
удара копья Клауса. И крик, вырвавшийся из его груди, был страшнее всего, что
ей приходилось слышать в жизни:
— Елена!
Глава 16
Потом Бонни так и не смогла восстановить в деталях то, что
происходило в следующие несколько секунд. Вначале она услышала крик Стефана, от
которого едва не затряслась земля у нее под ногами, и заметила, что в их
сторону идет Дамон. А потом увидела вспышку.
Эта вспышка была похожа на молнии Клауса, только она была не
сине-белой. Она была золотой.
Золотой и такой яркой, что Бонни показалось, будто прямо у
нее на глазах взорвалось солнце. Несколько секунд она видела перед собой только
цветной водоворот. А потом заметила посреди поляны кое-что еще. Белую маленькую
фигурку, по форме похожую на призраков, но более плотную на вид. Фигурка
съежилась рядом с дымовой трубой, и Бонни была готова поверить чему угодно,
только не собственным глазам.
Ведь больше всего фигурка была похожа на тоненькую
обнаженную девушку, которая, дрожа, сидела на траве. Девушку с золотыми
волосами.
И по виду это была Елена.
Не пылающая, словно свеча, Елена из мира духов, не бледная,
сверхъестественно красивая девушка, в которую превратилась Елена, ставшая
вампиром. Нет, это была Елена, матово-белая кожа которой порозовела и покрылась
пупырышками под проливным дождем. Елена, которая с ошарашенным видом медленно
поднимала голову и озиралась по сторонам, словно видела эту хорошо знакомую
поляну в первый раз.
Это обман зрения. Или, возможно, ей дали еще пару секунд,
чтобы попрощаться. Бонни твердила это себе снова и снова, но никак не могла
себя убедить.
— Бонни? — спросил неуверенный голос. Голос,
который никак не напоминал перезвон музыкальной подвески. Голос перепуганной
молоденькой девушки.
У Бонни задрожали колени. Ее переполняло какое-то
сумасшедшее чувство. Она пыталась отогнать его прочь, не смея поверить. Она
просто смотрела на Елену.
Елена провела рукой по траве. Сначала опасливо, потом все
более и более уверенно и быстро. Плохо слушающимися пальцами она подняла
листок, снова положила его на траву и потрогала землю. Снова взяла в руки
листок. Сгребла целую пригоршню мокрых листьев, поднесла их к лицу и понюхала.
Потом посмотрела на Бонни, и листья выпали из ее руки.
Секунду они обменивались взглядами, стоя на коленях в метре
друг от друга. Потом, дрожа, Бонни протянула руку. У нее перехватило дыхание.
Ощущение безумия становилось все сильнее.
Рука Елены тоже протянулась к ней. Они дотянулись друг до
друга, и их пальцы соприкоснулись.
Настоящие пальцы. В настоящем мире. Они обе были здесь.
Бонни завизжала и бросилась Елене на шею.
Минуту она в безумном восторге бешено хлопала по ней
ладонями, не веря самой себе. Но Елена была настоящей. Она была мокрой от
дождя, она дрожала, и руки Бонни не проходили сквозь ее тело. В волосах у нее
застряли обрывки мокрых листьев и песчинки.