Белая ночь - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Вересов cтр.№ 58

— Вообще-то, линия жизни у.., у Кисы не совсем правильная…

— Не совпадает с линией партии? — спросил Кирилл.

— А это хорошо, что она не правильная, сказала Киса. — Терпеть не могу людей правильных, у которых все по пунктикам и графикам.

Что там еще у меня на руке?

Но голос Кисы при этом дрогнул. Только братья Никишкины и их девушки не почувствовали возникшего напряжения. Иволгин посмотрел на Кирилла умоляюще. Марков понял, что тот увидел нечто такое, что говорить девушке было нельзя, но что она сама про себя хорошо знала, а придумать что-то другое Дима не мог или не хотел.

— Димыч, скажи лучше, поженимся мы с Кисой или нет? — Кирилл протянул ладонь, решив пожертвовать для пользы дела своей рукой.

Иволгину нужно было только сказать «да».

А Костя Сагиров уже приготовился добавить что-то вроде: «Чур, мы с Иришой идем свидетелями», и странная, невысказанная неприятность пролетела бы мимо, как станция Шувалове за окном электрички.

— Нет, — сказал Дима. — Вы не поженитесь.

— Не очень-то и хотелось! — сказала Киса с чувством и так громко, что на нее стали оборачиваться пассажиры.

— А я думаю, что все это не так, — неожиданно сказала Наташа.

Это были первые слова, сказанные ею за время поездки в электричке.

— Если и есть судьба, — продолжила она, — то человек все равно хитрее ее. Древние или индейцы умели судьбу обманывать. Они меняли имена, пускали ее, как хищника, по ложному следу.

Вот и Киса выйдет замуж за Кирилла, возьмет его фамилию, и твое гадание, Дима, уже будет не про нее. Написано на ладони про смену фамилии? Нет. Судьба, значит, не в курсе этого.

Киса смотрела на Наташу почти влюбленно.

Она даже не обиделась, когда парни, как будто только и ждали, чтобы Наташа дала им повод, набросились на нее с расспросами, то есть выбрали ее центром внимания до самого Солнечного.

Наташа рассказывала им о Дальнем Востоке, о своем поселке, окруженном лесистыми сопками и воинскими частями, о художественной гимнастике, о ежедневных изнурительных тренировках, о подготовке к первенству страны. Красивая девушка могла говорить о чем угодно. Парни имели возможность открыто рассматривать ее, делая вид, что внимательно слушают и очень интересуются природой Уссурийского края и понимают, какой коварный предмет гимнастическая булава. Они на самом деле ею живо интересовались. Когда Наташа стала говорить о растяжении икроножной мышцы, их руки дрогнули и почти протянулись к предмету описания. Но тут Ириша сказала, что они едут слишком долго, и это было как раз вовремя. Электричка уже тормозила у платформы, и маленькая девочка читала по слогам на весь вагон:

«Сол-неч-но-е»…

У Марковых была большая, можно сказать, шикарная дача, хотя несколько запущенная.

Отец часто говорил, что, уйдя на пенсию, переедет в Солнечное, приведет дом и территорию в порядок и займется, наконец, серьезно семьей. Он надеялся, что с помощью Кирилла она к тому времени удвоится или утроится. Алексей Петрович мечтал собирать всех вместе за большим обеденным столом. Кирилл представлял отца на председательском месте, как тот проводит регулярные планерки, оперативки и летучки с внуками, размахивая вилкой с забытым на зубце маринованным грибочком.

Кирилл поэтому внимательно перечитывал несколько строк о предупреждении беременности в книге «Молодым супругам» и не ленился переводить большую главу на эту же тему из американского пособия «Man and woman». Его очень интересовал этот вопрос, потому что таким образом он показывал розовой мечте отца бордовый кукиш.

Пока же отец был на пике своей карьеры, на дачу Марковы приезжали наездами. Такое нерегулярное хозяйствование чувствовалось и в доме, и на территории. Даже сосны, казалось Кириллу, пробегали через их дачный участок к Финскому заливу и замирали только на время, чтобы их бег не заметили люди.

— Это твоя дача?! — изумились девчонки, стоя перед большим деревянным домом с верандой и балконом, и посмотрели почему-то на Кису.

Кирилл почувствовал, как в их глазах он превращается в кого-то другого.

— Не моя, а моего отца, — ответил Марков.

— А это разве не одно и то же?

— В моем случае совершенно чужое, даже больше, чем совершенно чужое.

Возникла пауза. Ребята стояли перед этим домом, словно перед строгим родителем.

— А вы, что, не знали, что Кирилл у нас тоже буржуин? — Костя Сагиров взбежал на крыльцо и обратился к слушателям с возвышения:

— Иволгин — скрытый буржуй, а Марков — самый настоящий. Правда, Кирилл все время пытается устроить самому себе революцию, экспроприировать самого себя… Ггаждане габочие и матгосы! — закричал он, закладывая одну руку под мышку, а вторую протягивая перед собой. Давайте возьмем штугмом это бугжуйское гнездо! Матгосы пусть газожгут огонь геволюции в печах, а пголетагки накгывают на геволюционный стол. Впегед, товагищи!

С песней «Смело, товарищи, в ногу!» дом был взят штурмом. Парни принесли дров и затопили печи. Девочки стали накрывать на стол в гостиной. Народу было много, и все предпраздничные приготовления совершались споро, гораздо быстрее, чем просыпался после зимней спячки дом, наполнялся теплом и сухим воздухом.

Первые тосты за новорожденного произносились в куртках и шарфах. Веселее трещали дрова в печках, громче и беспорядочнее разговаривали за столом. Скоро в старое плетеное кресло через стол полетели куртки. Кассетник «Филипс», между прочим подарок Маркова-старшего, уже заглушал всех говорящих. Наконец до всех присутствующих дошло, что никого из них не слышно и никто никого уже не слушает.

Тогда все просто стали орать, как мартовские коты, и стучать посудой по столу, подражая голландским гезам из недавно вышедшего на экраны фильма о Тиле Уленшпигеле.

Но эта дикая какофония вдруг оборвалась на самой высокой ноте. В центре комнаты в полном одиночестве танцевала Наташа. Ее танец был удивителен для их глаз и непостижим для их тел. Она вращалась в других плоскостях, ее шаги были запредельно высоки и воздушны.

Едва касаясь грешной земли, она поднималась в воздух, вытягивалась в шпагате над невидимой пропастью. В этот момент ребята чувствовали весь ужас возможного ее падения в бездну, и у всех одновременно замирали сердца. А девушка уже с ожесточением вонзала острые каблуки в деревянный пол, и тело ее содрогалось от вполне земных удовольствий, но преисполненных небесной красотой, которой она успела научиться за время недолгого полета на их глазах…

— Танцуют все! — крикнула Наташа, и вся компания сорвалась с места и задергалась в танце вокруг нее. Киса попыталась повторить несколько Наташиных па и рухнула на пол, некрасиво задергав в воздухе ногами.