Зеленая миля.
Глава 2
Когда мы привели Джона обратно в тоннель бло-ка
"Г", тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь,
что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чем
во весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слиш-ком низок
для таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться в
тоннеле. Как мы объ-ясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы на-дели
на Перси смирительную рубашку?
Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней,
словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей в
складское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову и
тяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал,
что к полудню он окажется в лазарете... если вообще не умрет.
Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Я
ответил ему тем же.
– Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, –
сказал я. – Я возьму его под левую руку, а ты – под правую.
– А я? – спросил Харри.
– Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать на
спину, подтолкнешь его вперед.
– А если не получится, присядешь там, куда он будет падать,
и смягчишь удар, – сострил Брут.
– О Боже, – слабо простонал Харри, – тебе предстоит пройти
все круги ада, а ты еще и смеешься.
– У меня просто есть чувство юмора, – заметил Брут. Наконец
нам удалось поднять Джона по лестнице.
Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но все
обошлось.
– Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, – задыхаясь,
велел я Харри.
– А если есть? – спросил Харри, пролезая у меня под мышкой.
– «Привет из Эйвона» и назад?
– Не умничай, – осек его Брут.
Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мне
показалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицо
его было почти радостным.
– Горизонт чист. И все тихо.
– Будем надеяться, что так и будет, – сказал Брут. – Пошли,
Джон Коффи, мы уже почти дома.
Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлось
помочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть через
маленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением,
глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона его
рта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.
Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.
– Ну, Слава Богу! Думал, вы уже не вернетесь, я уже почти
решил, что вас поймали, или начальник Мурс вам помешал, или... – Он осекся,
впервые увидев Джона. – Господи, Боже мой! Что это с ним? Похоже, он умирает!
– Он не умирает... правда, Джон? – В глазах Брута сверкнуло
предупреждение Дину.
– Конечно нет, я не имел в виду «умирает», – нервно
усмехнулся Дин, – но Боже...
– Не обращай внимания, – сказал я. – Помоги нам поместить
его опять в камеру.
И опять мы, как холмики, окружили гору, но на этот раз гора,
словно претерпевшая многолетнюю эрозию, была сглаженной и печальной. Джон Коффи
шел очень медленно, дыша ртом, как старый курильщик, но все-таки шел.
– Как там Перси? – поинтересовался я. – Сильно шумел?
– Немножко вначале. Пытался орать через пленку, которой
заклеен рот. Ругался, наверное.
– Помилуйте, – проговорил Брут. – Как хорошо, что наши
нежные уши этого не слышали.
– А потом периодически бил ногой в дверь. – Дин так
обрадовался нашему возвращению, что болтал без умолку. Его очки сползли на
кончик носа, блестящий от пота, и он пальцем вернул их на место. Мы прошли
камеру Уортона. Этот никчемный молодой человек лежал на спине и храпел, как
паровоз. На этот раз его глаза были закрыты.
Дин увидел, куда я смотрю, и засмеялся.
– С этим парнем – никаких проблем. С тех пор, как свалился,
даже не шелохнулся. Умер для всего мира. Что касается Перси и его пинков в
дверь, то это меня совсем не волновало. Я даже рад был, честно говоря. Ес-ли бы
он сидел совсем тихо, я бы заволновался, не за-дохнулся ли он там до смерти
из-за этой ленты, которой вы заклеили его хлеборезку. Но не это самое
удивитель-ное. Главное знаете что? Здесь было тихо, как в великий пост в Новом
Орлеане! За всю ночь никто не появлял-ся! – Последние слова он произнес
торжествующим то-ном. – Мы сделали это, ребята! Сделали!
И тут он вспомнил о том, ради чего, собственно, затевался
весь этот спектакль, и спросил о Мелинде.
– Она здорова, – сказал я. Мы дошли до камеры Джона. Слова
Дина только начали доходить до сознания: «Мы сделали это, ребята... сделали».
– Это было так же... ну, ты понимаешь ...
– Как с мышью? – уточнил Дин. Он быстро взглянул на пустую
камеру, где раньше обитали Делакруа с Мистером Джинглзом, потом в сторону
смирительной комнаты, откуда якобы мышь и появилась. Голос его стал тише, так затихают
голоса при входе в большую церковь, где даже тишина, кажется, говорит шепотом.
– Это было... – Он сглотнул. – Слушай, ты пони-маешь, о чем
я. Это было чудо?
Мы переглянулись, подтверждая то, что уже знали.
– Он ее вытащил из самой могилы, вот что он сделал, – сказал
Харри. – Да, это было чудо.
Брут открыл двойной замок на двери и слегка подтолкнул Джона
внутрь.
– Входи, парень. Отдохни немного. Ты заслужил. Мы сейчас
разберемся с Перси...
– Он – плохой человек, – проговорил Джон тихим механическим
голосом.
– Правильно, сомнений нет, злой, как колдун, – согласился
Брут, говоря самым мягким тоном, – но ты не беспокойся, мы его к тебе не
допустим. Просто полежи на своей койке, а я скоро принесу тебе кофе. Горячий и
крепкий. И ты сразу почувствуешь себя другим человеком.
Джон тяжело опустился на койку. Я думал, он ляжет и
отвернется, как обычно, к стене, но он просто сидел, свесив руки между колен,
опустив голову и тяжело дыша ртом. Медальон со Святым Кристофером, который дала
ему Мелинда, выскользнул из ворота рубашки и качался в воздухе. Она сказала,
что медальон спасет его, но Джон не выглядел спасенным. Похоже было, что он
занял место Мелинды на краю могилы, о которой говорил Харри.
Но тогда мне было не до Коффи.